Наталья Александрова - Убийство в спальном вагоне
Особого вреда она парню не причинила, только смахнула черные очки. И тут же поняла, отчего тот носит их осенним утром, когда солнце вовсе не такое яркое. Под левым глазом у парня уютно расположился огромный темно-лиловый синяк.
– Ух ты! – восхитилась Надежда. – Это кто ж тебя так любит?
Очки упали под ноги Виктору, парень буркнул что-то непечатное и полез вниз. Но Виктор одной ногой раздавил очки в пыль, а другой угостил парня хорошим ударом в челюсть. Тот охнул и отлетел на Надежду. Второй парень ударил Виктора в живот привычным приемом, и Надежда поняла, что в печень на перроне ее бил тоже он.
Виктор согнулся от боли, и пока парень любовался делом своих рук, озверевшая Надежда отпихнула от себя другого, с синяком, который очумело тряс головой и вообще был пока не боец, и вцепилась зубами второму злодею в руку. Парень взвыл от неожиданности, Надежда же с удовлетворением почувствовала, что прокусила руку до крови.
– Отставить! – рявкнул старший с переднего сиденья, и Надежда краем глаза увидела, что на нее смотрит дуло пистолета. – Всем сесть по местам, а то стреляю!
– Ага, – заметила Надежда, отплевываясь, – средь бела дня, посреди улицы он стрелять будет! Очень смешно!
Кровь у парня текла ручьем.
– У тебя, наверно, свертываемость плохая, – заметила Надежда. – Знала я одного человека. Ему зуб вырвали, а ночью кровь пошла. Он когда проснулся – уже поздно, остановить не смогли, так и помер.
Она сама не понимала, для чего их злит. На самом деле она находилась в тихой панике. Их похитили люди явно бандитского вида. И совершенно непонятно для чего. Во всяком случае, Надежда им точно не нужна, она тут вообще человек посторонний.
«Вот попала-то я, – мысленно пригорюнилась она. – В чужом пиру похмелье…»
Машина так часто сворачивала, что она совершенно потеряла направление и понятия не имела, куда их везут. Мелькнули по бокам деревья, листья еще зеленые, потом какая-то железная ограда, автобус поехал медленнее. Виктор, похоже, очухался, тот, с синяком, тоже, чего нельзя было сказать о втором. Он обмотал руку носовым платком, сквозь который просвечивало пятно крови. Парень очень волновался и поминутно проверял руку.
– Пластырем залепи! – посоветовала Надежда.
Парень посмотрел на нее волком и спросил у водителя:
– Вась, у тебя пластырь есть?
Водитель перебросил назад упаковку изоляционной ленты:
– Чем богаты, тем и рады!
Парень зубами отодрал ленту, причем кусок прилип к губе намертво, и попытался залепить ранку на руке. Было очень неудобно, лента постоянно соскальзывала.
– Дай помогу! – сжалилась Надежда, характер у нее всегда был отходчивый, так что сейчас, несмотря на то, что печень все еще побаливала, она решила с похитителями не ссориться.
– Отвали… – бранное слово повисло в салоне микроавтобуса.
– Ах так! – рассердилась Надежда. – Ну и черт с тобой, чтоб у тебя вообще рука отсохла!
Парень покосился на нее с испугом и зачем-то перемотал руку изолентой крест-накрест, как коробку с посудой, на которой написано «Не кантовать!».
Пользуясь тем, что он был занят, Надежда вертела головой во все стороны, пытаясь определиться на местности. Вроде бы они едут мимо какого-то зеленого массива – парк или лес. Хотя лесу откуда быть, они еще из города не выехали…
Автобус снизил скорость, вот колеса дробно простучали по мостику, затем машина запетляла, ветки хлестнули по переднему стеклу, стало светлее – видно, выехали на открытую площадку перед высоким бетонным забором, и водитель выскочил, чтобы открыть ворота. Въехали внутрь, и мотор заглох.
Старший вышел из машины и открыл снаружи дверь салона:
– Выходите по одному!
«Как в тюрьме!» – подумала Надежда, спрыгивая на землю.
Разумеется, никто и не подумал подать ей руку – Виктора не подпускали близко, а остальным и в голову не взбрело.
Она огляделась по сторонам. Двор был большой и когда-то аккуратный, сейчас же завален всякой всячиной – распиленными деревьями, полусгнившими бочками, покрышками для автомобиля, в углу притулился покосившийся сарай.
Дом тоже был большой, двухэтажный, с резными наличниками и красивым крыльцом. Сейчас крыльцо покосилось, один резной столбик был заменен простым, едва струганным бревном, ступеньки неровные. Двор зарос кустами непонятного происхождения, из чего следовало, что люди в нем живут нехозяйственные, как с неодобрением отметила Надежда. У хорошего хозяина деревенского дома двор чистый, а если и есть кусты, то декоративные – сирень там либо жасмин, а то и вовсе розы. Здесь же одна помойка, бандитский притон, хозяина нету.
И точно, никто их не встретил, никто не вышел на крыльцо и собака не залаяла.
– Проходи! – крикнул старший. – Не стой столбом!
– Погодите! – спохватилась Надежда. – Я вещи возьму! – Но ее резко толкнули к крыльцу.
В сенях было темно и пахло гнилью – не то борщ прокис, не то мышь сдохла. Надежда споткнулась о порог и по инерции пролетела в кухню – обычная кухня деревенского дома, только очень захламленная. Плита почти развалилась, над ней висели старые закопченные кастрюли. Стол был покрыт вылинявшей клеенкой. Их с Виктором провели через кухню в комнату, потом пришлось нагнуться, чтобы протиснуться в маленькую дощатую дверцу. Они оказались в небольшой темной комнатке, пустой и пыльной. Из мебели там присутствовал старый полуразвалившийся комод и ломаная табуретка. В комнате было темно, потому что окно забрано снаружи ставнями. Однако свет все же проникал через маленькое окошко под потолком.
Дверь за ними закрыли, и лязгнул засов.
Виктор утомленно присел на табуретку и закрыл лицо руками, Надежда же бодро обежала комнату, подергала шпингалеты на окне и остановила свой взгляд на комоде.
– Помоги-ка! – Надежда, пыхтя, пыталась сдвинуть с места комод. Несмотря на небольшие размеры, он оказался удивительно тяжелым.
– Зачем? – уныло осведомился Виктор, подняв голову.
– Пододвинем под это окошко и выглянем наружу! – пропыхтела Надежда.
– А смысл? – вздохнул Виктор. – Что тебе неймется, береги силы…
– Смысл? – злым шепотом ответила Надежда. – Очень большой смысл, мне нужно номер того автобуса узнать, что нас сюда вез. У меня там вещи остались! Между прочим, ценные!
Собираясь на юбилей, Надежда перебрала свою одежду и осталась недовольной. Все-таки в ресторан идти, а у нее… Нет, конечно, костюм-то приличный легкий у нее был, да не какой-нибудь летний в жутких малиновых розочках, а дивного серо-голубого цвета с серебристым отливом. Костюм сидел отлично, ей очень шел, и мужу нравилось. Но кто его знает, что там за ресторан, может, надо в вечернем… Бегать по магазинам не было ни времени, ни лишних денег, так что Надежда поступила просто: попросила что-нибудь приличное у своей школьной подруги Сони Бломберг. Сонька одна из немногих в их классе сделала шикарную карьеру: стала владелицей модельного агентства, сама же вовсе не походила на тощеньких своих девочек. Фигура, однако, была у нее хорошая – положение обязывает, так что Надежда очень возгордилась, когда ей подошло платье подруги.
Сонька всегда была человеком, открытым для друзей. Выслушав запинающуюся просьбу Надежды, она подвела ее к шкафу и велела выбирать что душе угодно.
Душа Надежды, узрев такое количество дорогих и красивых шмоток, взвыла от восторга. Вечер за примеркой пролетел незаметно. Надежда перебрала шкаф и растерялась – все было для нее немножко слишком. Нет, вкус у Соньки был безупречный, все платья были просто бесподобны, но то, что прекрасно смотрится на преуспевающей владелице известного модельного агентства, не слишком подходит скромной домохозяйке (ух как Надежда ненавидела это слово, почти так же, как свой возраст, эту круглую дату с пятеркой и ноликом в конце). В конце концов Надежда остановила свой выбор на простом платье чудного брусничного цвета. По длине платье доходило до середины икры, и это тоже повлияло на ее выбор. Длинное платье, конечно, красиво, но подразумевает наличие спутника, на чью руку всегда можно опереться, кто будет поддерживать даму и ловко лавировать с ней в толпе гостей. Надежда же будет на юбилее одна, так что лишняя маневренность ей не помешает.
– Что это ты выкопала? – нахмурилась Сонька. – Это же из позапрошлогодней коллекции, я и не думала, что оно в шкафу завалялось! Брось его, сама же говорила, что московская родня богатая, будешь на их фоне как бомжиха смотреться!
– Дай хоть померить! – взмолилась Надежда. – Уж очень цвет хорош!
– И то верно. – Сонька придирчиво оглядела подругу в платье. – Сидит неплохо, цвет опять же… Носи на здоровье!
– Ну женщины! – Виктор сделал пренебрежительный жест. – Тут жизни можно лишиться, а она о тряпках думает!
– И вовсе там не тряпки! – обиделась Надежда. – Платье дорогущее у подруги взяла поносить, костюм любимый, туфли итальянские – тоже недешевые, а мужу подарки? Рубашка, галстук, кстати, кепочку отдай! И еще, между прочим, мобильник и ключи от квартиры, как я, интересно, домой попаду?
