Кукушонок - Камилла Лэкберг
Патрик вздохнул и решил воспользоваться советом, который обычно давал другим, когда задача казалась непосильной. Что там говорил его дедушка в таких случаях? «Как съесть слона? – Не спеша, кусочек за кусочком».
То, перед чем он сейчас оказался, можно считать огромным слоном. Давно Патрик не чувствовал себя таким подавленным. Расследования множились, пересекались, врастали друг в друга, образуя нечто неохватное до ужаса. Крайне маловероятно, что столько событий могли совпасть по времени случайно. СМИ не давали покоя Аннике на ресепшне и пытались достучаться до всех и каждого в отделении. Страница за страницей, газеты заполняли кричащие рубрики новыми сенсационным текстами о фигурантах дела. Журналисты как мухи: вечно в пределах слышимости и никогда – досягаемости.
Патрик потянулся за блокнотом, чтобы, образно говоря, попытаться расчленить слона. Он решил начать с хобота, которым был в данном случае Педерсен, руководитель отделения судебной экспертизы в Гётеборге.
Педерсен ответил после первого сигнала.
– А я только собирался послать тебе привет…
Патрик несколько успокоился, услышав знакомый после стольких лет совместной работы голос. С Педерсеном можно было не церемониться и переходить прямо к делу без изъявлений формальной вежливости.
– Мы еще не закончили, – продолжал тот. – Но кое-что вырисовывается, и вам будет с чем поработать.
– Спасибо, Педерсен, – Патрик искренне расчувствовался и даже слегка поклонился трубке.
Судмедэксперты завалены работой, но на столах в прозекторской – двое маленьких детей, и этот факт придает делу высший приоритет и оправдывает требование, в случае необходимости, и круглосуточной работы.
– Как вообще продвигается расследование? – спросил Педерсен.
– Потихоньку. Мы получили предварительное уведомление из Центральной криминалистической лаборатории в Гётеборге через Фариде. Кое-кого пришлось толкать в спину, но Фариде, похоже, не стесняется.
– Вот видишь, ты уже к ней привыкаешь, – рассмеялся Педерсен.
– Согласен. С Фариде не забалуешь.
– Мы с ней уже поладили. Перейдем наконец к делу?
Патрик перевернул страницу в блокноте. Он знал, что получит письменный отчет от Педерсена, но записи во время разговора помогали сосредоточиться и структурировать мысли.
– Что касается Рольфа, причина смерти известна, и здесь никаких сюрпризов. Выстрел из гвоздезабивного пистолета в затылок. Похоже, он так и не успел осознать, что произошло.
– Наверное, для него это к лучшему, – заметил Патрик. – Есть еще что-нибудь о Рольфе?
Педерсен помедлил с ответом.
– Судя по всему, ему и без того оставалось жить считаные месяцы.
– Что ты такое говоришь? – Патрик выпрямился на стуле.
– Рак. Обширнейшие метастазы.
– Черт… Он мог об этом не знать?
– Вряд ли, учитывая степень распространения и место расположения опухолей. Должно быть, в последний год ему приходилось несладко. Обязательно поговорите с его врачом. Это должно быть в медицинской карточке.
Патрик задумчиво хмыкнул. Как это может быть связано с остальным?
– А Петер и мальчики?
– Расправа в чистом виде. Дети, похоже, умерли во сне. Выстрелы в лоб с близкого расстояния… – Голос Педерсена стал сухим и резким. – Петер, судя по всему, проснулся, когда в мальчиков стреляли, потому что в него были выпущены две пули. Одна прошла через левую руку, а вторая попала в голову. У старшего мальчика пуля застряла в затылочной части головы. Череп младшего прострелен насквозь, пуля застряла в изголовье кровати. В случае Петера одна пуля пробила руку и вошла в стену, вторая застряла в черепе.
– О господи…
К горлу подбиралась тошнота. Сразу пришел на ум ребенок в утробе Эрики, но Патрик отогнал эту мысль. Дистанцирование – единственный способ сохранить хладнокровие и возможность продолжать работу.
– Что ты можешь сказать о пулях?
– Судя по их виду, ствол нарезной. Все прояснится, когда найдете оружие. Есть какие-нибудь предположения на этот счет?
Патрик зашел в электронную почту. Наконец пришло заключение эксперта по оружию.
– Классика. Если я скажу, что это пистолет Джеймса Бонда…
– Да, это «Вальтер ППК». Обычное оружие полицейских до восьмидесятых годов прошлого века. Калибр семь шестьдесят пять.
– Все верно. Но если пули в таком хорошем состоянии, как ты говоришь, может, стоит посмотреть в реестре?
Это было скорее размышление вслух. Педерсен не ответил, правильно восприняв вопрос как риторический. Идея с реестром должна была прийти в голову и сотрудникам лаборатории в Гётеборге.
– Послушай, – поспешил добавить Патрик, прежде чем Педерсен успел положить трубку. – У меня к тебе еще одна просьба. Можешь считать, что это Эрика просит тебя об одолжении.
Педерсен сухо рассмеялся:
– В таких случаях я обычно говорю «нет», даже если речь идет о пустяковой услуге. Тем более что сейчас мы утопаем в работе. Но если за этим стоит Эрика, я должен по крайней мере поинтересоваться, в чем дело.
– Ты ведь хочешь попасть в ее следующую книгу?
– Разумеется, это мой единственный шанс на бессмертие, – серьезно ответил Педерсен. – Так о чем просит твоя знаменитая жена?
Патрик вкратце изложил историю Лолы.
– То есть об этом будет следующая книга Эрики?
– Похоже на то. Она ведет свое расследование и только что вернулась из Стокгольма, где ей удалось получить доступ к материалам дела. Скажем прямо, полицейские не особенно напрягались с Лолой. Полагаю, сыграла роль трансфобия, несмотря на то что, кроме Лолы, погиб маленький ребенок, ее дочь.
– Человеческая ограниченность не перестает меня удивлять, – мрачно заметил Педерсен. – Но позволь угадать: твоя жена хочет, чтобы я посмотрел отчет о вскрытии?
Патрик сказал «да» и немного смутился. Между тем Педерсен мог ответить «нет» в любой момент. И не мучился бы при этом угрызениями совести.
– Разумеется, я помогу. Можешь переслать отчет по электронной почте?
– Ты получишь его через десять минут, – Патрик старательно сохранял ровный тон, между тем как его переполняло чувство благодарности.
– И немедленно позвони Фариде.
– Конечно.
Положив трубку, Патрик некоторое время смотрел на свои каракули в блокноте. Потом подчеркнул фразу «гибель Рольфа» несколькими жирными чертами. Это не должно иметь никакого значения. И все-таки что-то подсказывало ему, что болезнь тоже вписывалась в общую картину. Оставалось понять как.
Стокгольм, 1980 год
– Так когда я смогу прочитать?
Лола пристально посмотрела на Рольфа, продолжая краем глаза наблюдать за Пютте, которая качалась на качелях на детской площадке в Васапаркене.
– Я видел твои стихи. Почему ты скрываешь от меня прозу?
Рольф радостно помахал Пютте, и та помахала в ответ.
– И потом, нам с Эстер очень понравилось жить с твоей девочкой. Несмотря на все печальные обстоятельства. Ты знаешь, что, если нужна помощь, тебе достаточно сказать об этом. В нашем доме ты всегда желанная гостья.
– Обещаю исправиться.
Лола тоже помахала Пютте и сдержала порыв броситься к ней и
