Наталья Никольская - Фото на память
– И то, и другое…
– Люблю честных людей! Не долго.
– Что так?
– Какая-то она, говорю тебе, другая стала. Капризная, мелочная, с прикидкой да приглядкой. Исчезла в ней, как бы это сказать, непосредственность, что ли. И осталась одна посредственность, – рассмеялся своему каламбуру Женька, – и в постели тоже… «Все человеческое исчезает с ее лица…» – как сказал поэт. А все-таки странно и даже жутко, согласись, когда узнаешь, что с твоей подружкой, с которой ты еще недавно в постели кувыркался, случается такое…
Женька погрустнел и принял задумчивый вид.
– «…как та пугающая лучшая подруга, что спит с тобой…» – процитировал он после небольшой паузы. Бр-р-р! Лучше поэта никто не скажет. Это Моррисон про смерть написал, – пояснил он, ловя на себе вопросительный взгляд Алискера. – А потом у нее появились деньги. Ох уж эта проза бытия! Не просто деньги, а много денег, по нашим совдеповским понятиям, разумеется.
– Откуда же у нее взялись деньги?
– В том-то и дело, что никто об этом не знал. В общем-то, наши девчонки не бедствуют, но Машка всех перещеголяла. И это учитывая то, что работать стала меньше. То она на больничном, то просто прогуляет. Несколько заказов из-за нее задержали.
– Может, у нее спонсор какой появился? – Мамедов поднял глаза от тарелки с салатом.
– Может быть, – пожал плечами Евгений, давая понять, что ему сие неизвестно.
– А где она жила?
– Машка приехала в Тарасов со своей подружкой, Ольгой. У той мордашка ничего, только ростом не вышла для модели. Так вот, они сначала вместе комнату снимали недалеко отсюда, а как у Марии деньги появились, она на квартиру переехала, а подружка так и осталась в комнате. Она потом секретаршей в какую-то фирму устроилась. Вообще, она с головой дружит, в отличие от Беспаловой.
– А что, та совсем уж дура была?
– Ну, дурра – не дура, – Евгений положил обглоданную цыплячью косточку на край тарелки, – витала где-то в облаках, ждала манны небесной. Мечта у нее была, уехать заграницу. Она даже загранпаспорт сделала, – он невесело усмехнулся, – уехала.
– Как ты говоришь, фамилия ее подружки?
– Рыбакова.
– Говоришь, она недалеко живет?
– Я точного адреса не знаю, если хочешь, после обеда дойдем до нее. Я был там пару раз, когда они еще вместе с Машкой жили. Так ты что же, ее убийцу ищешь?
– Можно и так сказать, – уклончиво ответил Мамедов, – а как она погибла, ты не знаешь?
– Ее нашли в подъезде дома на улице Тараса Бульбы. Ножевое ранение в живот. Сосед возвращался домой, а она у лифта лежит. Он скорую вызвал, но до больницы ее не довезли.
– Она там жила?
– Никто этого не знал. Она, оказывается, туда недавно переехала.
– Может быть, захотела жить поближе к работе? – предположил Мамедов.
– В том-то и дело, что это не ближе. Главное, никому об этом не сказала.
– Не знаешь, у нее ничего не пропало?
– Серьги и цепочка остались на ней, а вот пустую сумку нашли в двух кварталах от дома.
– Откуда такие сведения, Жень? – недоверчиво посмотрел на него Мамедов.
– Да нас же всех там опрашивали, кто где был тридцатого апреля вечером.
– Проверяли алиби…
– Вот-вот. Ну так потихоньку все и прояснилось, или почти все.
– А в вашем агентстве она с кем-то дружила?
– Характерец, надо сказать, у нее был не ахти какой! Пожалуй, ближе всех она была с Любкой Городницкой и Оксаной Цой.
– А где их можно увидеть? Ты адреса их знаешь?
– Да зачем тебе адреса? Приди завтра с утреца, они все в агентстве должны быть.
– Хорошо. – Мамедов добавил немного коньяка в кофе и поднял рюмку с остатками напитка.
– Ладно, – Женька поднял свою рюмку, – давай помянем Марию, – и одним махом опрокинул содержимое в рот.
– Ну что, – Мамедов вопросительно посмотрел на него, – пошли?
* * *– Здесь направо, – Женька, сидевший на переднем сиденье рядом с Алискером, показал пальцем, куда свернуть, – тормози, приехали.
Мамедов остановил «Ниву» на тихой улочке недалеко от центра, застроенной старыми одно– и двухэтажными домами. Выйдя из машины, они прошли во двор, в дальнем конце которого стоял новый туалет из свежеструганных досок.
– Удобства во дворе, – произнес Мамедов.
Две огромные немецкие овчарки при их приближении беспокойно забегали за забором из сетки рабицы, и вскоре двор огласился их злобным лаем. Женька подошел к низкой деревянной оградке с покосившейся калиткой и, перегнувшись, снял крючок. Он вошел в крохотное пространство палисадника, куда выходили две двери. Приблизившись к правой, надавил кнопку звонка.
– Навряд ли она сейчас будет дома, – Женька надавил на кнопку еще раз.
– Давай спросим соседей, – Алискер поискал глазами звонок у левой двери и, не найдя, постучал в маленькое окошечко.
За дверью раздались шаркающие шаги, но прежде чем она открылась, прошло еще не меньше минуты. Когда же дверь со скрипом отворилась, Алискера обдало запахом рыбы и еще какой-то кислятины. Поморщившись, он сделал шаг назад.
Сгорбленной старухе, появившейся в проеме, можно было дать лет двести. Совершенно непонятно было, во что она одета: голова повязана пестрым платком, платок побольше прикрывал ее старческие плечи, несколько юбок, как у цыганок, торчали одна из-под другой. Двигалась она с большим трудом, но подслеповатые слезящиеся глаза смотрели на Алискера с живым интересом.
– Мы ищем Олю, – произнес Алискер, указывая на соседнюю дверь, – она здесь комнату снимает.
Возле бабкиных ног, обутых в старые кожаные тапки, отороченные мехом, терлась пара кошек.
– А-а? – старушка приложила сложенную рупором ладонь к уху.
– Мы ищем вашу соседку, – наклонившись к ней, крикнул Мамедов.
– Нету ее, – поняла, наконец, старушка.
– Когда она будет?
Овчарки у дома напротив немного успокоились и теперь только порыкивали.
– Не знаю, милый, ее уж, почитай, два дня как нету.
– Два дня? – Алискер сделал удивленное лицо, – а где же она? Может, загуляла, а?
– Все может быть, – философски заметила старушка, – только раньше она так надолго не пропадала. Да вы уж не первые, кто ее разыскивает. Вчерась тоже двое приходили.
– Наверное, приятели, – как можно громче произнес Мамедов.
– Может кому и приятели, только не Оле.
– Это почему же? – спросил Мамедов.
– Потому, – старушка наклонившись, погладила своих кошек, – вот взять к примеру вас, сразу видать, люди порядочные. А энти приперлись ни свет ни заря, весь двор перебаламутили, я с ними даже разговаривать не стала. Тьфу, – старушка в сердцах плюнула на порог.
– Понятно, – задумчиво произнес Алискер, – а как хоть они выглядели?
– Эти двое-то? Ну, знамо как выглядели, как уроды какие. В костюмах с ненашенскими надписями, в глазах туман, на головах ежики. Тьфу, как после пятнадцати суток.
– Ага, бритоголовые, значит? – решил уточнить Мамедов.
– Во-во, милай, совсем безголовые, – согласилась старушка, – а вы что же, Олины приятели?
– Приятели, – Мамедов достал из кармана визитную карточку и вложил в старческую руку, – у меня к вам будет просьба: передайте это Оле. Попросите ее позвонить, скажите – это очень важно!
– Передам, милок, че ж не передать, – старушка снова потрепала кошек по загривкам, – как только ее увижу, так сразу и передам.
– Спасибо вам, бабушка, вас как звать-то?
– Бабой Верой меня здесь кличут, люди хорошие и за хлебом и за молоком мне ходят, и животным моим рыбки приносят.
Она, похоже, еще долго могла бы рассказывать о своей жизни и о помощи сердобольных соседей, но Алискер с Женькой попрощались с ней и пошли к машине.
Женька попросил отвезти его домой.
– Поехали, – сказал Алискер и нажал на педаль акселератора.
* * *На обратном пути Алискер заскочил в «Сигму-А», поинтересовался, не приняли ли они решения по поводу установки дверей и сигнализации.
– Пока думаем, – заместитель директора, плотный усатый мужчина с плешью вяло покуривал, сидя за огромным столом.
– Если возникнут какие-то сомнения, сразу звоните, – Алискер даже не присел, – с прошедшими вас.
– Ага, – ответил зам, встал и, подойдя к холодильнику, достал две бутылки пива, – не хочешь?
– Благодарю, я за рулем. Ну так до встречи? – попрощался он.
Когда он поъехал к офису «Кайзера», часы на приборном щитке его «Нивы» показывали половину четвертого. В конторе было тихо и прохладно как на осеннем кладбище.
– Привет, Алискер, – Антонов-старший вышел из дежурки.
– Здорово, Шурик, – Мамедов пожал протянутую ему руку, – ты сегодня дежуришь?
– Да, сегодня с Маркеловым.
– Как у Валандры настроение?
– С утра к ней патрон заходил, а после его посещений, сам понимаешь, какое может быть настроение.
