Наталья Александрова - Убийство в спальном вагоне
Привычный вид в зеркале привел ее в чувство. Боль почти забылась, как и кошмар. Но все-таки… Она расстегнула сорочку, больно было вот здесь, под левым соском, как будто… как будто ударили ножом.
Наконец тьма за окном поредела и отступила, наступило утро. Надежда приподняла краешек занавески.
Наверстывая потерянное время, поезд мчался мимо золотеющих рощ, мимо маленьких просыпающихся поселков.
Галина Ивановна все еще спала. Проснулась она только от стука проводницы, которая известила о скором приезде в Петербург.
Генеральша мгновенно поднялась, подхватила полотенце, несессер с туалетными принадлежностями и удалилась в туалет.
Надежда соскочила с дивана, подняла полку и заглянула внутрь.
– Ну как ты – живой?
– Не спрашивай! – прохрипел из рундука свернувшийся буквой «зю» Бегунов. – Ну что – приехали?
– Потерпи еще полчасика! – И Надежда торопливо захлопнула крышку, потому что дверь купе уже начала открываться.
Едва поезд остановился на Московском вокзале, в купе влетел бравый лейтенант. Лейтенант был молодой и румяный, волосы его топорщились, непокорные расческе. Лихо щелкнув каблуками, он приветствовал генеральшу не по уставу:
– Утречко доброе, Галина Иванна! Хорошо ли в дороге спалось?
– Разговорчики, Никодимов! – буркнула генеральша – с утра настроение у нее было не очень.
Парень резко поскучнел, подхватил ее чемодан и двинулся к выходу. Генеральша, однако, вполне по-человечески простилась с Надеждой и двинулась следом.
Едва дождавшись ее ухода, Надежда Николаевна захлопнула дверь купе и подняла полку:
– Ну все, приехали, выбирайся!
Кряхтя и стеная, Виктор выполз из своего убежища и чуть не повалился на пол: ноги, затекшие от неудобного положения, совершенно его не держали. От лощеного моложавого мужчины, который вчера вечером вошел в вагон СВ, не осталось и следа. Волосы больше не лежали красивой волной, лицо приобрело тусклый, землистый оттенок, под глазами набрякли мешки. На щеках выступила неровная седоватая щетина. Теперь ему можно было дать не пятьдесят лет, а гораздо больше. Впрочем, Надежда представила, как она сама выглядит после всех треволнений бессонной ночи, и расстроилась.
Надежда усадила Виктора на диван и принялась растирать онемевшие конечности. Несчастный стонал и охал, как всякий мужчина. Надежда помалкивала, вспоминая, как он заботился о ней тридцать лет назад, как растирал подвернувшуюся ногу… Как сидел вместе с ней два часа на пустынном перроне, как провожал потом до самого дома, потому что поезд прибыл очень поздно, метро не работало и ей было страшно одной брести по темным улицам.
Наконец Виктор смог встать на ноги.
Надежда сложила свои вещи и выглянула в коридор.
Последние пассажиры выходили, негромко переговариваясь.
– Пойдем скорее, пока не все разошлись. В толпе тебя никто не заметит.
Она протянула ему симпатичную кепочку, которую купила в подарок мужу. С грустью оторвав бирку, она тут же призвала себя к порядку: у человека судьба решается, а ей кепочки жалко!
Виктор надвинул кепку на самые глаза, поднял воротник и двинулся к выходу следом за Надеждой.
Возле дверей вагона стояла хмурая проводница. Взглянув на нее, Надежда готова была поклясться, что девушка тоже не сомкнула глаз со времени незапланированной остановки. Еще бы, волновалась, что кто-то мог видеть неучтенного пассажира.
– Спасибо вам большое, до свидания! – пропела Надежда с преувеличенным энтузиазмом, стараясь заслонить собой мрачного спутника.
Проводница ответила, машинально скользнув взглядом по пассажирам, и повернулась к приближающемуся бригадиру. Невдалеке от двери вагона, пережидая толпу, маялись двое людей с носилками – понятно по чью душу. Впрочем, душа-то, как сообразила Надежда, как раз уже ни при чем, отлетела уже душа у покойницы где-то в районе Бологого.
Надежда с Виктором поспешно влились в поток пассажиров, движущийся по перрону.
– Такси недорого, такси недорого! – бормотали озабоченные мужчины, которых обтекал этот поток.
– Возьмем машину? – Бегунов обернулся к Надежде.
– Не здесь! – проговорила та сквозь зубы, не поворачивая головы. – Здешние таксисты все под колпаком у милиции, они тут же сообщат, кого посадили и куда привезли, так что с таким же успехом можно прямо идти сдаваться в ближайшее отделение! Мы возьмем машину на площади перед вокзалом или, еще лучше, на Лиговском проспекте…
Однако ее плану не суждено было осуществиться.
Дорогу им заступил коренастый мужичок в кожаной куртке.
– Такси недорого! – произнес он, доверительно склонившись к Надежде.
– Не нужно! – привычно отмахнулась та.
– Нужно! – возразил таксист, не уступая дорогу.
– Что значит – нужно? – возмутилась Надежда. – Пропустите!
– Вам же сказали, что нужно! – раздался голос у нее за спиной, и сильные мужские руки схватили Надежду за локти.
Скосив глаза на Виктора, Надежда Николаевна увидела, что того тоже подхватили под руки двое плечистых парней.
«Милиция! – поняла Надежда. – Вычислили все-таки… И меня теперь возьмут как соучастницу! Вовек не оправдаешься!»
– В чем дело? – по инерции попробовала она возмутиться, закрутила головой…
Только что перрон был полон людей, а тут он как будто по мановению волшебной палочки вымер, опустел. По крайней мере та его часть, где находились Надежда с Виктором. Последние редкие пассажиры старались как можно скорее проскочить мимо, опустив глаза в землю, делая вид, что ничего не замечают.
– Только шуметь не надо! – прошипел незнакомый голос в самое ухо. – Никому из нас не нужны лишние неприятности!
Надежда забеспокоилась – как-то неправильно ведут себя эти милиционеры, про неприятности говорят. Уж кто-кто, а они-то никаких неприятностей не боятся! И шум их тоже нисколько не беспокоит…
Она дернулась было, стараясь вырваться, но чья-то грубая рука ткнула ее кулаком в печень так, что потемнело в глазах. Когда же боль отпустила, желание сопротивляться пропало.
Надежду и Виктора повели куда-то в сторону, провели между газетным лотком и киоском, торгующим всякой дорожной снедью. Их подвели к синему микроавтобусу с яркой надписью «Доставка цветов», втолкнули внутрь. Дверцы захлопнулись, и микроавтобус сорвался с места.
– Куда вы нас везете?! – возмущенно проговорила Надежда.
Ее не удостоили ответом.
Сидевший рядом с водителем мужчина средних лет достал мобильник, позвонил кому-то, вполголоса сообщил:
– Да, мы его взяли… везем… и женщину тоже…
«Точно, они не милиция, – думала Надежда. – Эх, поздно я сообразила, надо было на перроне орать „караул“! Люди бы заметили, если не заступились, то настоящей милиции сообщили бы… Хотя милиции Виктор как раз и боится, а эти-то кто такие еще на нашу голову…»
Она переглянулась с Виктором – мол, кто такие? Он едва заметно развел руками и покачал головой – понятия не имею, сам в догадках теряюсь… Салон микроавтобуса был без окон, но через окошко водителя Надежда видела, что свернули на Лиговский.
Кроме них, вместе с водителем в автобусе было четверо. Мужчина средних лет в неприметном сером плаще, вроде бы старший в группе, двое рослых плечистых парней в одинаковых черных куртках, одинаковой рыжеватой масти, только один был еще к тому же в черных очках, а другой нет. Водителем оказался тот самый коренастый мужичок в кожаной куртке, что остановил Надежду под видом таксиста.
Машина повернула, Надежда вытянула шею, чтобы проследить куда именно, и тут же сильная рука опустилась на плечо.
– Сидеть смирно! – прошипел парень в темных очках. – Головой не вертеть! – Он еще сильнее вдавил ее в сиденье.
– Отпусти, больно! – буркнула Надежда, но парень будто не слышал и давил на шею.
Надежда Николаевна Лебедева всегда считала себя женщиной крепкой и подвижной, на здоровье не жаловалась. Однако кто в наше время может похвастаться абсолютным здоровьем? Были и у Надежды в организме свои слабые места. Одним из них являлась шея.
Шея причиняла Надежде множество неприятностей. Обычная простуда начиналась у нее с резкой боли в шее. Потом, конечно, выпадал полный набор: насморк, кашель, боли в горле, но шея проходила позже всех. Стоило в жаркий летний день посидеть на легком сквознячке или проехать в электричке с раскрытыми окнами – и готово дело, тупая ноющая боль в шее, да еще и головы не повернуть. А бывало и так: вроде бы ложишься спать совершенно здоровой, ночью все спокойно, а проснешься – так скособочит, хоть инвалидность оформляй!
Так что к шее своей Надежда относилась трепетно. А тут какой-то гамадрил ее давит!
– Пусти, сволочь! – заорала Надежда, пытаясь вырваться, и бестолково замахала руками.
Особого вреда она парню не причинила, только смахнула черные очки. И тут же поняла, отчего тот носит их осенним утром, когда солнце вовсе не такое яркое. Под левым глазом у парня уютно расположился огромный темно-лиловый синяк.
