Куинн Фосетт - Братство Майкрофта Холмса

— Я приложу все силы для того, чтобы выполнить ваши указания, — сказал я.

— Очень хорошо, — одобрительно воскликнул Майкрофт Холмс. — Не забывайте поминать о Великом Кресте в вашем гороскопе и сетовать по поводу его дурного влияния на Двенадцатый Дом. — Он откашлялся. — Будьте всё время настороже, Гатри, и не пытайтесь пользоваться никакими случайными возможностями, какими бы заманчивыми они ни показались. Эти люди не простят вам ни единого промаха. Будьте моими глазами и ушами в этом месте.

— Я не подведу вас! — заверил я, вложив в слова гораздо больше уверенности, чем испытывал на самом деле, и взял полупустой саквояж. — Ведь вы были довольны моими прежними действиями.

— Да, я был доволен, — подтвердил мистер Холмс, приготовившийся закрыть за мной дверь. — Но эти люди гораздо более опасные и последовательные враги, чем все, с кем вам приходилось сталкиваться. Они опасны для вас, для меня и для всей империи. Они без колебаний для примера жестоко разделаются с вами, если это им будет нужно. А я, со своей стороны, не пожелал бы их мести даже последнему кабульскому палачу.

Эти утешительные слова прозвучали как прощальное благословение, думал я, спускаясь по лестнице. Торопливо отойдя от дома, я юркнул в проходной двор, выходивший в параллельный переулок. По дороге я остановился, чтобы покопаться голыми руками в мусорном ящике, а когда пальцы и манжеты стали достаточно грязными, окунулся в предвечерний хаос гремящих экипажей, телег и пешеходов.

М. X. сказал мне, что почта из Адмиралтейства прибыла сегодня с десятиминутным опозданием впервые за четыре года. Задержка произошла из-за транспортной пробки около доков. Даже если мне не удастся повидать сегодня мать, я поставлю Адмиралтейство в известность об опоздании. М. X. рекомендовал посыльному обзавестись велосипедом, чтобы избежать в будущем дорожных заторов. очень важно не нарушать графика.

Этим вечером я опять рискнул выйти, на этот раз в театр, в котором служит Эдмунд Саттон. Он показал мне диковинный костюм, который, по его словам, требуется М. X. для маскировки. Как можно замаскироваться в таком ярком, просто огненном наряде? Я не могу понять, но раз он так решил, я упаковал костюм в чемодан и был уверен, что М. X. уедет на континент сразу же после того, как Г. отправился с поручением.

Сегодня вечером М. X. разложил вокруг себя все полученные из Адмиралтейства материалы, чтобы сделать общий обзор. Он так быстро читал их, что можно подумать, будто он просто смотрит на листки. Всё время, пока я работаю у М. X., я не перестаю удивляться той быстроте, с которой он читает донесения. Он же утверждает, что скорость помогает ему, а при медленном чтении он мог бы пропустить что-нибудь важное. Он рассчитывает закончить обзор за два дня и приказал не отвлекать его.

ГЛАВА 3

Улицы были загромождены гружёными фургонами, а на тротуарах кишели, поминутно сталкиваясь друг с другом, мелкие торговцы и разносчики, спешившие доставить свои товары в тесно сгрудившиеся дома. Меня или не замечали, или провожали недовольными взглядами: мой облик не соответствовал этому району, населённому богатыми. Внезапно меня пронзило опасение, что я могу попасться на глаза своей невесте в таком неприглядном виде. Я не смог бы объяснить ей, что этот маскарад — важная часть той работы, которую я делаю для Майкрофта Холмса. Она придавала большое значение строгому соблюдению приличий, и её очень волновало любое отклонение от них. Я решил, что когда мне придётся рассказывать ей об этом приключении, то нужно будет умолчать о некоторых наиболее отталкивающих моментах. Занятый этими мыслями, я, не возбуждая неуместного внимания, дошёл до Хай Холборна, где суматоха была ещё больше, а люди в одеяниях, подобных моему, не бросались никому в глаза.

В «Бильбоке» я попал вовремя. Оказалось, что это древний приземистый паб, лишь немногим отличавшийся от руин зданий-ровесников. Половицы под ногами прогибались и скрипели, низкие потолочные балки были перекошены. Я обратился к хозяину, который явно не обрадовался при виде такого посетителя. Оглядев мой скудный багаж, он потребовал с меня пять шиллингов за комнату и ещё десять пенсов в случае, если бы я захотел получить утром завтрак.

— Мне вовсе не улыбается поднимать шум и ловить тебя, если ты сбежишь, не оставив ни фартинга за мои хлопоты.

Глядя на проницательное лицо хозяина, я подумал, что вряд ли кому удавалось его обмануть. Когда я с видимым нежеланием вручил ему монеты, он, хихикнув, заметил:

— Вижу, ты обидчивый парень. Но с таким стреляным воробьём, как я, эти штучки не пройдут.

— Да уж конечно, — ответил я, стараясь показать, насколько он задел моё достоинство своим недоверием. — Так о какой комнате вы говорили?

— Поднимись по лестнице; последняя дверь слева, в самом конце зала. — Он обтёр руки отвратительным, засаленным до черноты передником. — Если у тебя найдётся ещё десять пенсов, можешь получить к чаю тосты с сыром и ножку цыплёнка.

Он заломил очень высокую цену, и мы оба об этом знали.

— Спасибо, лучше я попозже выпью в пивной стаканчик вина, — ответил я.

— Устроишься сам, — сказал хозяин, кивнув.

Комната, отведённая мне, оказалась крохотной и очень сырой. Я даже подумал, что под расхлябанной кроватью вполне могут расти грибы. Единственное высокое, мутное от грязи окно выходило в узкий двор гостиницы. Несколько зданий тесно сплотились вокруг, отчего вид из окна больше напоминал тюремный дворик, чем место, где разгружаются повозки с припасами. Во двор вёл узкий проулок.

До чего неприятное место, подумал я, оглядев двор.

Выложив своё скудное имущество из саквояжа, его было как раз столько, чтобы с первого взгляда стало ясно, что я отношусь к числу обитателей низшего слоя общества, я поспешно вышел на улицу и направился к гостиницам, окружавшим Высокий суд Великобритании.

Именно так мне следовало поступать, чтобы соответствовать образу человека, который разыскивает юриста, не слишком ограниченного рамками морали. Тяжесть пистолета, лежавшего в заднем кармане, непрерывно напоминала о моей цели. Прошатавшись больше часа в местах, где мне надлежало проводить свои поиски, я с унылым видом вернулся в «Бильбоке».

При гостинице был небольшой обеденный зал, который правильнее было бы назвать пивной. Я вошёл туда и огляделся в поисках умеренно тёмного угла, откуда я мог бы наблюдать за окружающими и одновременно демонстрировать, насколько велико охватившее меня отчаяние.

За пенс хозяин налил мне стакан отвратительного джина. Я уселся подле камина и ссутулился, задумавшись о том, что трудно найти напиток, который вызывал бы у меня большее отвращение, чем тот, что плескался в моём стакане. По крайней мере, если я не поспешу выпить его, хуже не будет.

День клонился к вечеру, и в пивной стал собираться народ. Самый зловещий вид был у долговязого старьёвщика. Он обвёл зал взглядом, сразу исключив меня из числа возможных клиентов, заказал кружку пунша и, перекинувшись несколькими словами с хозяином, принялся потягивать спиртное.

Тем временем стемнело и зажгли лампы. Пивная была полна, и хозяин выкатил новую бочку эля. Судя по запаху, он не превосходил качеством мой джин. Следующие два часа я наблюдал за тем, как окружающие становятся всё веселее и веселее; никто не был похож на злодея, готовившегося свергать правительства европейских государств.

И вдруг порог переступил ещё один человек. Я не мог бы уверенно сказать, чем он привлёк внимание, что указало мне на его злобную сущность, но мне почудилось, что он вышел из своей собственной тени, окружавшей его плотной и зловещей завесой. Выбрав столик неподалёку от камина, он поднял руку и позвал:

— Хозяин! Мой портвейн.

Хозяин ответил кислой улыбкой, но поспешил выполнить заказ. Сняв с полки бутылку, он до краёв налил вино в большой чистый стакан и сам отнёс его посетителю — любезность, явно необычная для этого заведения. Я заметил, что, когда он ставил стакан на стол, его рука дрожала.

— Хорошо, Холт, — сказал зловещий посетитель, вручая хозяину крону. — И не тревожьте меня, пока я вас не позову.

— Очень признателен вам, мистер Викерс, — с поклоном ответил Холт и сразу отошёл.

Я успел заметить, что хозяин прятал полученные деньги с необыкновенным проворством, но на сей раз он взял монету с таким видом, будто боялся обжечь пальцы. Он поспешно укрылся за стойкой, а хриплые голоса, непрерывно звучавшие в пивной, постепенно стихли.

Викерс не показывал виду, что замечает реакцию, вызванную его появлением. Он спокойно сидел и неторопливо потягивал свой портвейн, устремив взгляд в пространство. Я видел, что он незаметно поглядывает на дверь, словно ожидает кого-то. Я не хотел, чтобы кто-нибудь заметил мой интерес к нему, и поэтому прикинулся пьяным, бросая бессмысленные взоры единственным глазом во все стороны.