Частное лицо - Валерий Николаевич Михайлов
– Скажите, Вера Павловна, чем вы вынуждены заниматься, чтобы прокормить себя? – едва она вошла, спросил Клименок.
– Я руковожу риэлтерской фирмой.
– Двигаете недвижимость?
– Можно и так сказать, – улыбнулась она.
– Что можете сказать интересного?
– Смотря о чём…
– О похищении века.
– Думаю, ничего.
– Кто, по-вашему, это мог быть?
– Не знаю. Кроме Айваса некому.
– А зачем это ему?
– Не знаю, – она пожала плечами.
– Скажите, а вы в него верите?
– В зависимости от обстоятельств.
– Тоже верно. Спасибо за помощь, и не смею вас больше задерживать.
Женщин сменили мужчины, и первым из них был Магистр Севера – олицетворение богатства и успеха около пятидесяти лет отроду. Густые волосы до плеч – темные с благородной сединой. Небольшая модная бородка. Высокий рост, широкие плечи, лицо, какие любят женщины… Загар, спортзал, солярий, косметолог, стилист и куча бабок.
– Генрих Покровский, – представился он.
– А по батюшке? – спросил его Клименок.
– Что? – удивился он такому вопросу.
– Как вас будет по батюшке?
– По батюшке я буду Нифонтович.
– Очень хорошо. Чем занимаетесь?
– Художник портретист, – ответил он, говоря всем своим видом: «Как можно такого не знать!!!».
– Судя по тому, как вы выглядите, успешный.
– Не жалуюсь.
– Послушай, Ватсон, а ты не хочешь иметь свой портрет кисти Генриха Покровского. Думаю, учитывая обстоятельства, он сделает тебе скидку.
– Вот только вряд ли ваш коллега захочет воспользоваться вашим советом, – ответил он Клименку.
– Это ещё почему? – удивился тот.
– Потому что пишу я исключительно портреты свиней.
– Кого? – спросили мы с Клименком в один голос.
– Свиней. Из них ещё делают свинину.
– И как? – только и спросил Клименок.
– Говорят, гениально.
– А как платят?
– Ещё лучше, чем говорят.
– И что, покупатели вешают потом ваши работы в гостиной и говорят знакомым, что это дражайшая их родня?
– Понятия не имею.
– Ага, лишь бы платили?
– Видите ли, майор, мне повезло в жизни делать то, чего я хочу, и получать за это хорошие деньги.
– Так вы стали рисовать свиней по доброй воле?
– Только не рисовать, а писать.
– Ну да, конечно… Но почему? Что определило ваш выбор?
– Ну… одни пишут иконы, другие ваяют Ленина, а я пишу портреты свиней. Почему? А почему Земля – круглая, а вода – мокрая?
– Хорошо. Вы меня убедили. А скажите, как, по-вашему, кто-нибудь из присутствующих мог настолько походить на ваших натурщиков, чтобы взять и стащить амулет?
– Даже не знаю.
– Ну, кто-то же его стащил?
– Если бы я знал ответ на этот вопрос, в вашем присутствии не было бы необходимости.
– Тоже верно.
– Тогда всего доброго.
– Кто там у нас остался? – спросил Клименок, посмотрев на часы.
– Магистр Юга, Жрица Надежды и прислуга.
– Прислугу оставим на потом. Возражений нет? Вот и чудненько. Ладно, давай их по-быстрому опросим, и по домам.
– А мы разве не остаемся?
– С какой стати?
– Ты с таким рвением требовал вторую комнату…
– Это для порядка. К тому же мы ведь можем вернуться в любой момент. Или нет?
Ответить мне не дало появление Магистра Юга.
Он был одним из тех придурков, которые сначала таскаются за любимыми звездами эстрады, спорта и кино, потом за различными гуру, потом… Он был длинным, тощим, очкастым и выделялся огромным острым кадыком. Похоже, он единственный из всей этой компашки принимал абсолютно все за чистую монету.
– Олег Олегович Свидригайлов, – представился он.
– Известная фамилия.
– Ну да, литературная.
– Как по-вашему, кто мог украсть талисман?
– Во время ритуала Гроссмейстер перепутал слова заклинания.
– И?
– Талисман был перемещён в Бета-реальность. А оттуда нам, увы, его не вернуть.
– Ну, раз так, не смеем вас задерживать.
– Ладно, надежда умирает последней. На сегодня все. По коням, Ватсон.
Глава четвертая. Пара слов о кроули
– Скажи мне, Ватсон, а Кроули… он как Иисус с Гарри Поттером или…, – спросил Клименок по дороге домой.
– Нет, он был вполне реальным человеком из плоти и крови.
– И что, был таким же идиотом, как эти?
– У него была репутация сатаниста, черного мага, садиста, психа, фашиста, шпиона, наркомана (что не помешало ему покорить Чогори – вторую вершину после Джомолунгмы), полового извращенца чудовищных масштабов… Но идиотом его никто не называл.
– Ну, раз ты знаешь, кто это такой, может, избавишь меня от долгих поисков в интернете? Только в двух словах. Хорошо?
– В двух словах о Кроули – это как в двух словах о квантовой механике или…
– Ватсон, ты меня пугаешь! Ещё немного, и я буду думать, что ты одинокими холодными вечерами магически воешь на полную луну.
В двух словах о Кроули…
«Кроули был сложной личностью, всесторонне осведомленным человеком, который вел бурную жизнь, характеризующуюся калейдоскопической смесью из позиций и установок, постоянно претерпевающих изменения. И все же его жизнь была подчинена одной главной цели – быть магом, проповедовать то, что он называл Законом Телемы. Кроули был эгоцентриком и честолюбцем, обладая при этом блестящими способностями. Высокообразованный человек с сильным интеллектом, он в то же время был тщеславным, эгоистичным и во многих отношениях откровенно наивным. В возрасте пятидесяти лет он признавался в своём дневнике, что так и не чувствует себя взрослым. Итак, следует признать, что выделить самое существенное в личности Кроули – нелегкая задача.» – Вот только первый абзац введения книги Мартина Бута «Жизнь мага: биография Алистера Кроули».
А вот, что о нём пишет Роберт Уилсон в самом начале своего «Космического триггера» (Кстати, Кроули – один из главных героев его «Масок Иллюминатов»):
«Я вошел в гибельное место совершенно случайно в один из дней 1971 года, читая «Книгу лжей» английского мистика Алистера Кроули. Кроули вызвал во мне интерес, потому что был серьезным адептом йоги и оккультизма; многие считали его черным магом, многие в нем видели мага новой эры; за ним закрепилась противоречивая слава альпиниста-героя, поэта, бисексуального родоначальника хиппи, алхимика, шутника-садиста, чудотворца и шарлатана. Я был особенно заинтригован расхожей легендой, согласно которой однажды Кроули превратил поэта Виктора Нейбурга в верблюда, и экспериментом Кроули в Оксфорде, во время которого (по свидетельству многих людей) он силой взгляда разбил вдребезги зеркало, стоявшее в другом конце зала. Надо сказать, что все книги Кроули остроумны, парадоксальны, блистательны, двусмысленно и намеренно загадочны в той или иной степени, но «Книга лжей» – это, бесспорно, самая большая литературная мистификация Кроули.»
Так что, единственное, что я смог рассказать Клименку, это была краткая биография Кроули. Привожу её с уточнением
