Последний ряд, место 16 - Давид Кон
– А разбитая губа Голованова? – напомнил Рафи Битон.
– Полагаю, что губа была разбита, когда Голованов упал после выстрела, – сказала Дана. – Он ведь упал лицом вниз, и рана на его груди коснулась паркета, оставив на нем кровавое пятно.
– А может быть, кто-то из охранников ударил его, перед тем как Михайлов выстрелил? – предположил Эльдад Канц.
Дана взглянула на него и кивнула.
– Может быть. Но это придется выяснять вам, господа.
Полковник Лейн шумно двинулся в кресле.
– Хватит предположений. Давайте продолжать.
– После того как Голованов был убит, началась операция, которая должна была отвести подозрения от Олега Михайлова. Я не знаю, кто придумал комбинацию с кинотеатром, сам Михайлов или кто-то из его людей, но задумана она была почти идеально. В офис Михайлова были срочно вызваны два близких ему человека – доктор Александр Берг и муж его дочери Узиэль Либер.
– Если можно, подробнее, – резким неприятным голосом проговорил Моше Ригер. – Почему вы решили, что доктор Берг близок к Олегу Михайлову?
– Я встретилась с доктором Бергом и выслушала его историю. – Дана повернулась к майору, стараясь не обращать внимания на резкий тон. – Он жил в Израиле, потом уехал в Германию, но полгода назад вернулся в Израиль. Пренебрег приглашением в США и выбрал Израиль. Ничего необычного в этом нет. Многие евреи предпочитают жить здесь, а не в США или Европе. Но я решила проверить. Запросила данные его компании в Германии. И выяснила, что у доктора Берга был компаньон, вместе с которым он разработал свой метод увеличения груди. Задумав уехать и практиковать в другой стране, доктор Берг должен был заплатить своему компаньону приличные отступные. Несколько сотен тысяч долларов. И он их заплатил. У доктора Берга таких денег быть не могло. Значит, кто-то заплатил их за него. И я подумала, а не Михайлов ли. Ведь Михайлов и Берг хорошо знакомы. Еще с детских лет. Я заглянула на их страницы в социальных сетях и выяснила, что они из одного города, жили в одном дворе, учились в одном университете. Правда, на разных факультетах. Вот Михайлов и решил вытащить приятеля, совершившего сенсационный прорыв в пластической хирургии, в Израиль и создать для него клинику. Не без выгоды и для себя, разумеется. В клинике «Александр» доктор Берг имел только сорок девять процентов, а пятьдесят один процент принадлежал некоему Узиэлю Либеру. Я выяснила это в налоговой службе и задумалась: а кто этот человек? И какое отношение он имеет к Олегу Михайлову?
– И, чтобы это выяснить, ты встретилась с Еленой Михайловой, – догадался полковник Лейн.
Дана кивнула. Полковник переглянулся с Ригером и Битоном.
– А мы не могли понять, почему ты уходишь от разговора об убийстве и переводишь беседу на родственников Михайловой, – признался полковник.
– Вы что, прослушивали наш разговор? – напряглась Дана и поочередно оглядела сидящих за столом мужчин удивленным и одновременно возмущенным взглядом.
– С разрешения суда, – полковник Лейн небрежно махнул рукой – дескать, не делай из мухи слона. – Должны же мы были разгадать твои козни.
Дана не выдержала и улыбнулась.
– Конечно, я переводила разговор. Меня мало интересовали беседы об убийстве Голованова. Мне надо было понять, есть ли среди близких родственников Михайловых Узиэль Либер…
– И оказалось, есть, – кивнул полковник.
– Не просто есть, а один из самых близких людей. Муж дочери. И они поженились именно полгода назад. То есть перед тем, как Александр Берг вернулся в Израиль. С этого момента у меня не было сомнений в очень тесных отношениях Олега Михайлова и Александра Берга. Именно Михайлов убедил Берга вернуться в Израиль, заплатил за него неустойку партнеру, открыл для него клинику, пятьдесят один процент акций которой отдал своему зятю. То есть, по сути дела, создал для своего зятя прибыльный бизнес. Ну и для профессора Берга, конечно. Мог ли профессор отказаться помочь другу? Тем более что ничего особенного ему делать не пришлось.
Полковник Лейн шумно шевельнулся в своем кресле. Дана подняла на него удивленный взгляд, пытаясь понять, что не понравилось Габриэлю.
– Давай по порядку, – сказал Лейн. – Не перескакивай с темы на тему. Ты остановилась на том, что после убийства Голованова в офис Михайлова были срочно вызваны Александр Берг и Узиэль Либер.
– Да, – закивала Дана. – Прости. Давай по порядку. В интернете я нашла фотографии Узиэля Либера. Это молодой человек примерно такого же роста и комплекции, что и Антон Голованов. Он стал основной движущей силой всей операции. Сначала он поехал в магазин одежды Marks & Spencer на Голда Меир и нашел там темно-серый костюм. Примерно такой, в какой был одет Голованов.
– Но с тремя пуговицами на рукаве, – уточнил Рафи Битон.
– Именно так, – повернулась к нему Дана. – То ли Либер не обратил на это внимания, то ли посчитал несущественным фактом. А скорее всего, торопился и не мог искать другой костюм. Ведь успех операции зависел от скорости ее проведения. Кроме того, он купил светло-голубую рубашку, черные туфли и две синие бейсболки с большим козырьком. Чтобы закрывать лица от камеры наблюдения в фойе.
– Это все ты выяснила в магазине Marks & Spencer? – уточнил Габриэль.
– Да, где мне любезно помог лейтенант Канц. – Дана кивнула молодому человеку, который почему-то смутился, покраснел и закивал. – После этого Узиэль Либер отправился в магазин медицинских товаров. Там он купил инвалидную коляску, заплатив за нее наличными. Причем взял ту, которая была в наличии, несмотря на то что у нее плохо работало одно колесо.
– Торопился, гаденыш, – сказал Моше Ригер и покачал головой. Дескать, каков негодяй.
– Конечно, – согласилась Дана и заговорила быстрее и громче. – Кроме того, Либер купил в этом магазине пять грелок.
– Грелок? – не понял Моше Ригер.
– Грелок, – подтвердила Дана.
– Они согревали тело убитого, – догадался доктор Хирш. – Чтобы труп в кинотеатре был теплым.
– Именно так, доктор, – улыбнулась ему Дана.
Полковник Лейн громко кашлянул, и все взоры обратились к нему.
– Вы определили время смерти Голованова, доктор? – он поднял суровый взгляд на Реувена Хирша.
Доктор смутился и покачал головой.
– Я не измерял температуру тела.
– Почему?
– Мне показалось, что это излишне. Тело на ощупь было еще теплым. И
