Ужас круизного лайнера - Владимир Козяев
…………………………………………………………………………………………………………..
Время, проведенное в академии, показало, что выбор был правильным. Учеба ему понравилась. Пипсен никогда не был зубрилой, предметы давались ему легко. Очевидно, природная сметка и живой ум способствовали хорошей усвояемости материала и, как результат, приличным баллам при оценке знаний. Особенно заинтересовали Пипсена криминалистика и судебная медицина, которым он уделил большее внимание, чем предусматривали рамки курсов. Еще он с увлечением читал книги по психиатрии и психологии.
Таким образом, успешно закончив академию, Макс Пипсен, в соответствии с правилами, был направлен в ряды патрульной службы сроком на три года. Такая практика существовала для всех выпускников. Освоив самую низовую работу, можно было рассчитывать на офицерскую должность на более спокойном месте. Пипсен успешно прошел эту ступень и после этого был зачислен на должность детектива городской полиции.
Эта работа уже предусматривала достаточную инициативу при минимальном количестве начальства, что особенно нравилось новому сотруднику. Впереди маячили 20 лет самостоятельной работы и пенсия в 55 лет, что, в принципе, не могло не радовать. Карьерных амбиций у Пипсена не было и его вполне устраивал текущий статус.
Непосредственная работа с задержанными, являясь частью его служебных обязанностей, привела к открытию, что среди этой публики существуют всего два вида особей: первые- адекватные, и понимают суть ситуации, вторые же -отморожены на всю голову и понимать ничего не желают.
С первой категорией работать было легко и приятно: они шли на контакт, давали под магнитофонную запись более-менее правдивые показания, и вообще, полностью признавали, кто в кабинете хозяин. Правда, если они начинали зачесывать хреновину, последствия для них могли оказаться аналогичными второй категории посетителей кабинета. Представительная фигура Пипсена, возвышающаяся над столом, делала самим своим видом адекватных людей податливыми и любезными, и это экономило всем кучу времени. А его катастрофически не хватало: преступления совершались гораздо чаще, чем раскрывались, и возиться с каждым уголовником было недосуг. Особенно с представителями второй категории.
Это только в фильмах каждым преступлением занимается группа детективов, которая ухлопывает прорву времени на детальную отработку всех версий. На практике, у любого офицера в производстве находятся одновременно десятки нераскрытых дел, требующих как оперативной отработки, так и производства следственных действий. И когда в кабинете детектива появляется задержанный по уголовному делу, на которого имеются прямые доказательства его причастности, – сантименты и уговоры отходят на второй план. Тем более, когда перед Пипсеном находится представитель второй категории, из отмороженных. Как правило, это уже бывалый уголовник, знающий, что почем и считающий, что он под защитой закона. У детектива Макса Пипсена на этот счет имелось другое мнение. Лично он не считает, что преступника назвать таковым может только суд, да и то, если продажный адвокат не натянет носы дюжине бестолковых присяжных и те дружно не проголосуют за невиновность явного подонка. Врожденное чувство справедливости не позволяет Пипсену ставить на одну доску преступника и его жертву, а равно доказывать то, что очевидно следует из совокупности фактов.
Умение эффективно работать с задержанными и, соответственно, поддерживать раскрываемость на хорошем уровне, создавало ему хорошую репутацию у начальства и, напротив, плохую среди уголовно-преступного элемента. Попасть в его кабинет в наручниках считалось плохой приметой. Это способствовало созданию приятной пропорции среди клиентов в пользу первой, адекватной, категории. Во второй оставались уже самые упертые, и Пипсен, для поддержания процента раскрываемости, был вынужден применять свой специфический метод получения признательных показаний.
Особь из второй категории, задержанная с поличным или непосредственно после совершения преступления, не отдавала себе отчета, насколько плохи ее дела в случае отказа в признании вины, а также в сопутствующем оскорблении сидевшего за столом детектива. Причем, не в процессуальном, а в физическом отношении. Пипсен задавал вопросы скучным, бесцветным голосом, магнитофон усердно записывал ответную ругать и угрозы. Детектив был спокоен и даже меланхоличен и ничто, казалось бы, не предвещало задержанному неприятностей. Критическим был момент, когда Пипсен незаметно под столом прерывал магнитофонную запись. Время для отморозка останавливалось. Не меняя позы и чуть приподнявшись над столом, детектив резко выбрасывал кулак вперед. Фирменный прямой в голову ослеплял его оппонента и в следующее мгновение он уже пересекал кабинет по воздуху, собирая по пути мягкую мебель. Грохот стульев и бесформенная куча в углу кабинета свидетельствовали об окончании этой стадии допроса. Удар производился в пол силы, поэтому клиент только на непродолжительное время находился в отключке. Прийдя в себя, выплевывая лишние зубы и размазывая кровавые сопли по щекам, он мог лицезреть невозмутимого Пипсена, задумчиво сидящего за столом в той же позе с зубочисткой во рту. В голове у задержанного быстро переключалось какое- то реле и его поведение удивительным образом менялось. Уже через несколько минут, пододвинув опрокинутый стул, отморозок давал признательные показания под магнитофонную запись. Допрос заканчивался его уводом в камеру, транзитом через туалет, где задержанного умывали и приводили в нормальный вид. Теперь, в случае осложнения, можно было списать отсутствующие зубы и попорченную переднюю часть головы на разборки в «обезьяннике».
Разумеется, шила в мешке не утаишь, и информация о методах детектива Пипсена начала просачиваться наружу. Начальству, в общем, было не так уж и важно, что происходило на рабочих местах сотрудников, главным критерием работы все же оставалась раскрываемость. А Пипсен был на хорошем счету и имел не только высокие показатели в работе, но и незапятнанную репутацию среди коллег. Поэтому, до поры до времени, все шло по заведенному порядку, без серьезных последствий для детектива. Однако, уже становилось очевидным, что критическая масса информации накапливалась, и за Пипсена взялся отдел собственной безопасности. Этих ребят в полиции никто не любил, они только путались под ногами и мешали работать. Однако, полномочия им были даны большие, и с этим необходимо было считаться.
Кончилось дело тем, что Макс Пипсен добровольно подал рапорт на увольнение и ушел с высоко поднятой головой. Все почувствовали облегчение: начальство- из-за отвалившейся пиявки в виде отдела собственной безопасности, коллеги- из-за выбытия более успешного конкурента, а сами копы из отдела собственной безопасности- по причине завершенного расследования.
А Пипсен вновь оказался перед выбором: на что употребить свои силы, где приложить умение и опыт?
Основательно поразмыслив и приняв решение, он начал действовать. Первым делом экс-коп перебрался через океан, в старушку-Европу.
Глава 8.
Судмедэксперт
