Месть в смирительной рубашке - Марина Серова
– Вы звонили в больницу сегодня? – спросила я.
Ольга Николаевна отрицательно покачала головой.
– Нет, а зачем мне звонить? Я же приеду, Маша мне тоже не звонила – она знает, что после суток я сплю, мне надо хотя бы часок вздремнуть, чтобы чувствовать себя нормально. Раньше я могла и в ночь выходить после основной смены, но сейчас здоровье уже не позволяет. Увы, с возрастом мы не молодеем…
– Как вы думаете, может ли что-то угрожать жизни вашей дочери? – задала я новый вопрос.
– Разве что алкоголь, – вздохнула Ольга Николаевна. – Я не знаю, каким образом Маша умудрилась дозвониться до вас – даже если так, предположим, что дочка как-то вытащила свой мобильный из сейфа, чего, в принципе, быть не может, откуда-то взяла ваш номер и вызвала вас на пустырь… Но поверьте, чем дальше я все это представляю, тем больше все походит на бред чьего-то больного воображения. Начнем с того, что ни один пациент не может проникнуть в закрытый кабинет врача! Да больные вообще не покидают своего отделения без сопровождения медсестры! Медсестра отводит их в столовую на завтрак, обед и ужин, душ они принимают тоже в сопровождении медицинского персонала! То есть дочка ни при каких условиях не может уйти куда-то дальше своей палаты! А тем более – выкрасть телефон, поговорить с вами и добраться до другого конца города! Денег у Маши нет, все личные вещи в сейфе, а зарплатная карточка дочери у нас дома, в больницу ее дочь не взяла. Вы понимаете, что все это невозможно? Пешком Маша бы не дошла до Елшанского района, это точно. Поэтому я думаю, что кто-то устроил нелепый, глупый розыгрыш, непонятно, с какой целью!
– И все же я хочу разобраться в ситуации, – проговорила я. – Прежде всего надо установить, в больнице ваша дочь или нет. Если она в своем отделении, я бы хотела с ней поговорить и узнать, как и зачем она мне позвонила!
– Если бы звонок поступил в полдень – когда пациентам выдают телефоны, – я бы поверила в то, что Маша вам звонила, – сказала женщина. – А наговорить она могла что угодно. Дочь ведь сейчас лечение проходит, ей подбирают лекарство, некоторые препараты могут давать побочную реакцию в виде галлюцинаций, паники и тревоги. Маше может показаться, что ее хотят убить, и это в данном случае абсолютно нормально. Психиатрия – вообще штука сложная, именно поэтому больным лучше лечиться под строгим наблюдением врача, чтобы он вовремя корректировал лечение.
– А во время ваших визитов вы не замечали в поведении дочери чего-нибудь странного? – поинтересовалась я.
Ольга Николаевна вздохнула.
– Да по-разному бывает, – сказала она. – Иногда Маша не хочет вообще со мной разговаривать – я прихожу, ее выводят, и мы сидим за столом друг напротив друга. Я задаю ей вопросы, рассказываю что-то, а она смотрит на меня стеклянным взглядом и ничего не говорит. Иногда дочь прогоняет меня – вроде не хочет общаться, а иногда плачет и уговаривает меня забрать ее домой. Увы, я ни разу не видела Машу в хорошем настроении – когда она со мной говорит, то жалуется на то, что еда в столовой ужасная, кормят их помоями, а свою собственную еду вместо больничной есть запрещают. То есть завтрак, обед и ужин пациенты обязаны съедать в столовой, а гостинцы, прошедшие проверку, им выдают в качестве перекусов. Иногда Маша жалуется на медсестер – особенно ей не нравится Лариса Михайловна, которая, по словам дочери, издевается над ней. Но я говорила с Ларисой Михайловной, вроде вполне себе адекватная женщина, у нее и в мыслях не было издеваться над пациентами…
– А как эта Лариса Михайловна издевается над Машей, дочь вам рассказывала?
– Вроде как медсестра один раз смешала в Машиной тарелке первое и второе и заставила дочь это съесть. Маша отказывалась от обеда, и между ней и Ларисой Михайловной произошел конфликт. Но медсестра это отрицает, да и зачем ей это? Я сделала вид, что поверила дочери, но мне кажется, Маша сама это выдумала и поверила в то, что над ней действительно в больнице измываются. Мне врач дочери сказал, что такое бывает у пациентов, которые находятся на данной стадии лечения. Отсутствие алкоголя превращает больных в невротиков, а у некоторых развивается мания преследования. Но этот этап надо просто переждать, при подборе адекватного лечения состояние пациента нормализуется и подобные вспышки прекратятся.
– То есть вы дочери не поверили, – заключила я.
Ольга Николаевна виновато пожала плечами.
– Маша больна, и пока она не может нормально реагировать на происходящие события. Я очень люблю свою дочь, готова на все ради нее! Я ведь воспитывала Машеньку одна – муж ушел от меня, когда дочке было всего-навсего два года. Вся моя жизнь сосредоточилась на Маше, ради нее я работала, ради нее терпела невзгоды и трудности… Не будь у меня дочери, не
