Падение Ворона - Данил Корецкий
— Но нужно твое одобрение, — объяснил Погранец азбучную армейскую истину.
Но Ворон таких истин не признавал.
— Я одобрил! И никаких подписей.
Военные пожали плечами.
— Как скажешь, командир…
— И не называйте меня командиром!
— Хорошо… шеф! Только о некоторых вещах никому из пацанов знать не положено. Кто у нас будет особистом, и кого мы зашлем к херсонским — это тайна. Кроме тебя и исполнителей никто об этом знать не должен.
— И Коряга? — спросил Ворон.
— Тут ты смотри сам. — Морпех отвел взгляд в сторону. — Обычно замы в курсе дела. Но если ты ему не доверяешь…
— Да нет… Это я так, для порядка, на него наехал. Короче, всеми этими военными штучками занимаетесь вы с Погранцом. Что необходимо — можно говорить Коряге. А я должен знать всё!
— Ясно, шеф, — кивнул Морпех.
* * *Через неделю, замазав тональным кремом следы побоев, Ворон с Корягой отправился в городскую полицию. Постовой настороженно встретил подозрительных русских с объемистыми сумками, но дежурный, увидев их, дал команду пропустить и лично проводил к кабинету со строгой вывеской: «Начальник городского отдела полиции Никола Анапев».
Грозный начальник был полноватым мужчиной лет сорока, в тщательно подогнанной и выглаженной форме. Он поднялся навстречу вошедшим, приветливо улыбаясь, обнял каждого. Ходившие по Анпакуровскому рынку слухи о дружбе вороновских с полицией обретали свое подтверждение.
— Слышал, слышал про ваши проблемы, — с легким акцентом сказал по-русски начальник, рассматривая покорбованные лица гостей. — Правда, у другой стороны дела еще хуже — руки ноги сломаны, вывихи, сотрясение мозга…
— Какие проблемы, дорогой?! — отмахнулся Ворон. — Это так, мелочи. Вот, смотри, что мы тебе принесли…
Он вынул из сумки трехлитровый баллон черной икры, несколько бутылок армянского коньяка «Двин» и слегка промаслившийся пакет толстой оберточной бумаги.
— А здесь рыбцы, чебак, шемая, — всё из Красной книги.
— Книги?! — удивился Анапев, нюхая пакет. — Непохоже!
— Ничего, разберешься! А эта сумка для Асена Данчева…
— Так давай его позовем! — оживился начальник. — И выпьем по стаканчику…
— У нас предложение получше! — перебил Ворон. — Завтра выходной, поедем на рыбалку!
— Отличное предложение, — кивнул Никола.
— Ну, и договорились!
* * *В море вышли ближе к полудню, когда лодки с туристами, наловившими по ведру бычков и сардины, уже возвращались к берегу. Кто-то из них наверняка сейчас смотрел с усмешкой на чудаков, собравшихся так поздно на рыбалку. А кто-то, наверное, думал, что на таком козырном белоснежном катере, несущимся, как торпеда и оставляющем пенный бурун на спокойной синей воде, на рыбалку не ходят, а только катают смешливых девушек в крохотных купальниках, которых в данном случае в поле зрения не наблюдалось… Пассажирам скоростного глиссера было ровным счётом наплевать и на тех, и на других. Стоявший за штурвалом Коряга прибавил газу, мощный японский мотор загудел натужнее, и лодки с туристами качнуло волной от быстро крутящегося винта.
— Так, давай их! — весело кричали плотные волосатые мужики с заметно отросшими брюшками — начальник полиции Никола Анапев и его заместитель по общественной безопасности Асен Данчев. — Так мы за час море переплывем!
Конечно, это было преувеличением, но катер действительно был улетным, Ворон одолжил его у начальника порта, и для рыбалки он, строго говоря, не предназначался. Но для дружеского общения, укрепления отношений и дипломатических переговоров подходил вполне. В открытом море волны были больше, чем в заливе, но суденышко было достаточно тяжёлым, чтобы сглаживать качку. Погода вообще в этот день благоволила: ветер не сильный, солнечно, тепло, но не жарко.
После того как брошенный Корягой якорь плюхнулся в воду, Ворон, как радушный хозяин, собственноручно установил в кормовой части небольшой раскладной стол и принялся его сервировать. Гости, усевшись на левый борт, с интересом наблюдали за процессом: как на столе появляются бутерброды с чёрной икрой, янтарные, истекающие жиром рыбцы, бастурма и суджук, тонко порезанный сыр и сырокопчёная колбаса, холодное жареное мясо, помидоры, огурцы, красные и зеленые болгарские перцы, кинза, петрушка и укроп, лимон…
— Это донской стол, — пояснил Ворон. — На Дону живет много наций и лучшее из каждой кухни становится нашим блюдом…
Он знал, как красиво сервировать стол, поэтому не взял пластиковые тарелки и картонные стаканчики — фарфоровые тарелки, хрустальные бокалы, серебряные вилки создавали праздничную атмосферу и подчёркивали уважение к гостям. Впрочем, полицейские не придавали таким мелочам значения и больше оживились, когда хозяин выставил из сумки-термоса несколько бутылок пива и бутылку коньяка.
— «Ахтамар», армянский, — пояснил он. — Это, извиняюсь, не «Плиска»…
Коряга ещё раз всмотрелся в экран эхолота.
— Все точно, шеф, — доложил он. — Правильно встали. Как раз на банке.[2]
— Молодец! Прошу всех к столу, — сказал Ворон, наполняя бокалы.
— Может, сначала удочки бросим? — предложил Данчев. — Для порядка. Рыбалка все-таки…
— Успеем, Асен! — улыбнулся в ответ Ворон. — У нас на рыбалке рыба не главное. Рыбу можно на базаре купить.
— А что же у вас главное на рыбалке? — поднял бровь Анапев.
— Главное — общение. Мужская дружба. И конечно, небольшая выпивка. И вначале надо выпить за удачу. Иначе вообще ничего не поймаем.
Все чокнулись, гости с удовольствием нюхали и пробовали коньяк, но потом выпили до дна, как положено. Все проголодались, и с аппетитом набросились на еду.
— Кстати, про русскую рыбалку… — сказал Ворон, разливая по второй. — У нас еще очень важно правильно сварить уху. В следующий раз мы вас угостим.
— Мы знаем, это рыбий суп, — сказал Никола.
— Нет, уха — королева всех супов мира! Давайте выпьем!
Они еще выпили, и Ворон принялся рассказывать про различные виды ухи — казацкую, архирейскую, на бульоне из петуха… Впрочем, о выпивке и закуске никто не забывал, Ворон достал вторую бутылку.
— А мне нравится русская рыбалка! — сказал вдруг Никола. Загорелый или смуглый от природы, покачивающийся то ли от качки, то ли от выпитого непривычно быстро да на голодный желудок коньяка, в широкополой шляпе, он был похож на ковбоя, неспешно едущего на лошади по прерии. — Пить
