Неупокоенные - Альбина Равилевна Нурисламова
Теперь я точно знала, что это богатство бабушка оставила именно мне, не моей маме. Она была уверена: я обнаружу записи и все прочее, научусь использовать. И вспомню ее истории, и пойму их, переосмыслив заново, и приму свое предназначение. Я уже учусь, многое узнала и, конечно, приняла.
Закрыв дом на ключ, я обернулась и увидела бабу Глашу, которая стояла в своем дворе и смотрела в мою сторону. Заметив мой взгляд, соседка хотела отвернуться, но я громко поздоровалась и произнесла:
– Вы на днях сказали, бабушка моя ведьмой была. И порадовались, что род наш поганый прервется. Только с чего радость-то такая? Ведь и вы, было дело, не гнушались ведьминой помощью. – Баба Глаша хотела возразить, но не сумела, так и стояла, открывая и закрывая рот, словно аквариумная рыба. – Помните, у вас серебряная сережка с камушком синеньким пропала, вы ее найти нигде не могли, больно уж боялись, что муж ругаться будет? Он вам серьги эти на день рождения подарил. Муженек в командировку укатил, а вы не скучали, с огоньком были по молодости-то. Потеряли сережку, тряслись, не знали, что мужу говорить. А ну как найдет кто в неположенном месте? Прямо королева с подвесками из «Трех мушкетеров»! Бабушка моя подсказала вам, что серьга завалилась за спинку кровати в доме Степана, друга вашего мужа. Он ее там и нашел, вернул вам, пока ни его жена, ни ваш муж не прознали. Выходит, спасла вас моя бабка-ведьма, а, баба Глаша?
Громко произнеся это, я не стала дожидаться ответа, спустилась с крыльца и вышла за ворота. За мной уже приехало такси, водитель вышел, чтобы помочь мне уложить вещи в багажник.
Меня, как говорится, ждали великие дела.
Она тебя навестит
Старуха вошла в салон автобуса, и Митя едва не заорал от ужаса. В ушах застучало, в живот словно кулаком шарахнули: она!
Спустя пару мгновений пришло понимание: ошибся, не она, конечно. Да и откуда ей здесь взяться? Другой город, за несколько сотен километров от того, где все произошло. И выглядит иначе, хотя общего во внешности немало: неопрятная, засаленная, старая одежда, седые космы из-под криво сидящего на голове платка, несколько сумок – на плечах, в руках. Но таких бабушек каждый, наверное, видел. В городе, где родился, вырос и до недавнего времени жил Митя, их мусорщицами звали.
«Перестань параноить, все отлично», – успокаивал себя Митя, и стоявшая рядом девушка опасливо на него покосилась: похоже, видок у Мити тот еще.
Ехать нужно было довольно долго, от работы до дома – десять остановок, но Митя понял, что оставаться в автобусе больше не может: и девушка напряженным взглядом сверлит, и бабка эта… Невозможно с ней в одном замкнутом пространстве находиться, хоть и не та самая бабка, но все равно.
Митя вышел из автобуса, зашагал пешком. Пройтись, голову проветрить не помешает. Но вместо того чтобы отвлечься, не думать о плохом, Митя окунулся в прошлое, в голове непрошенным роем гудели воспоминания…
В прошлом году Митя учился на последнем курсе университета. Думал и после учебы в городе остаться, но судьба распорядилась иначе. Пришлось после получения диплома уехать, вся жизнь перевернулась, по-другому пошла.
Однако в начале последнего учебного года будущее представлялось вполне определенным: написать и защитить диплом, сдать экзамены, окончательно выбросить из головы Марину, с которой встречался на четвертом курсе, найти работу. Перспективы рисовались неплохие, во всяком случае, в поселок, из которого Митя был родом, он возвращаться не собирался, будущее связывал с городом, который успел полюбить за годы учебы.
В общаге он жил только первые три года, а потом начал подрабатывать, деньги завелись, Митя начал снимать жилье. В начале октября хозяйка квартиры объявила о решении продать ее, попросила Митю в течение двух недель съехать. Квартира была хороша: от университета недалеко, недорого, хозяйка не любопытная и не вредная. Митя огорчился, конечно, но времени на переживания не было, следовало как можно быстрее подыскать новый вариант.
Он никак не находился: или дорого, или далеко, или то и другое одновременно. Митя уже не на шутку психовать начал, когда подвернулась «однушка» в пятиэтажном доме, на втором этаже. Из мебели – только шкаф со скрипучими дверцами, пара табуреток и кухонный стол. По-спартански. Но зато дешево, а поспать и на надувном матрасе можно. Ноутбук есть – окно в мир, остальное по мере необходимости купим.
Сговорились. Родители приехали, микроволновку привезли, занавески (а то окна голые), посуду, еще кое-чего по мелочи, и зажил Митя на новом месте.
Примерно до ноября все было нормально. Да и потом, конечно, жизнь не сразу превратилась в кошмар.
Старуху Митя встретил возле подъезда вечером, когда возвращался из университета. На ней был темно-синий пуховик (длинный, весь в пятнах и с разорванным рукавом), стоптанные сапоги, похожие на мужские, на пару размеров больше, чем нужно, поэтому старуха шаркала, подволакивая ноги. На голове – нелепая вязаная шапка из грязной розовой шерсти. Вся одежда выглядела так, словно ее нашли на помойке.
На плече у странной женщины болталась сумка, на спине – школьный рюкзак, в каждой руке – по пакету. Все это было туго набито чем-то, несла свои котомки старуха с явным усилием. Зыркнула недобрым взглядом, но вместе с тем выжидательно, оценивающе. Похоже, жила в Митином подъезде, потому что в руке у нее был электромагнитный ключ.
С соседями (и вообще со всеми людьми) надо быть вежливым – эту аксиому родители накрепко вбили Мите в голову, поэтому он поздоровался со старухой.
– Добрый вечер, – отозвалась она и скрылась в подъезде.
Митя выждал немного и пошел следом.
Он иногда общался с бородатым мужиком, владельцем терьера Чапы, который жил в соседней квартире. Здоровались, про погоду могли словом перемолвиться. Хозяин Чапы сказал, что старуху зовут тетей Ниной, живет она на первом этаже, в двухкомнатной, раньше продавщицей в булочной работала.
У тети Нины в последние годы с головой нехорошо, по всему видать.
– Дочь у нее инвалид, тетя Нина за ней всю жизнь ухаживает. Не знаю точно, что с ней, вроде лежачая. Может, тетя Нина на этой почве повернулась. Ходит по помойкам, рухлядь всякую собирает и домой тащит. Представить страшно, что у них в квартире за свалка. Мусорщицами таких называют,
