Аркадий Гендер - Траектория чуда
И резким движением дула она продублировала свой приказ. Я помедлил секунду, но ослушаться не решился. Заложив руки за голову, я сделал шаг по направлении к креслу, боковым зрением не выпуская Люсю из вида. Но весь пол в подвале был усыпан битым стеклом, я поскользнулся на нем, взмахнул руками и пытаясь сохранить равновесие, повернулся к Люсе спиной. И в эту секунду что-то кольнуло меня в бедро. Я повернул голову и увидел Люсю почти рядом с собой, причем на меня ее рука направляла теперь не пистолет, а шприц. Ну, уж иголкой ты меня не напугаешь! Я резко повернул корпус влево и обхватил Люсю руками, сомкнув ее в железных объятиях. То есть, мой мозг отдал телу приказ выполнить этот простой набор движений, но мышцы не послушались приказа. Странное оцепенение охватило меня. Так бывает, когда отлежишь во сне руку, и нипочем не заставить пальцы сжаться. Сейчас у меня было ощущение, что я отлежал всего себя. Никаких болевых ощущений, правда, не было, но я весь был словно в параличе. Сознание оставалось абсолютно ясным, но тело категорически отказывалось повиноваться. Люся протянула руку, легонько толкнула меня в грудь, и я бесформенной массой плюхнулся в кресло, задницей провалившись до самого пола и с коленками, задранными выше головы.
- Вот так-то лучше, - усмехнулась Люся. - Правда, тебе достались только остатки хлоразина из шприца, и скоро твои мышцы начнут отходить, но быстро подняться из этого кресла ты не сможешь. В детстве у нас даже игра была такая - кто быстрее встанет с него. Я была рекордсменкой, у меня уходило на это три секунды. Тебе после заморозки понадобится гораздо большее. Так что и не пытайся, я все равно успею выстрелить раньше.
Произнеся это, Люся спокойно присела напротив меня на край стола, положила пистолет рядом, достала сигарету и закурила.
- Тебе надо было сразу бросаться на меня, дорогой, пока я еще не достала пистолет, - сказала она, щурясь от попавшего в глаза дыма, - пока неожиданность была на твоей стороне. Лорик в этой ситуации не сплоховал бы. Он всегда говорил мне, что надо сначала нападать, а потом думать. До сих пор удивляюсь, как этот увалень смог убить его?
Что-то треснуло у меня в голове, и вдруг мне сразу все стало понятно. Мышцы лица, к счастью, не утратили подвижности, и я через силу усмехнулся.
- Так, стало быть, Лорик - отец твоей Аллочки? Он был твоим мужем, но заразил тебя СПИДом? Ты заболела и именно поэтому так похудела, верно? И поэтому ты ушла от него? Только непонятно, почему ты - Зайцева? Ведь твоя фамилия - Виревич, так ведь? Таша - твоя сестра, верно?
Слова лились из меня как бы сами, опережая мысли, и по Люсиному лицу, превратившемуся в неподвижную маску, я понял, что все, что я говорю, правильно.
- Брат, Виталик всегда будет мне братом, - голосом совершенно без интонаций поправила меня Люся, - я никогда не смирюсь с его дурацкой затеей сменить пол и денег ему на операцию не дам. Пусть живет хоть в бабском обличии, но с тем хозяйством между ног, которое ему мать с отцом определили.
Так Люся не в курсе, что Талия поехала со мной в Женеву оперироваться? То-то будет для нее сюрприз!
- А Зайцева - это девичья фамилия моей матери, я взяла ее после развода, - продолжила она. - И не Лорик заразил меня, а я его.
Было видно, что сейчас Люся хотела выглядеть спокойной, н это плохо ей удавалось. Она часто и нервно затягивалась, ее суженные глаза смотрели в какую-то точку выше моего плеча. Но сигарета догорела, и Люся, по-мужски затушив ее о стол, снова перевела взгляд на меня.
- А ты знаешь обо мне гораздо больше, чем я могла предположить, недобро усмехнулась она. - Расскажешь, откуда?
Так, кажется, сам того не желая, я посадил ее на кукан любопытства! А ведь это может быть мне очень выгодно: пока Люся заинтригована, я буду в относительной безопасности!
- Мне тоже было бы интересно о многом тебя расспросить, - затевая еще самому не совсем ясную игру, ответил я. - Может быть, поиграем в вопросы и ответы? Сначала я спрашиваю, потом ты. Только честно!
Губы Люси снова тронуло какое-то подобие улыбки:
- Что-то ты больно разговорился, Глеб Аркадиевич, - произнесла она, нехорошо глядя на меня. - Силенки, что ли, стали возвращаться? А может, сыграем в другую игру? Она называется: "Пуля в коленную чашечку". Лорик говорил, что именно эта игра лучше всего развязывала языки пленным моджахедами, которые не желали говорить. Попробуем?
Люся, не мигая, смотрела не меня. На секунду мне показалось, что в ее глазах плещется безумие, и приготовился к худшему. Вот сейчас она нажмет на спусковой крючок, и... Я зажмурился и вдруг понял, что не просто захотел вцепиться пальцами в подлокотники кресла, а фаланги пальцев, хоть и слабо, отреагировали на мысленную команду. Действия наркотика явно начинало проходить.
- Ладно, расслабься, - донесся до меня ее голос, и я снова открыл глаза. - Я сегодня добрая. Давай играть в твою игру. Спрашивай, ты первый!
Ура, победа! Не знаю, что Люся задумала, но не собирается же она меня здесь застрелить, на самом деле! Я, кажется, начинаю приходить в норму, да и Шуляев рано или поздно очухается. Так что нужно тянуть время и, кажется, мне это удается.
- Мои живы? - без раздумий выпалил я. - Где они?
- Это два вопроса, - хмыкнула Люся, - это не по правилам. Они живы, а отвечу ли я тебе на второй вопрос, будет целиком зависеть от твоих ответов. Уяснил?
Я кивнул, и внезапно понял, что могу, если захочу, сжать пальцы в кулак. Но я не стал этого делать, стараясь как можно дольше Люсину уверенность в своей полной неподвижности.
Люся снова закурила, выпустила изо рта дым к потолку, и хитро сощурилась:
- Теперь я. Ну, поведай мне, Глеб Аркадьевич, как ты узнал, что Шуляев на Кипре и возвращается сегодня? И откуда ты узнал, что у Лорика ВИЧ?
- Это два вопроса, - воспользовавшись Люсиным приемом, засмеялся я. На какой отвечать?
- Если хочешь что-нибудь еще узнать о своей семье, то на все три, - не приняла моего шутливого тона Люся. - Потому, что еще меня интересует, куда делся тот здоровяк, который был с тобой в Шереметьеве? По идее его, а не тебя должен был притащить на хвосте Шуляев, ведь тебя я отправила из аэропорта, и ты не должен был успеть сюда так быстро. Он с тобой, он наверху, да? И не вздумай врать, а то их никто и никогда не найдет!
Я посмотрел Люсе в глаза и понял, что она не блефует.
- Я пришел один, - честно ответил я, и Люся удовлетворенно кивнула.
- Так я и думала, иначе ты бы вряд ли запер за собой дверь, усмехнулась она, - Ладно, давай дальше.
Я чувствовал, что уже могу напрячь любую мышцу тела по своему желанию. И нарочно медленно, со всеми подробностями, я начал рассказывать, не называя, разумеется, имен, как мы взломали сервер "Тур-Ина" и как из Египта пришла электронная почта, и как потом Глюк из личного дела Лорика узнал о его болезни. Люся внимательно меня слушала, и только ее рука методично двигалась вверх-вниз, то поднося сигарету ко рту, то опускаясь вниз.
- Все ясно, - сказала она, когда мой рассказ подошел к концу, - у тебя оказался знакомый хакер. Но какого черта долбанные египтяне прислали "мыло" в воскресенье?! Да, можно предусмотреть все, кроме случайностей.
Я умышленно придал своему взгляду, обращенному на Люсю, нотки восхищения. Она самодовольно улыбнулась, а я под сурдинку попытался незаметно положить руку на подлокотник. Но Люся была начеку, и пистолет со стола сразу же снова перекочевал в ее руку.
- Отмерзаешь? - хмыкнула она, и загадочно добавила: - Это хорошо.
Люся сидела на краю стола, нахохлившись, как большая черная птица, и мрачно смотрела на меня.
- Полагаю, что ты хотел бы знать, когда и как я все придумала? спросила она.
- Пожалуй, - усмехнулся я в ответ, потихоньку подтягивая к креслу одну ногу. - Хотя есть два вопроса, которые интересуют меня гораздо больше.
- Один ты уже задавал, - перебила меня Люся, - а второй я попробую угадать. Ты хотел бы знать, что я собираюсь делать, не так ли?
- Не надо очень уж большого ума, чтобы догадаться, что человек, которого держат на мушке, хочет знать возможные варианты развития событий! выпалил я, подтягивая другую ногу.
- Всему свое время, - хрипло рассмеялась Люся. - Но на твоем месте я бы не спешила это узнать. Или ты настаиваешь?
Скрытый смысл ее вопроса был настолько зловещ, что я предпочел отрицательно покачать головой. Но зато я чувствовал, что способность владеть своим телом уже практически полностью вернулась ко мне. Нужно бы потянуть еще немного, и с этой точки зрения Люсино желание излить душу отвергать никак не стоило. "Шахерезада хренова!" - зло подумал я, внешне демонстрируя смиренное внимание. И Люся все рассказала мне.
***
За мою жизнь у меня было много поводов убедиться, что пути людей и событий в этом мире удивительны и абсолютно непредсказуемы. Вот и история, приведшая сейчас меня в этот подвал, началась семь лет назад в Кении, где по воле случая, отдыхая, Галина и Жанна повстречались с Люсей Зайцевой. То есть тогда она была еще Люсей Виревич, но фамилии новых знакомых на южном отдыхе, как правило, редко кого интересуют. Люся оказалась человеком интересным и компанейским, и первые несколько дней им прекрасно отдыхалось втроем. Но потом стало ясно, что отпускные интересы Люси, совершенно откровенно заявлявшей, что помимо всего прочего приехала сюда как следует потрахаться, никак не стыкуются с пуританскими в этом смысле нравами Галины. Но вот Жанну радостями горячего африканского секса Люсе удалось соблазнить. Как ни противилась этому Галина, вскоре Жанна отошла от нее и начала практически все время проводить с Люсей. Правда, если Люся во исполнение своей программы быстро завела себе любовника из местных - двадцатилетнего красавца-негра по имени Мбатулоле, и проводила с ним все ночи напролет, то Жанна в общении с Мбатулоле и его молодыми друзьями долго ограничивалась лишь флиртом. Возможно, определяющую роль в том, что Жанна вместе с Люсей не пустилась во все тяжкие, сыграла позиция Галины, которая твердо заявила, что не потерпит, чтобы Жанна не ночевала в номере. Но любая узда в конце концов рвется. Не устояла перед соблазном и Жанна. Накануне отъезда, напоив подружку до умопомрачения, Люся втянула Жанну в совершенно чудовищную оргию, в которой кроме Мбатулоле приняли участие еще трое его друзей. Веселье продолжалось всю ночь. Наутро Галине и Жанне было уезжать, а моя благоверная нашла подругу только в последний момент и в совершенно невменяемом состоянии. Буквально на себе Галина утащила Жанну, увезла из отеля и погрузила в самолет. Рейс был дальний, с промежуточной посадкой, и Жанна успела более или менее прийти в себя. Очнувшись, она, рыдая, во всем повинилась Галине, и умоляла ее ничего не рассказывать Роману. Галина дала слово, и сдержала его, даже мне ни полсловом не обмолвившись о Жаннином поведении.
