СТЮАРТ МАКБРАЙД - ДОМ ПЛОТИ
— Элизабет. Очаровательная девочка, она была на нашей серебряной свадьбе и…
— Элизабет когда-нибудь говорила о брате и сестре?
— У нее не было… А… вы имеете в виду до того, как ее удочерили? Она мучилась ночными кошмарами из-за своего братца. Прекрасно помню, как Эдвард рассказывал, что девочка просыпалась с криком. Из этого я сделал вывод, что парень пошел по стопам своего… Как это теперь называют? Биологического отца? У нее было довольно трудное детство, так что…
— Вы не знаете ее старую фамилию?
Старик начал немного волноваться:
— Я… я не могу… послушайте, к чему это все?
— Это очень важно.
Вздох.
— Мне кажется, у нас это где-то записано, но….
— Вы не могли бы выяснить для меня?
— Что? Ну… мне пора на прием к педикюрше…
— Я думал, вы всегда хотели помочь в расследовании убийства.
В мелодичном голосе Йена Мортона неожиданно зазвучала решительная нотка:
— Да, конечно. Не беспокойтесь, вы можете на меня рассчитывать. И плевать на мозоли!
Старейший представитель гильдии мясников свое слово сдержал. Он перезвонил через двадцать минут. Голос был сбивчивый.
— Пришлось… пришлось покопаться в архивах… Просмотреть все стенограммы за… за 1996 год. — Он немного помолчал.
— Мистер Мортон? Вы в порядке?
— О… простите, у меня что-то с горлом. Ангина, да… В записях значится, что Эдвард Николь удочерил дочь человека по имени Джеймс Сотер. Он не был членом нашего Объединения, но работал на скотобойне помощником мясника. — Еще одна пауза, но на этот раз Логан услышал в отдалении шипение ингалятора. — Здесь сказано, что с ним произошел несчастный случай на производстве — он попал под зубцы и потерял большую часть руки. Совет побеспокоился об Элизабет, и Эдвард ее удочерил.
Логан торопливо записывал в блокнот.
— А что насчет ее сестры и брата, что с ними случилось?
— Здесь сведения только про Элизабет.
— Большое спасибо, вы мне очень помогли. — Логан уже собрался отключиться, но вдруг сообразил, что не успел задать еще один вопрос: — А на какой скотобойне работал этот Сотер, как она называлась?
— Это была новая скотобойня. Как же… память отказывает… где-то в Терриффе… Ну, во всех газетах было…
— Скотобойня «Алаба»? — Бинго.
— Ага, точно она. Никогда не понимал, почему они не могли написать слово «Алба»[6] правильно? Кто-нибудь должен же был сделать им замечание.
Логан ворвался в кабинет старшего инспектора. Бейн и начальник полиции Фолдс беседовали, а маленький толстый Алек играл крышкой от объектива — снимал, надевал, снимал, надевал…
Фолдс улыбнулся и протянул сержанту чашку чаю. Холодного.
— А… как раз вовремя. Я бы хотел услышать твое мнение…
— У нас есть подозреваемый.
— Ух ты! Подожди, не сразу… — Алек нажал на кнопки и пошуровал с фокусом. — Ага… Мотор!
Бейн сердито взглянул на него:
— Я что сказал вам по этому поводу?
— Ох, простите, привычка…
— Джимми Сотер, брат Элизабет Николь. Их отец работал на скотобойне в Терриффе. Возможно, он рвался поквитаться с сестрой…
— Что?
— Мать их бросила, отец потерял руку в результате несчастного случая на производстве. Об Элизабет позаботились, ее удочерили. Девочка жила в любящей семье, ему же пришлось остаться дома с отцом-алкоголиком.
Логану не понадобилось много времени, чтобы раскопать некоторые подробности из биографии папочки: антиобщественное поведение в пьяном виде, нападение с нанесением увечий, угроза для ребенка, пара случаев того, что в полиции называют «домашние неурядицы», — в протоколе, в частности, фигурировала сковорода с горячим жиром от бекона. Неудивительно, что мать сбежала. Вот только стыд и срам, что она не взяла с собой детей.
— Этот Джимми Сотер раньше привлекался?
— Не знаю. — Логан огорченно развел руками. — Нигде не мог его отыскать. Возможно, его тоже усыновили и у него теперь другая фамилия. Я посадил Ренни проверять все детские дома в Грампиане, может, найдет что-то о нем, Элизабет и их сестре Келли.
Бейн повернулся и спросил у Фолдса, что он думает по этому поводу, но Логан еще не закончил:
— Я поискал сведения об отце, Джеймсе Сотере. В настоящее время он находится в доме для престарелых на побережье, но все еще владеет домом. Это один из полуразрушенных домов на задах у скотобойни «Алаба». Номер три.
Бейн схватил телефон и позвонил в дежурку. Они едут сейчас же, причем целой армией.
58
Логан вдавил педаль газа в пол и помчался по шоссе А947 со скоростью восемьдесят миль в час на север от Дайса. Все огни сверкают, сирена воет; впереди — три фургона, под завязку набитые полицейскими, две патрульные машины и пара служебных колымаг.
Фолдс сидел на пассажирском сиденье, вцепившись в поручень над дверью, Алека сзади мотало из стороны в сторону подобно шарику от пинг-понга. Оператор попросил разрешения взять с собой приятеля, которого звали Майк, он тоже работал на Би-би-си. Майк должен был охранять Алека, когда тот начнет снимать. Как будто вооруженные до зубов полицейские не были достаточным прикрытием!
Кавалькада машин промчалась через Ньюмачер и с ревом стала подниматься по извилистой дороге в Олдмелдрам, разгоняя легковушки и тракторы.
Логан приглушил рацию и попросил Фолдса связаться с дежурным:
— Пусть пошлют кого-нибудь к дому Элизабет Николь — она вполне могла поддерживать связь со своим братом. Скажите им, пусть поищут альбомы с фотографиями, письма, открытки. Всё, что может подсказать нам, где он живет.
Вытаскивая мобильный, начальник полиции недовольно пробурчал:
— Почему мы каждый раз норовим перекрыть звуковой барьер?
Пока он набирал номер, Логан бросил машину в последний поворот — до Терриффа оставалось всего ничего. Въехав в городок, полицейские выключили сирены — им не хотелось, чтобы Сотер был заранее предупрежден.
— Келли? — прошептала Хитер в темноте. — Келли, ты не можешь…
Дверь со скрипом отворилась, впустив в камеру свет. Хитер стояла на коленях на матрасе, вцепившись руками в решетку. Она попыталась спрятаться под одеяло, но было слишком поздно. ОН стоял на пороге и смотрел на нее. Фартук Мясника был залит темной кровью.
Она повернулась, чтобы увидеть Келли… но Келли не было — в холодном металлическом коконе Хитер была одна.
За спиной Мясника в грязном коридоре виднелась тачка, и Хитер смогла разглядеть светлые волосы, свешивающиеся через борт, белые и розовые кости…
— О господи… — Сколько же она проспала?
Мясник взглянул на нее, потом показал на свой живот и вопросительно наклонил голову.
Глаза Хитер приковались к тачке.
— Это… это Келли?
Мясник молча показал испачканным в крови пальцем на стенку, за которой сидела констебль Крикуха. Потом снова похлопал себя по животу.
— Да, я хочу есть, — ответила Хитер.
Мясник кивнул, взял тачку за ручки и скрылся из виду. Скрип колес сменился тишиной.
— Ты думаешь, ОН ее убил? — Данкан прошел сквозь прутья решетки и замер на пороге, глядя на коридор.
— Я…
— Было бы жаль. Она была славной.
— Может быть, — вмешался мистер Новичок, — ОН перевел ее в камеру констебля?
— Зачем ему это? Или ОН тоже хочет убить ее и съесть?
— Очень может быть.
— Он не может, она моя подруга!
— Будет, будет тебе, дорогая, — сказала ее мать. — После драки кулаками не машут, так ведь? Или после убийства.
Хитер закрыла уши ладонями:
— Она не может умереть!
— Почему? Мы же умерли.
Хитер заплакала:
— Она не может…
— Знаешь, — сказал новый голос, который она раньше не слышала, — у тебя ведь всё еще есть нож…
Внезапно Данкан, мама и мистер Новичок исчезли.
Она повернулась, но никого не увидела.
— Кто здесь?
Только пустая металлическая камера.
Хитер сунула руку под матрас, разыскивая забытый нож. В неярком свете, попадающем в камеру из коридора, лезвие казалось бледно-синим.
— Вот видишь, — сказал голос, — тебе только нужно пырнуть ЕГО в живот, когда ОН вернется.
— Я никогда никого не убивала…
— Если ОН убил Келли, разве ОН не заслуживает смерти?
— Но я здесь в ловушке!
— У НЕГО наверняка ключи с собой… Кстати, а ты уверена, что дверь в решетке закрыта? Ты ведь сто лет не проверяла, верно?
Хитер скосила глаза к тяжелому амбарному замку:
— Кто ты?
— А как ты думаешь?
И внезапно Хитер сообразила:
— Ты — ТЬМА!
— Нож, помни о ноже, Хитер. Условие такое: если ты хочешь быть моей любимицей, ты должна воспользоваться ножом.
