Красная линия метро - Владимир Евменов
— Ааа! — приглушенно вскрикнул незнакомец, и до Кутепова донеслось, как он грязно выругался вслух.
Щелк!
Хрустнула сухая ветка под ботинком сыщика, эхом отозвавшись в вечерней тишине.
Кутепов нырнул обратно за дерево и прижался к шершавой коре.
«Да у него же нога травмирована! Вот почему он давно не появлялся! — осенило его. — А может, прямо, сейчас и задержать его? Хотя, нет, доказательная база слабовата. Надо ловить с поличным».
Подумать о большем он не успел. В тишине раздался хлопок закрываемой дверцы, машина завелась и двинулась задним ходом по едва заметной колее между деревьями.
«Форд» быстро приближался. Вот он проехал еще пару метров, еще…
Облаченный в камуфлированную форму военного образца Кутепов понимал, что в наступивших сумерках практически незаметен для водителя, а потому решил рискнуть. Едва автомобиль поравнялась с ним, он осторожно высунулся из-за дерева и бросил короткий взгляд на водителя.
Даже мимолетного осмотра ему хватило, чтобы понять, что его предположения верны. Вне всяких сомнений это был тот самый маньяк, напавший на Юлю в парке.
Судя по описанию, которое она дала, преступник с тех пор явно поменял внешность. Он отпустил усики и бородку, да и волосы у него теперь были не столь белы. Только свой высоченный рост, заставлявший его сутулиться на водительском месте, спрятать он не мог.
Напряженно вглядываясь в зеркало заднего вида, долговязый незнакомец деловито подруливал баранкой, стараясь не зацепить торчащие со всех сторон сучья деревьев и ветки кустарников. Вскоре он выехала из рощицы, развернулся и, вывернув на шоссе, стремительно умчалась в направлении Сокольников.
«Интересно, куда же он поехал? Неужели задумал перехватить Юлю на автобусной остановке или около станции метро? — Кутепов ощутил, как напряглись его кулаки. — Нет, это вряд ли… Там по вечерам полным-полно народу. И все же Юлю предупредить следует…»
Он достал мобильник и сделал звонок.
«Телефон абонента выключен, или находится вне зоны действия сети…» — услышал он в трубке.
«Черт! В метро, наверное, сейчас едет…» — сплюнул от досады сыщик.
Он перешел дорогу, пробрался сквозь кусты и, подойдя к ожидающей его собаке, с досадой бросил вслух:
— Эх, Герда, что же нам делать? А вдруг он решится напасть на нее в людном месте? Ведь в парке средь бела дня не побоялся?.. А вдруг он уже вошел в такое состояние, когда критика на нуле? Я ведь, в конце концов, не судебный психиатр, а лишь кинолог со стажем…
Василий Иванович вздохнул и погрузился в тяжелые раздумья. Пройдясь рукой по коротко стриженым волосам, он огладил усы и бороду, а затем по давней привычке коснулся кончиками пальцев шрамов, надежно скрытых растительностью на лице. В минуты, когда ему было особенно трудно принимать решение, это мимолетное движение пальцев вдоль бугристых рубцов всегда его отрезвляло. Старые шрамы были напоминанием о том времени, когда он перешел свой Рубикон, навсегда погрузившись в аскету одинокого странника. Уродливые борозды на щеках да медный крестик на груди — вот и все, что осталось у него от прошлой жизни
Кутепов тряхнул головой, пытаясь отмахнуться от нахлынувших воспоминаний.
«Не вовремя, — сурово заключил он. — Пожалуй, я все-таки склонюсь к мысли, что он вернется. Слишком уж идеально это место для нападения. Не зря же он сюда сегодня дважды приезжал?!»
— Герда, за мной, — скомандовал он собаке, и та послушно засеменила за хозяином.
Но не успели они сделать и пары шагов, как вдруг над их головами раздался треск электричества, и все вокруг погрузилось во мрак. Фонарь, что привычно светил над автобусной остановкой, погас без видимых на то причин.
«А вот это плохо, — озадачился Кутепов и полез в рюкзак в поисках ручного фонарика. — Темнота может смешать все наши планы».
Глава 32
Электронные часы на столе следователя по особо важным делам столичной прокуратуры едва заметно мигнули, и на табло появились две зеркально отраженные цифры.
«22:22»
«Что-то я опять допоздна засиделся на работе, — недовольно пробурчал Власенко. — А все из-за тещи, будь она неладна. Вот ведь старая приживалка, обещала на месяцок приехать — внуков проведать, — а сама уж скоро как полгода московское небо коптит».
Теща была еще та рыбья кость в его горле. Хотя, по правде говоря, не столько она, сколько дело, которое он сейчас готовил для обвинения, не давало ему покоя. Не верил Геннадий Петрович, что Зуев виновен, поэтому и подготовка материалов для передачи в суд шла медленно и тяжко.
Тук-тук.
Власенко вначале даже показалось, что он ослышался, и никто в дверь его кабинета не стучал. Однако негромкое «тук-тук» вновь — и на этот раз более настойчиво, — раздалось в кабинетной тишине.
«Нет, не ошибся, точно кто-то стучится», — заключил Власенко.
— Входите! — уставшим голосом скомандовал он, глядя на дверь.
И каково же было его удивление, когда на пороге возник знакомый ему оперативник.
— Можно войти, Геннадий Петрович?
— Седов, мил человек, из отпуска, что ли, уже вышел? А почему только вечером объявился? Меня ведь могло и не быть на месте? — и тут же спохватился. — Алексей, или случилось чего?
— Так точно, Геннадий Петрович, случилось… — старлей выглядел удрученным.
— Понимаете, перед отпуском я имел неосторожность вас ослушаться… — Седов нахмурил брови и опустил взгляд. — Даже больше. Я совершил служебное правонарушение… Точнее, два.
— Так-так, а с этого места, пожалуйста, поподробнее, — настала очередь хмуриться Власенко. — Присаживайся, Седов, присаживайся. Я никуда не тороплюсь.
Оперативник уселся на стуле напротив и виновато взглянул на следака.
— Это произошло уже после поимки Зуева… — начал он издалека, пытаясь правильно подбирать слова. — Геннадий Петрович, вот никак я не мог поверить, что этот псих и есть наш маньяк, что так долго водил нас за нос!..
Он сделал паузу, после чего продолжил:
— Перед тем как отправиться в отпуск я связался с одним моим старым приятелем… Помните, я как-то предлагал вам обратится к специалистам, что-то вроде штатовских профайлеров? Так вот мой приятель как раз и есть такой человек. На свой страх и риск я выложил ему всю оперативную информацию о нашем маньяке и попросил составить психологический портрет преступника. Три дня назад я вернулся из Астрахани
