Месть в смирительной рубашке - Марина Серова
Тетя Мила очень плохо перенесла первую дозу – она погрузилась в глубокий сон и в сознание не приходила. Именно поэтому колоть экспериментальную инъекцию врач тете не стал, понимал, что она сразу же отправится на тот свет. Тетя Мила была заложницей, приманкой для меня. Убивать ее Ремизов не хотел, потому что смысла в этом никакого не видел, так как инъекцию собирался вводить лишь тем, кто точно выдержит экспериментальный препарат. А для этого врачу требовались физически крепкие люди, которых в больнице явно не хватало. Наркоманы и алкоголики перестали быть для него достойными кандидатурами, так как организмы этих людей уже заведомо были ослаблены. Зато когда Романова притащила в подвал меня, Ремизов искренне радовался – он считал, что на мне можно ставить опыты продолжительное время, а значит, его исследование вскоре должно увенчаться успехом.
Стася рассказала и о подробностях похищения Марии Лисихиной из больницы. Оказывается, сама Мария никогда не смогла бы покинуть отделение беспрепятственно, на пост заступала Лариса Михайловна Правдина, которая ни за что бы не потеряла бдительности. Но Правдина закрыла глаза на побег Лисихиной по той простой причине, что накануне Ремизов заплатил ей крупную сумму денег, дабы она молчала об этом. Похоже, психиатр обладал какими-то гипнотическими способностями, так как он виртуозно воздействовал на людей, заставляя их подчиняться своей воле. Лариса Михайловна взяла деньги и скрывала исчезновение Лисихиной. Побег раскрылся только во второй половине дня, когда заступил на смену Корнишенко. В первую смену он был занят, потому обход пришлось перенести на вечер. О том, что Ремизов имеет отношение к исчезновению Лисихиной, Анатолий Александрович даже не догадывался.
Романова созналась и в убийстве Лисихиной, и в похищении тети Милы, и в попытке подставить меня, выбросив нож из моей квартиры в болото. Преступников заключили под стражу, всех больных, помимо троих подопытных, доставили в реабилитационный центр, так как все они получали дозу опасного препарата. Улыбчивую работницу столовой Людмилу Геннадьевну арестовали, она честно созналась, что Ремизов говорил ей, кому из больных следует подсыпать в еду неизвестный ей порошок.
Женщина утверждала, что понятия не имела, что именно она подмешивала в пищу, однако вскоре было доказано, что Людмила Геннадьевна лжет. Ее обвинили в соучастии в преступлении.
Ларису Михайловну арестовали за скрытие побега Марии Лисихиной. Чем закончится для нее это дело, неизвестно, но, скорее всего, Грымза отделается малой кровью, так как с самого начала следствия Правдина наняла хорошего адвоката. Романовой и Ремизову избежать справедливого наказания не удастся – слишком много преступлений совершила эта парочка, кроме того, имелись железные доказательства их вины.
К моей огромной радости, тетя Мила отделалась лишь легким испугом, если можно так сказать. В больнице ей сделали промывание желудка, назначили поддерживающую терапию. Медленно, но верно тетушка выздоравливала, и спустя несколько дней мне разрешили забрать ее домой. Единственное, на что жаловалась тетя Мила, – это на свою забывчивость и сонливость, однако врачи уверяли меня, что скоро все это пройдет и тетя Мила окончательно выздоровеет.
Увы, двое других подопытных Ремизова – Колесникова Юлия Викторовна, лечившаяся в клинике от депрессии, и Андреев Степан Александрович, страдавший алкоголизмом, – так и не смогли поправиться. Слишком долго над ними проводились жуткие опыты, медики оказались бессильны. Колесникова впала в кому, Андреев скончался. Ни у Юлии Викторовны, ни у Степана Александровича родных не было, потому они и стали главными участниками жуткого эксперимента Доктора Смерть. Ремизову предстояло отвечать перед законом и за гибель Снежаны Петровой и Нади Алексеевой.
Иван Глебович рассказал следователям о том, как умерла его дочь и как он сам едва не стал жертвой фанатичного доктора. Ремизов оставил старика в покое лишь потому, что тот больше не представлял интереса в качестве подопытного, психиатру нужны были молодые и здоровые люди, а не пожилые и склонные к злоупотреблению спиртным.
Что касается меня, то рана на руке оказалась неопасной, и я не стала надолго задерживаться в больнице. И, вопреки протестам тети Милы, я наконец-то установила камеры в квартире – однажды моя уступка тетушкиным просьбам едва не стоила нам обеим жизни…
