Валерий Винокуров - Форвард платит за всё
— Конечно, и привет передайте.
Подойдя поближе к кафе, Лобов через стеклянную стену увидел Бондаренко. С ним за столиком уже сидел Знобишин. Бондаренко ел, а Знобишин что-то объяснял, разводя руками. Потом Знобишин вытащил из кармана пакет, передал Бондаренко.
На другой стороне улицы, чуть заехав на тротуар, стояли серые «Жигули». В машине сидели Актер и Бегунок.
— Ну-ка, Актер, посмотри, — хрипло проговорил Бегунок.
— Это еще кто такой? — прильнув к стеклу, удивился Актер.
— Лобов, — ответил Бегунок.
— Наш любимый форвард?! — пропел Актер. — Как он внимательно наблюдает за моим подопечным! К чему бы это?
Лобов будто почувствовал на себе эти взгляды, обернулся и внимательно посмотрел на серые «Жигули». Актер даже отпрянул от окна. Но Лобов отвернулся и вновь стал наблюдать за своими одноклубниками.
— Кажется, этот форвард засек нас, — промычал Актер. — Давай отъедем, подождем на углу Герцена.
— Тихо! — оборвал Актера Бегунок.
Из кафе вышел Знобишин, сел в свои «Жигули» и уехал. Лобов снова обернулся в сторону серых «Жигулей», взглянул на номер — Т16-16ММ.
— Он засек и номер! — хмыкнул Актер.
— Ну и отлично! — откликнулся довольный Бегунок.
Вышел Бондаренко. Не спеша подошел к своей белой «Волге», медленно открыл дверцу, уселся за руль и так же медленно поехал в сторону улицы Герцена. За ним тронулись и серые «Жигули».
Лобов смотрел им вслед. Кто-то тронул его за плечо. Лобов вздрогнул, побледнел, обернулся. Перед ним стоял пожилой грузин в кепке.
— Извини, дара-гой. Не подскажешь, как пройти к гастроному «Арбат»? — вытирая лицо платком, спросил грузин.
— Эту кассету мне дали, чтоб познакомиться с «Барселоной», — сказал Алексей сыну, включая видеомагнитофон. — Видишь, Юрок, это наши знакомые из «Эспальола», а вот эти — барселонцы, мои будущие партнеры. Так что — изучай!
— А ты не будешь? — спросил Юра.
— Да я уж три раза эту кассету смотрел. Пойду спать. Ты смотри, пока не надоест, — как они сыграли, не скажу, — а потом выключишь.
Вера на кухне переводила статью из американского журнала.
— Ты что, уже спать?! — удивилась она.
— Устал. Завтра с утра на базу, там тренировка... Хочу почитать немного...
— Ты что-то увлекся чтением... — в ее голосе звучала ирония.
— Бывает... — отозвался Алексей и пошел в спальню.
Вера отодвинула работу и пошла за ним. Молча следила, как он укладывался, потом подошла, присела на кровать.
— Поклянись сыном, что у тебя ничего с ней не было! — потребовала она.
— Что за глупости! — рассердился Алексей. — Поклянись сыном, поклянись дочерью! Хватит блажить!
— А почему бы тебе не поклясться?! Почему, если у тебя действительно ничего с ней не было?! Почему?!
— Это унизительно! Как ты не понимаешь? — вскричал он.
— Тише, не кричи! — оборвала она. — А то, что ты приехал и не спишь со мной — это не унизительно?! — Вера отвернулась и заплакала.
— Алексей положил на тумбочку «Новый мир», сел на кровати.
— Ну, пойми. Я измотан вконец, да и голова забита другим, — он помолчал. — Юрка разве не говорил тебе: я дал согласие поиграть за испанский клуб, и мне вроде бы...
— Как за испанский клуб?.. В Испании?..
Вера встрепенулась, слезы мгновенно высохли.
— Да... Контракт на два года. Это же очень почетно... И материально... выгодно... — бормотал он.
— Значит, ты нас бросаешь?.. — прошептала она.
— Почему бросаю?! — рассердился Алексей. — Это же всего на два года. И потом до конца дней нам не придется копейки считать. И потом — я же буду приезжать. В контракте предусмотрено. Редко, но буду вырываться...
— Не надо вырываться! — взяв себя в руки и поднявшись, сказала Вера. — Если ты уедешь — к нам можешь не возвращаться! Можешь остаться у своей испанской подруги, где угодно! Ловко придумано! За испанский клуб ему надо поиграть?! Кому ты там нужен — в тридцать-то лет! У испанцев своих игроков не хватает?! Первая любовь разгорелась?! Правильно французы говорят: всегда возвращаются к своей первой любви?! Что же она за тебя раньше-то не пошла?! — Вера снова заплакала, вытащила платок. — Все мне на работе завидуют: какой у тебя муж, какой у тебя муж знаменитый! А у меня нет мужа! Нет!.. Боже, и двое детей — сироты!.. Я как чувствовала! Чувствовала! — Вера закрыла лицо руками и выбежала из спальни.
Алексей неподвижно сидел на кровати.
Утром, когда он, побрившись, вышел из ванной, Вера обняла его в прихожей: она уже успела накраситься, но даже сквозь максфакторовские тени и тон проступала трагическая скорбность.
— Не знаю, может быть, я все придумала, тут еще на работе неприятности, и я так драматично все воспринимаю... — она погладила его по щеке. — Ты действительно просто устал?..
— Да, — сказал Алексей. — Да. Очень.
Вера облегченно вздохнула. Посмотрела на часы.
— Ой, уже опаздываю! Я сегодня тоже возьму машину? А? Знаю, что тебе на базу, что сегодня твой день...
— Бери, — сказал Алексей.
— Ребят я отправила, Юрка поел с аппетитом, а Машка — так, поклевала, я — только кофе, — Вера говорила быстро, лишь бы что-то говорить, — там еще осталось, ты подогрей, а вечером давай Гену с Лидкой пригласим, давно гостей не было, я приготовлю что-нибудь?!
Алексей кивнул. Вера улыбнулась ему.
— Поцелуй меня, — попросила она.
Он поцеловал ее в щеку. Она вздохнула, повеселела и ушла. Он подошел к окну в кухне. Видел, как она выбежала из подъезда, помахала ему рукой, села в машину, отъехала.
В этот раз тренировался Лобов с желанием, с настроением. Он вообще больше любил тренировки на загородной базе команды, чем на московском стадионе. И уже давно предпочитал «садиться на сбор» перед матчем пораньше, чего так не любят молодые: сколько всегда бывает споров, а то и конфликтов с тренерами, которые обычно стремятся собрать команду на базе пораньше, во избежание всяческих недоразумений с режимом. Лобов в таких спорах не участвовал и в молодости: еще юным дублером полюбил он эти дни на базе, когда ничто не отвлекает от футбола и от книги.
Сегодня даже Барсуков заметил, с каким настроем работает Лобов.
— Не зря я ему мозги вправил, — сказал он Лопареву. — Теперь придется то же самое сделать Бондаренко и Знобишину. Пойди-ка позвони по домам, куда они задевались? По полтиннику оштрафуем, это ясно. Но надо найти их, чтоб к обеду были. И собрание проведем, я этот прогул им не спущу.
— О'кей! — откликнулся Лопарев и поспешил в дом.
На последней разгрузочной пробежке Лобов оказался рядом с Назмутдиновым.
— Не знаешь, почему Бондаренко и Знобишина нет? — спросил он на бегу Рашида.
— Откуда мне знать?!
— А ты расплатился за Барселону?
— Нет еще. Отец обещал прислать переводом, да чего-то задерживает.
Когда футболисты шли с поля к дому, в ворота въехала черная «Волга». Из нее вышел Веселов, и Барсуков поспешил ему навстречу.
— Лобов! Алексей Иваныч! Как помоешься, загляни к нам, — крикнул Веселов. — Дело есть!
— Загляну, — кивнул Лобов.
После душевой, переодевшись, он столкнулся в дверях тренерской с выбегавшим оттуда Лопаревым.
— Не отвечает телефон ни у Бондаренко, ни у Знобишина, — успел сказать ему Лопарев, — помчусь в город искать их.
Едва Лобов вошел в тренерскую, Веселов сообщил ему:
— Ну, что сказать тебе, центрфорвард, дела твои отличные, документы на тебя мы уже подготовили, в Мадриде перед матчем с «Реалом» проведем окончательные переговоры с владельцами «Барселоны», так что считай, все в порядке. Но уж с «Реалом» оба матча отыграй на совесть. В твоих же собственных интересах: теперь барселонцы с тебя глаз спускать не будут, как говорится, твое благосостояние в твоих собственных руках, а точнее — ногах! — Веселов засмеялся, такой удачной показалась ему собственная шутка.
— Я всю жизнь старался играть на совесть, — спокойно ответил Лобов и посмотрел на Барсукова, как бы ожидая от тренера подтверждения. Тот хотел что-то сказать, но в эту минуту зазвонил телефон, и Барсуков взял трубку.
— Да, слушаю, Барсуков. Что-что?
— Может, кто-то из этих прогульщиков объявился?! — сказал, обращаясь к Лобову, Веселов. — Не знаешь, Алексей Иваныч, куда они могли закатиться?
— Не знаю, — ответил Лобов. — Я и не знал, что они в одной компании гуляют.
— Холостяк холостяка видит издалека, — Веселов снова засмеялся, полагая, что вновь удачно пошутил.
Барсуков положил трубку и сидел неподвижно. Веселов и Лобов вопросительно смотрели на него. Улыбка медленно сползла с лица Веселова. По виду тренера нетрудно было понять, что произошло нечто серьезное.
Барсуков медленно встал и подошел к Лобову. Положил руки ему на плечи и крепко сдавил их.
— Алексей Иваныч, Лешенька, крепись. Жена твоя... Вера разбилась... на машине...
