Три ступени до ада - Анна Васильевна Дубчак
За крысиным ядом не заехала — не было сил.
— Ты как, Танечка? Нездоровится?
— Да.
— Что-то ты у меня совсем раскисла.
Слезы закипали, она едва сдерживалась.
— А у меня новость: брат уже в аэропорту, представляешь?
— В смысле? — Она не сразу восприняла его слова. Да и сам Андрей словно поплыл перед ней, она боялась, что потеряет сознание.
— Надо знать моего брата… Он уже в Домодедово, собрался в Мурманск, нашел работу упаковщиком в рыбном хозяйстве.
— Вот как? — Она не поверила своим ушам.
Уехал? Улетел? Вот так разом все и закончилось? И ей не придется теперь покупать яд? Разве такое бывает? И теперь они заживут как прежде? Все, все закончилось? И она уже не беременна! Боже, какое счастье!
Она потянулась к мужу, обняла его.
— Андрей… Ты прости меня… Наверное, я недостаточно была внимательна к нему. Может, обидела чем?
— Не бери в голову. Просто он такой человек. Непредсказуемый. Это ты прости меня, что я взвалил на тебя своего брата со всеми его заморочками и бешеным аппетитом.
— Андрей… Я хотела тебе сказать… — начала она, но он нежно прикрыл ладонью ее рот.
— Не надо. Ничего не говори.
— Деньги… Он требовал денег, все покупал себе…
— А, ты о деньгах?
Ей показалось или он на самом деле вздохнул с облегчением?
— Я знаю… Я так и думал, что это он… А ты из вежливости не могла ему отказать. Забудь. Не было ничего. А деньги — дело наживное. У меня скоро премия, все равно поедем в Крым.
— Так ты не сердишься?
Он обнял ее и прижал к себе. Поцеловал.
Никогда еще она не чувствовала себя такой защищенной.
Глава 33
30 апреля 2023 г. Герман
Вчера поздно вечером ему позвонил следователь, пригласил к десяти часам в Следственный комитет.
Герман был уверен: следствие зашло в тупик, убийцу Алены не нашли и теперь решили снова вернуться к нему как к самому главному подозреваемому. Конечно, прознали про Равича, про измену Алены и теперь повесят на него убийство из ревности. Уж если он, муж, получается, ничего не знал о своей жене — ни о ее масляном бизнесе, ни о любовнике, ни о даче в Сосновом Бору — и понятия не имеет, кто и за что мог пожелать ей смерти, то что говорить о следователе, который вообще никогда не видел Алену? Он просто выполняет свою работу, и для него главное — найти убийцу. Ему нет никакого дела до его чувств, до его боли. Сейчас Ребров начнет снова по кругу задавать одни и те же вопросы, трепать ему нервы, а потом и вовсе арестует. И что тогда будет с его детьми? Их будут воспитывать родители Алены. А от него самого они отвернутся — поверят в его виновность. Так может, взять да и сбежать?
Но даже эта мысль была какой-то ленивой, вялой. Пусть уже все идет как идет. У него не было сил сопротивляться.
Он постучал, услышал: «Войдите!» — вошел и увидел хозяйку дачи, Тамару, которая уже собиралась выйти из кабинета. Надо же! Получается, работают люди, вот, Тамару нашли, значит, успели побывать в Сосновом Бору, в том доме. Сейчас начнут задавать ему вопросы, кто снимал эту дачу, кто устроил там продуктовый склад и все такое. Он и сам хотел бы это знать. Но история с маслом так и останется тайной, он был в этом уверен. Что ж, он расскажет все, что знает. Даже о морозильном ларе дома! Может, масло возьмут на экспертизу, проверят какие-нибудь сохранившиеся этикетки на пачках, найдут, откуда оно уплывало… Это уже их забота.
— Вот, Герман, и меня вызвали… Семейка! — упрекнула его Тамара, протискиваясь мимо него в дверь и торопясь поскорее уйти. — Втянули меня… Сами тут во всем разбирайтесь!
И ушла.
Герман поздоровался с Ребровым.
— Присаживайтесь, — довольно вежливо пригласил его следователь. — Вы же знаете эту женщину?
— Ну да, конечно. Вчера и познакомились…
Удивительно! Только вчера он был в Сосновом Бору, а сегодня уже здесь. Откуда Ребров узнал об этом? Ну не Тамара же сама заявилась к нему, чтобы рассказать о даче? Она не дура.
Поскорее бы уже закончился этот допрос. Ему хотелось ясности и спокойствия. Если его арестуют и посадят в камеру, он просто ляжет на нары и постарается заснуть. Он всю ночь не спал, все думал про эту дачу, пытался вспомнить какие-то подробности его жизни с женой, чтобы понять: что же он делал не так? Он уже не верил, что Алена снимала ее только для хранения продуктов. Это была ее тайная территория, куда она приводила мужчин, где распивала с ними шампанское, расслаблялась на всю катушку и где ее никто не мог достать. Там она пряталась от той беспокойной, наполненной суетой и заботами жизни, где ей приходилось нелегко. Семья, работа, казалось бы, так живут многие женщины, но Алена тратила на это слишком много времени и сил. И ведь она любила свою работу, любила семью. И все делала с удовольствием! Постоянно что-то писала, мастерила для садика, кого-то спасала-выручала, воевала с заведующей, находила время, чтобы сходить с детьми в зоопарк, кукольный театр, с удовольствием ездила на дачу, сажала там цветы, зелень, собирала вишню, малину… Варила варенье. И что ему далось это варенье? Как только начнет вспоминать Алену (летнюю, дачную, загорелую, веселую, залитую солнцем!), так сразу же видит ее в саду, где она на плитке варит варенье. Вот и сейчас, увидев следователя и вспомнив подробности вчерашнего дня, он отметил, что и там, в том доме, он заметил на столе банку с остатками варенья и засохшие, почерневшие продолговатые косточки от плодов на блюдце…
Он сел напротив следователя и вдруг ясно вспомнил, как совсем недавно Алена, вернувшись домой, принесла баночку варенья и со словами: «Оно волшебное, кизиловое, рекомендую», — поставила ее на кухонный стол.
Значит, тот, с кем она проводила время в Сосновом Бору, угостил ее
