Куинн Фосетт - Братство Майкрофта Холмса

Вскоре пивная опустела: лишь двое пьяных извозчиков спорили из-за заказов: склонившись над стойкой, за лучшим столом перед камином сидел Викерс, да я дремал у огня, скорчившись над стаканом омерзительного джина. Ждать мне было трудно из-за ощущения ужаса, порождённого этой фигурой, и ясного понимания того, что он наблюдает за мной. Я чувствовал, что униженность — качество человека, которого я изображал, окутывает меня, как тонкая липкая вуаль.

В конце концов хозяин не выдержал и, подойдя к страшному гостю, подобострастно сказал:

— У меня сегодня прекрасные свиные шкварки с тушёным луком. И ножки. Не хотите ли чего-нибудь?

В ответ последовал такой взгляд, что Холт отшатнулся.

— Пожалуй, нет, — сказал Викерс. Его тон, вероятно, следовало считать доброжелательным. — Возможно, позже, когда подойдут мои друзья. Но только не ножки.

От этого добавления хозяин почему-то содрогнулся, старательно закивал и, вновь удалившись под прикрытие стойки, принялся протирать её влажной тряпкой, стараясь не глядеть в сторону Викерса.

Когда мне стало невмоготу сидеть неподвижно, я незаметно вылил содержимое моего стакана на пол и больным голосом потребовал ещё джину и пару кусков хлеба.

— За хлеб ещё полпенни, — откликнулся Холт, не сделав ни шагу в мою сторону.

Я, шатаясь, добрёл до стойки, бросил трактирщику мелкие монеты, взял спиртное, два тонких куска чёрствого хлеба и с невнятным бормотанием направился к своему месту. Но хлеб я откусил действительно с удовольствием. Любой должен был увидеть, что я проголодался и ем с жадностью.

— И это весь ваш ужин, добрый человек? — обратился ко мне Викерс, не поднимаясь из-за стола.

Я не ответил, только ещё больше ссутулился и продолжал жевать.

— Я к вам обращаюсь, приятель, — сказал Викерс более веско и посмотрел на меня так, словно хотел проникнуть взглядом прямо в мой мозг.

— Ко мне, сэр? — переспросил я, повернувшись. Выдержать его взгляд оказалось не так уж легко.

— Да, да! — Он подкрепил свои слова властным взмахом руки. — Прошу, уделите мне несколько минут.

— Конечно, с удовольствием, — поспешно ответил я услужливым тоном, хотя мне была ненавистна даже мысль о том, чтобы оказать ему хоть какую-нибудь услугу.

Похоже, что моя реакция понравилась мистеру Викерсу. Он холодно улыбнулся и указал на скамью, стоявшую рядом с его стулом.

— Садитесь. Не припомню, чтобы я прежде встречал вас здесь, сэр.

— Наверно, потому, что я только сегодня приехал, — ответил я заискивающим тоном.

— Конечно, дружище, вы лучше меня знаете свою жизнь, — сказал Викерс с презрением, которое он, впрочем, постарался скрыть.

— Так, я действительно только сегодня попал в Лондон, — пояснил я. Мне почти не пришлось прилагать усилий для того, чтобы изображать раболепие. — И остановился в этой жалкой дыре.

Викерс оглядел зал.

— Вынужден с вами согласиться.

Меня подмывало спросить, почему он сам оказался в этой дыре, хотя, несомненно, имел возможность выбрать место получше, но я вовремя остановился и, не забывая о своей роли, пробормотал:

— Если в мире есть справедливость, то мне недолго жить здесь. Тогда я выберу «Гранд» или «Империю».

— А кто поступил бы иначе? — Вопрос был риторический, и я промолчал.

— Может быть, вы окажете мне честь, рассказав, что привело вас в Лондон? — со скучающим видом продолжил Викерс.

Я не хотел слишком легко попадаться ему в руки и поэтому лишь пожал плечами.

— Думаю, моя история будет неинтересна вам. — Мой ответ был невежливым, и на нём, вероятнее всего, разговор должен был прерваться, но этого не случилось. Я заметил, что Викерс разглядел мою татуировку, и повернул руку, будто хотел скрыть её.

— А вот тут вы ошибаетесь, — сказал Викерс. — Подозреваю, что вам нужна работа. Разве я не прав? Вы не отказались бы набить карманы звонкой монетой Королевства? Если, конечно, вы не хотите прикрыть жалобами собственное безделье. — Он не стал дожидаться моего ответа. — А вы, судя по вашим обстоятельствам, не откажетесь от поддержки любого расположенного к вам человека.

— Но почему вы так неожиданно заинтересовались моей персоной? — спросил я с лёгким холодом в голосе. Я был уверен, что моя татуировка навела Викерса на какие-то размышления, и теперь он ждёт, когда же я пойму это и начну разговаривать с ним более откровенно.

Викерс опять взглянул мне в лицо, и я почувствовал, как по всему моему телу прошла дрожь отвращения.

— На это может быть множество причин, — ответил он. — Вы сами наверняка знаете, что у меня найдётся дело для таких людей, как вы. Если, конечно, вы мне подойдёте. А это я смогу определить, когда вы ответите на мои вопросы.

Не скрою, что днём предостережения Майкрофта Холмса казались мне преувеличенными, но теперь все они всплыли в моей памяти, и я понял, что недооценивал серьёзность положения. Наклонив голову, чтобы избежать тяжёлого взгляда, я ответил:

— Мне пришлось пережить тяжёлые времена. — Это должно было в какой-то степени объяснить мою сдержанность.

— Готов это допустить, — сказал Викерс, и мне показалось, что он чем-то доволен. — Если вы будете любезны объяснить мне их природу, то, возможно, мы сможем договориться о том, как преодолеть хотя бы наиболее неприятные из ваших затруднений.

— И всё же я не могу понять, для чего такому человеку, как вы, связываться со мной, — настаивал я, прилагая все усилия к тому, чтобы в моём голосе легко было угадать мольбу.

— У меня есть на то свои причины, — отрезал Викерс, а я почувствовал, что к моей спине холодными свинцовыми пальцами прикоснулся страх.

— Это непросто, сэр, — сказал я, глядя в сторону. — Я не могу найти работу вовсе не потому, что неумен или неловок.

— А в чём же тогда дело? — Вопрос был задан лениво, словно ответ не мог иметь для Викерса никакого значения.

— Сэр, я был торговым агентом, занимался поставками хлопка для изготовителей, — ответил я после недолгой паузы. — Хлопок закупал в основном в Египте, а клиенты у меня были в Англии: в центральных графствах, Бирмингеме, Ковентри, в общем, это был довольно обширный район. — Мой рассказ невозможно было отличить от правды. Я довольно много знал о торговле хлопком и мог вполне достоверно ответить на большинство вопросов. В мыслях я воздал благодарность кузену, который вполне преуспел в торговле.

— Вас подвели фабриканты? — как бы между делом спросил Викерс. Я и не подозревал, что такое может быть.

— Нет, с ними до поры до времени всё было в порядке, — мрачно ответил я и поспешно продолжил, словно, раз заговорив, должен был излить на собеседника полную историю моих неудач. — А вот целая партия хлопка, купленного в Египте, оказалась некачественной. Меня лишили полномочий, и никто из фабрикантов не согласился впредь доверять мне. Меня перестали пускать на порог.

— Какое несчастье, — сочувственно сказал Викерс.

— Если мой сводный брат согласится предоставить мне место, я немедленно уеду в Норфолк. Я могу пригодиться ему. Вся разница в том, что он торгует не хлопком, а шерстью. — К счастью, в моих словах не было полной уверенности. — Эдвард Монтджой, из Норфолка. Может быть, вы его знаете?

— Не имел такого удовольствия, — со скукой в голосе ответил Викерс, сверкнув на меня глазами. — Но почему же вы приехали в Лондон, раз ваши надежды связаны с Норфолком?

Я затравленно оглянулся, словно боялся, что нас подслушивают.

— Всё дело в отцовском завещании, будь оно трижды проклято. Оно невероятно запутано, и я надеюсь извлечь хоть какую-нибудь пользу из этого крючкотворства. Тогда я не буду зависеть от сводного брата и смогу сам распоряжаться своей долей наследства. Нет, я не стал бы обращаться к Монтджою, если бы завещание не вынуждало меня к этому. — Последние слова показались странными даже мне самому.

Викерс несколько секунд пристально разглядывал меня.

— Так, значит, вы ищете юриста? Но почему бы вам не обратиться к адвокату, который составлял это завещание?

— Потому что я не доверяю ему, вот почему! — сказал я и позволил Викерсу слово за слово вытянуть из меня всю историю, которую мы сочинили с мистером Холмсом. Это заняло почти час. За это время в пивную вошли всего три человека и расселись за столиками неподалёку от Викерса.

— Грустное положение, мистер…

— Джеффрис, — представился я наконец, — Август Джеффрис. Насколько я знаю, никаких родственных связей с известным судьёй у меня нет.

— Судья-вешатель. — Викерс впервые улыбнулся, оскалив зубы. — Да, это не то родство, которым стоило бы хвастаться в приличной компании.

Трое новых посетителей обменялись взглядами, смысл которых я не смог уловить в полумраке.

— Значит, вы хотите найти юриста, который мог бы… скажем, убедить суд в том, что часть суммы, оставленной в доверительное распоряжение для поддержания вашей семьи, следует выделить лично вам, чтобы вы могли привезти в Англию жену и детей? — Викерс облизал тонкие губы. — Для такого дела требуется известная предприимчивость.