Трупы Большого театра - Алексей Валентинович Митрофанов
Антон оставался в казино до рассвета. О матери он не думал. Но к пяти часам ощутил страшную усталость. Пора было возвращаться домой. Уже за рулем «Ягуара» он стал почти спокойно размышлять о совершенном убийстве! Что же он наделал?! Слезы навернулись на глаза. Но нет, надо было совсем о другом думать! Не оплакивать погибшую мать, а думать о том, как бы замести следы. Ведь он не поднял и не поставил на место стул, не подошел к матери... А вдруг она была еще жива? Вдруг она не убита, а только ранена? И ее возможно было спасти? А видеокамеры? Ведь он бежал, как будто за ним гнались!..
Антон резко крутанул руль, остановил машину. Лихорадочно проверил пистолет. Гильзы остались в барабане. Главной улики нет!
А пуля? Пулю непременно найдут в теле убитой. А если прошла навылет, то в стене или в мебели... А звук выстрела?..
Дома Антон твердо решил: не прятаться, не скрываться, вести себя нормально! То есть как «нормально»? Ну, как должен вести себя единственный сын, трагически потерявший мать!..
Из театра позвонили. Он не понял, что именно ему говорят. Одно было ясно: несчастье! Несчастье с его матерью! Нужно было снова ехать в Большой. Надо было заставить себя ехать. И вдруг Антон вспомнил о подруге матери, о Величаевой. Да, он поедет не один, а в сопровождении этой красавицы, словно лишенной возраста и очень похожей на куклу Барби!..
В театре Антона окружили, жалели. Дрожащим голосом он спрашивал, как прошел вчера спектакль, как чувствовала себя мать. Все, конечно, знали, что обычно Томская после представления запиралась в уборной и пила. Но теперь об этой ее привычке не говорили. Антон осторожно выспрашивал и был радостно удивлен, когда оказалось, что вчера никто его не за- метил и выстрела никто не слышал!
«Никогда! — клялся себе Антон. — Никогда больше не совершу ничего дурного! Ну, а квартира?..» Сгоряча он было воскликнул про себя: «Да пропади она пропадом, эта квартира!» Но тотчас несколько остыл и решил, что деньги за квартиру он, разумеется, выплатит. Тем более что он единственный прямой наследник покойной (да, наверное, покойной!) матери...
Итак, все складывалось хорошо. Если бы не одна мелочь. Да, никто не заподозрил Антона. И следователь, кажется, не намеревается его допрашивать. Но все же... Где труп? Если мать ушла сама, то куда же она исчезла? А если кто-то унес тело, то этот кто-то знает роковую тайну Антона!
Проводив следователя, директор Скромный пригласил Антона к себе в кабинет. Антон сидел перед Венцеславом Аркадьевичем, понурившись.
— Понимаю!.. Понимаю!.. — повторял Скромный тепло и сочувственно. И вдруг спросил: — Послушай, а ты вчера в театр не заезжал?
Отрицать было бы глупо! Лучше всего было сказать правду.
— Да, я приехал, но мама... — Антон выдержал выразительную паузу. — Вы ведь ее знаете... знали... Я просил, она не захотела... Мне пришлось уйти ни с чем...
— Не захотела... — задумчиво протянул директор.
Антон поднял голову и посмотрел Скромному прямо в глаза. Стеклышки очков поблескивали, но выражение глаз нельзя было различить...
— Антон! А ты не заметил в уборной ничего подозрительного?
— Вроде нет...
— Мать была одна? То есть вы были вдвоем?
—Ну да!
— А вы, случайно, не поссорились?
— Нет, — коротко ответил Антон.
Снова повисла пауза. Затем Скромный полюбопытствовал:
— А ты как, вообще, с отцом общаешься?
— Вообще-то нет.
— Ты знаешь, он ведь еще не приехал.
Антон пожал плечами.
Когда он вышел из кабинета Скромного, ему вдруг показалось, что директор пытался ему парадоксально внушить, будто Антон ни в чем не виноват!
А вдруг мать затеяла свою игру? Вдруг решила проучить непослушного сына? Вдруг она где-нибудь прячется? Где-нибудь в надежном месте! А Венцеслав Аркадьевич все знает!..
Антон простился с Величаевой и помчался домой к матери. Но дома ее не оказалось. На даче — тоже! Антон обзвонил приятелей, знакомых... Никакого результата!.. Тогда он заглянул в поликлинику Большого. В конце концов, после случившегося мать не могла чувствовать себя совершенно нормально! Но замглав врача Грубер ничего не знал об исчезновении солистки Томской. И все-таки, все-таки... Антону показалось, что Груберу, как и директору Скромному, что-то известно; что-то такое, чего они не желают открывать Антону!
В коридоре поликлиники Антон чуть ли не нос к носу столкнулся с сыскарем, который, по словам Скромного, назначен был вести дело об исчезновении Галины Томской. Антону сейчас совсем не хотелось общаться со следователем. Ведь еще непонятно, что же, собственно, произошло! Грубер и Скромный явно не хотят говорить ему всей правды! И если следователь его сейчас допросит, то наверняка поймет, что и Антон лжет! И Антону ничего не оставалось, как броситься бежать. Конечно, такое поведение только усилит подозрения следователя... Ну и черт с ним!
Антон решился поехать к отцу.
Сцена седьмая
Отец проживал в спальном районе, в однокомнатной квартирке. По телевизору транслировали оперный спектакль в Ла Скала. Остановившись у двери, Антон сразу же услышал звонкие певческие голоса.
Отец удивился приезду сына. Прежде Антон не баловал его своими посещениями.
— Ну, проходи, проходи! — Виталик приобнял сына за плечи и с сожалением покосился на экран. Затем поколебался и все-таки убавил громкость. Но выключить телевизор не захотел.
Антон подошел к стулу и украдкой провел ладонью по спинке. Пожалуй, многовато пыли! Но выхода не было. Антон повесил пальто в коридоре и сел.
Отец стоял к нему спиной и разбивал яйца на сковородку.
— Ты что предпочитаешь, — начал Виталик, — поздний завтрак или ранний обед?
Антон сейчас предпочел бы трапезу в хорошем ресторане, но не стоило обижать отца отказом.
— На твое усмотрение! — дипломатично ответил молодой человек.
Виталик выставил на стол щербатые тарелки и чашки с коричневатым налетом на донышке. Антон глотнул кофе, затем отодвинул чашку и резко произнес:
— Мать пропала. Тебе не звонили?
— Нет! — Отец поднял брови. — Как это — пропала? Уехала? Куда?
— Не знаю. — Антон щелкнул легонько по округлой чашке.
— То есть как? — Отец продолжал изумляться.
— Да так! Со мной после спектакля не поехала. Осталась в уборной. И больше никто не видел ее.
— Пьяная была?
— Ну-у!.. Допустим...
— Ясно! Пьяная! Потому и не поехала с тобой. Будто я ее не знаю! Пропала, говоришь? Доигралась! Я сколько раз, еще в молодости, предупреждал ее: «Галка, остановись!» А ей хоть бы хны! По трупам шла! Вот и
