Андрей Дышев - Детектив от Иоанна
— Опио… Бедный мой Опио… Кругом одни предатели… — всхлипывала Стюардесса, щипая себя за щеки. Ее качало. Несколько раз она заваливалась, как вешалка, на зеркало и оставляла на нем мокрые отпечатки.
— Туда этого гражданина России! — распорядился Боксер, кивая на Аулиса. — Сейчас я через глотку его печень буду выдергивать!
— Лучше доверь эту процедуру мне, — попросил Интеллигент.
Аулис промолчал. Эти типы не были в состоянии нормально воспринимать его слова. Интеллигент повел его по проходу в хвост самолета. Его тонкие и с виду слабые руки находили какие-то хитрые точки на спине Аулиса, отчего каждый толчок вызывал острейшую боль. Аулис извивался, вскрикивал, но Интеллигент снова и снова вонзал свои пальцы в его тело… Аулису казалось, что содержимое его черепной коробки превратилось в кашу. Все мысли смешались. Он не мог понять, что случилось и ради чего это все случилось. Второго пилота по имени Опио, мужа Стюардессы, кто-то вышвырнул наружу. А командир, похожий на Пеле, отдал концы от страшной пробоины в голове. Сейчас самолет парил сам по себе, как спущенная с горы старая автомобильная покрышка. Куда он летел? Как долго он сможет лететь без управления?
Интеллигент толкнул Аулиса на кресло рядом с горой пластиковых тарелок. По проходу промчалась Стюардесса, заглянула в уборную и снова завыла:
— Опии-о-о-о…
С заднего кресла в затылок Аулису задышал блондин, прикованный наручником к подлокотнику.
— Слышь, парень, — прошептал он. — А тебя за что?
— Сам не пойму, — ответил Аулис. Особой охоты разговаривать с плененным соотечественником у него не было.
— Чего они все всполошились? Что там стряслось?
Аулис не успел ответить, как в проходе показался Боксер.
— О-о-о! Куча слоновьего дерьма! — рычал Боксер. Он двигал впереди себя воздух с запахом крови. В руке держал радиостанцию, тряс ее, прикладывал к уху, снова тряс.
— Опио нигде нет!! — истерично крикнула Стюардесса. — Вы это понимаете или нет?! Нигде!! Как я буду без него?!
— Запрессуй клюв! — огрызнулся Боксер. — Я знаю. Это террористический акт. Будем проводить операцию «Перехват».
— Лучше операцию «Быстрые руки», — возразил Интеллигент, поправляя очки. — Она более мобильная. Сейчас я начну допрос главного подозреваемого. Под протокол. С соблюдением всех формальностей…
Аулис, вытаращив глаза, смотрел на Интеллигента. Какой протокол? Какие формальности?
— Вы понимаете, — проговорил он, часто дыша от волнения, — что самолетом никто не управляет? Никто! Протокол подождет, а вот самолет ждать не будет…
— Не надо меня пугать! — махнул на него рукой Интеллигент.
— Я не понял, — снова зашептал Соотечественник в затылок Аулису — мокро и горячо. — Почему никто не управляет самолетом?
— Молчать, антилопы винторогие!! — крикнул Боксер на белых пленников и кинул крышку от бутылки в лицо Аулису. — Всем замереть и заткнуться! — Он повернулся к Стюардессе и направил в ее мокрое, зареванное лицо свой сосисочный палец. — Ты член экипажа?
— Член, член… — кивнула Стюардесса, сморкаясь в занавеску.
— Значит, будешь оказывать содействие следствию. Надо связаться по бортовой радиостанции с Интерполом и объявить второго пилота в розыск.
— Но я не умею пользоваться радиостанцией. У меня нет допуска…
— Тьфу, мумия занзибарская! А к чему у тебя есть допуск? Только к уборной и кофеварке?
— Давайте соблюдать спокойствие, — предложил Интеллигент. — Работаем в установленном порядке. Сейчас во всем разберемся. Я предлагаю для начала допросить главного подозреваемого.
И он пошевелил своими тонкими и длинными пальцами так, словно натягивал на руку тесную хирургическую перчатку.
— Какое спокойствие?! Какое спокойствие?! — на высокой ноте воскликнул Аулис. — Мы с вами не в баре, не в кинотеатре! Вы представляете, где мы находимся? Мы летим черт знает куда со скоростью триста миль в час! Это конец!! Мы сейчас разобьемся!! Мы…
— До сих пор не разбились и, дай бог, еще протянем! Во всяком случае, я успею выбить из тебя признание! — перебил Боксер и, шумно втянув ноздрями воздух, схватил своей ручищей его за горло. — Зачем ты это сделал, вредитель? Ты у меня сейчас посинеешь, как турмалин! Признавайся во всем!
— Давай я им обоим глаза выковыряю, — предложил Интеллигент.
— Господа! — обеспокоенно отозвался со своего кресла Соотечественник. — Что касается меня, то вы обязаны считаться с моим особым положением. Меня и так незаслуженно обидели, и я требую соблюдать Международную гаагскую конвенцию…
— Да кому ты нужен со своей гребаной конференцией, — отмахнулся Боксер и небрежно кинул своему коллеге: — Лучше зацементируй ему рот!
— Опио! Как я буду жить без тебя?! — зарыдала с удвоенной силой Стюардесса. — Почему ты меня оставил?!
— Не голоси на ухо! — попросил Боксер, злобно поглядывая на Аулиса. Он склонился над головой молодого человека так низко, будто принюхивался к ней, как к свежеиспеченному Колобку. — Сейчас мы узнаем, куда он подевал Опио. Не отпирайся, скажи, что ты хотел вызволить своего дружка? Так ведь? Ты убил пилотов, чтобы изменить курс самолета? Скажи «да», и я не буду вытряхивать из тебя поганый ливер!
— Нет! Нет! Нет! — крикнул Аулис. — Я пилотов пальцем не тронул!! Был сквозняк, я вышел в тамбур и там увидел летчика с пробитой головой… Давайте свяжемся с наземными службами! Наш самолет неуправляем!
— Чем ты пробил ему голову?!
— О боже мой! — завыл Аулис. — Вы способны меня понять или нет?! Это не я пробил ему голову!!
— По-твоему, он сам себе ее пробил?
— Идиоты!! — оглушительно запищала Стюардесса. — Что вы спорите?! Надо разыскивать Опио! Может быть, он еще жив! Я не смею… Я не могу даже предположить, что его… Это ужасно! Ужасно!
— Надо немедленно проверить, поставлено ли управление на автопилот! — с другой стороны кричал Аулис. — Нам хотя бы зафиксировать полет!
— Управляй не управляй, — вполголоса заметил Интеллигент, — будет жопа, а не рай.
— Да хрен с ним, с самолетом! — отмахнулся Боксер. — Какое кому до него дело! Я хочу, чтобы этот гиеновый экскремент сознался в двойном убийстве!
— Мне не в чем сознаваться! — охрипшим от крика голосом произнес Аулис. Он бы обязательно приложил руки к груди для пущей убедительности, если бы они не были скованы за спиной. — Поверьте же мне! Я бизнесмен. Лечу в Норт-Фруди… Да вы же смотрели мой паспорт!
— Да! — злорадно воскликнул Боксер, подавшись к Аулису и брызгая на него слюной. — Смотрел! И поэтому предлагаю тебе признаться!
— Где логика? Вы смотрели мой паспорт — и что? Логика где?
Боксер едва не откусил ему нос.
— Логики не видишь?! — взбеленился он и ткнул Аулиса пальцем в грудь. — Ты русский! — Боксер перевел перст на Соотечественника. — И он русский! Значит, это заговор!
— Заговор против моего дорогого Опио! — простонала Стюардесса. — Мужчины! Давайте его искать! Может, он лежит связанный где-нибудь под коробками?
И она кинулась к ближайшему креслу, заваленному упаковками с унитазными ершиками. Интеллигент едва успел схватить ее за руку.
— Не дергайся, женщина! — сдержанно посоветовал он ей. — Твой Опио — это сейчас не самое главное…
— А что главное? Что?
— Обличение преступника!
— Прощайте, — прошептал Аулис Соотечественнику. — Из-за этих идиотов мы сейчас врежемся в землю.
— Из-за идиотов или из-за тебя? — уточнил Соотечественник.
— Вы бессердечный! — процедила Стюардесса, сжимая кулачки и наступая на Интеллигента. — Вы… вы совсем не хотите подумать о моем будущем… Опио был для меня всем! Я отдала ему все, что у меня было, — всю душу, всю кровушку до капельки … А вы… вы… жестокий, черствый… Вы мерзавец…
Она хотела еще что-то добавить, но Интеллигент вдруг влепил ей крепкую пощечину. Девушка полетела на кресла, обрушивая по пути пирамиды коробок. На пол посыпались карманные калькуляторы и электронные будильники.
Аулис, считавший обязанностью всякого мужчины защищать женщин, попытался вскочить с кресла, но кулак Боксера тотчас вернул его на место. Интеллигент, не удостоив эту сцену своим вниманием, наклонился, поднял с пола аккуратный, красивый калькулятор с солнечной батареей, подул на него, протер рукавом рубашки и сунул в карман.
— Что ж, пеняйте на себя! — пригрозила Стюардесса, выбравшись из завалов коробок. Она одернула юбку и решительно направилась в пилотскую кабину, но Интеллигент догнал ее и схватил за руку.
— Не надо ничего менять, женщина! — сказал он, до боли сжимая ее руку своими острыми, как у филиппинского хилера, пальцами. — Поверь мне, ты сделаешь только хуже. Пусть все остается так, как есть.
— Вы в своем уме? — прошептал Аулис, облизывая разбитую губу. — Вы хоть соображаете, что происходит? Посмотрите в иллюминатор! Встряхните головой! Очнитесь!
