Наталья Борохова - Соблазн для Щелкунчика
Елизавета с трудом удержалась, чтобы не ответить ей резкостью.
– В вашем положении нужно больше бывать на свежем воздухе.
– Спасибо за заботу. Я так и сделаю, – как можно холоднее ответила Дубровская.
Коллега Ромашкин почему-то, застенчиво пряча глаза, настойчиво пытался выпихнуть пожилую женщину за порог.
– Надо же, животик совсем плоский. Со мной такое же было, когда я первым ходила.
Елизавета подумала, что всему виной одуряющая жара, стоявшая в городе уже неделю, и у нее от духоты начались слуховые галлюцинации. Либо эта женщина сама перегрелась на солнце. Дубровская отказывалась понимать, при чем тут ее живот и почему клиентка вместо извинений что-то несет про ее бледность и прогулки на свежем воздухе.
– Когда у вас срок? – продолжала интересоваться женщина.
– Да все сроки уже прошли! – рявкнула Елизавета. – Между прочим, по вашей вине.
– Неужели выкинули? – всплеснула руками толстуха.
– Да нет, почему же! Они со мной. – Елизавета имела в виду, конечно, исковые заявления.
– Так у вас двойня? – оживилась клиентка.
Дубровская тупо уставилась на нее, одновременно пытаясь сообразить, что происходит. Ромашкин суетливо заелозил на месте:
– Ну вы тут говорите, а я, пожалуй, пойду…
Он развернулся и подозрительно быстро покинул дам. Клиентка наклонилась к Елизавете и заговорщицки подмигнула:
– Александр Никитич любезно сообщил мне вашу маленькую тайну.
– Какую тайну? – обалдело уставилась на нее Елизавета.
– Что вы ждете ребенка и заниматься адвокатской практикой пока не будете. Кстати, он составил за вас исковые заявления и пообещал взыскать в мою пользу материальный и солидный моральный ущерб. Как вы думаете, две тысячи долларов компенсируют мои нравственные страдания?
Дело в том, что неделю назад болтливая клиентка умудрилась влезть в гудрон на одной из центральных улиц. В городе ремонтировали дороги, и одна из фирм, получившая заказ на выполнение этих работ, что-то нарушила в технологии. Покрывая дороги какой-то странной вонючей массой, горе-работники добились того, что пешеходы прилипали намертво, оставляя в гудроне тапочки, ботинки, сумки и прочие имевшиеся у них предметы. Спору нет, это было форменное безобразие. Но выпуски теленовостей превращали ситуацию больше в комическую, чем в поучительную. Было забавно наблюдать, как, переходя дорогу на светофоре, бедняги один за другим липли подошвами к плавящейся на солнце поверхности. Причем печальный опыт одних не служил уроком для других. Беспечные, как летние мошки, и упрямые, как стадо баранов, люди лезли в гудронное месиво. Затем загорался зеленый свет для автомобилей, и улицы оглашались сигналами машин, гневными окриками водителей, визгом прилипших. Пешеходы не собирались за просто так отдавать свою обувь и не спешили покидать проезжую часть.
Вот в такой давке клиентка Елизаветы ушибла ногу и оставила в гудроне туфли. Красная цена всем ее материальным потерям составила не более сотни рублей. Но, собираясь разжиться на столь примечательном происшествии, ушлая дама запаслась массой медицинских документов, свидетельствующих о том, что жизнь и здоровье их предъявительницы пошли на убыль. Виновницей этому была, конечно, шарашкина контора, производящая ремонт дорог.
– …против раннего токсикоза я знаю несколько средств, – продолжала гнуть свою линию толстуха, но Елизавета ее не слушала.
Она искала глазами бессовестного Ромашкина, но того уже и след простыл. Налицо было вопиющее нарушение правил адвокатской этики. Ее коллега не только переманил чужого клиента, но еще и самым наглым образом надул его. Придумав красочную историю о мнимой беременности Елизаветы, он прикарманил денежки доверчивой посетительницы да еще ввел ее в заблуждение насчет внушительной суммы морального ущерба, которую та сумеет отвоевать в суде.
Но после драки кулаками не машут. И Елизавета, заверив свою бывшую клиентку, что будет придерживаться рекомендаций доктора и обязательно выносит двойню, поспешила на поиски коварного лгуна. Она почти вцепилась в горло Ромашкина, когда подлый коллега, обмякнув в ее руках, уставился куда-то вдаль. Его глаза округлились, рот слегка приоткрылся, а всегда аккуратные усики зашевелились. Елизавета нехотя обернулась.
По коридору шествовало нечто неземное, словно какой-то мираж. Когда он рассеялся, перед адвокатами предстала потрясающей красоты девушка. Она напоминала дорогую длинноногую куклу вроде Барби. Ее личико будто бы вылепил из первоклассного материала умелый скульптор, а художник тонкой кистью нанес неправдоподобно огромные синие глаза, аккуратный носик и пленительный ротик. Высокий рост, узкие бедра, волосы, золотыми сполохами играющие на спине… В общем, всего этого было уже слишком. Ну не может быть все настолько совершенным у живой женщины! Если глаза – то цвета неба, если губы – то оттенка спелой малины, если кожа – то персиковая, если волосы – то золотые. Одним словом – чудо природы.
Видение открыло рот и произнесло:
– Мне нужна адвокат Дубровская.
– Это я, – промямлила Лиза.
Девушка приветливо улыбнулась, обнаружив легкий дефект передних зубов. Они казались немного великоватыми, но это почти не портило красавицу. Даже наоборот, вносило элемент реальности в ее сказочную внешность, что благотворно действовало на собеседника. Не так приятно разговаривать с ожившим экспонатом кукольного магазина!
– Я – жена вашего клиента Петренко.
В следующую минуту, повисшую напряженной тишиной в помещении, Елизавета пыталась осознать смысл сказанного. Ей просто везло на сюрпризы в этом уголовном деле. Она сопоставляла две фигуры: Петренко-мужа и Петренко-жену. Но они упорно не желали воссоединиться в ее протестующем сознании в единое целое.
«Прямо Нотр-Дам какой-то!» – думала она, имея в виду, конечно, Петренко-мужа в роли горбатого Квазимодо.
Начало встречи прошло слишком сумбурно. Затем Елизавета вытащила из портфеля письмо. Девушка схватила его так порывисто, что Дубровскую уже во второй раз за этот день чуть не прихватила мигрень. Ей казалось, что все вокруг нее сговорились совершать самые необъяснимые поступки.
– Неужели это он сам нарисовал? – восхищалась блондинка, поглаживая тонким изящным пальчиком мордочки котят.
– Да… Я думаю, что-то в этом роде, – невпопад ответила Елизавета.
Она сделала совершенно неожиданный вывод, основанный не на логике, а на собственном наблюдении. Марина Петренко очень любила своего мужа. У Елизаветы вылетела из головы заранее подготовленная речь. Адвокат Дубровская так и не решилась сообщить этой женщине о той катастрофе, которая неминуемо произойдет в ближайшем будущем.
Дверца небесно-голубого «Мерседеса» бесшумно распахнулась, и женские ножки в туфлях из тонкой кожи привычным движением коснулись тротуарной плитки. Обладательница дорогого авто поправила солнцезащитные очки и степенной походкой направилась в собственный офис. Это была женщина неопределенного возраста, респектабельной наружности, знающая цену себе и окружающим. Она пустила крепкие корни в этом миллионном городе, обзавелась полезными знакомствами в здешнем юридическом мире и имела все основания считать себя преуспевающей дамой. Впрочем, секреты ее успеха лежали на поверхности и не представляли загадки для окружающих. Имея мужа, занимающего важный пост в управлении юстиции, и брата, судью областного суда, можно было, не особо напрягая серое вещество, строить успешную адвокатскую карьеру. Однако надо отдать ей должное: крепкие семейные узы деловая дама использовала с максимальной изобретательностью, извлекая из них все, что только можно извлечь. Наделенная природой не самым высоким интеллектом и обладая почти деревенской внешностью, она немало потрудилась над собой. Парикмахеры, косметологи, имиджмейкеры, как могли, придали ей светский лоск: уложили волосы в гладкую деловую прическу, смягчили грубоватые черты лица стильным макияжем, подобрали ей модную дорогую одежду. С манерами и речью у бизнесвумен было значительно труднее. Да и в профессиональном плане дамочка звезд с неба не хватала. Но и здесь нашелся выход. Обладая нужными связями и знакомствами, она ковала победу за кулисами суда. Ей охотно шли навстречу. Чего не сделаешь для жены человека такого уровня! Ее адвокатский рейтинг был стабильно высок, а у клиентов она пользовалась несомненной популярностью. Эта дама весьма ловко научилась скрывать природное косноязычие и медлительный ум под маской высокомерия и королевской холодности. Но иногда плохое воспитание давало о себе знать, вылезая наружу, главным образом в отношении подчиненных.
Женщина поднялась по широким ступеням к массивной двери. Неоновая вывеска над входом гласила: «Юридическая помощь „Вера+“.» Ее супруг, помнится, чуть не проел ей плешь из-за этого, в общем, простенького названия.
