Виктор Доценко - Террор Бешеного
- Не то слово!
- В таком случае позвольте я заполню обойму до десяти зарядов.
Когда он закончил, объяснив, как пользоваться часами, чтобы достичь наибольшей эффективности, Богомолов спросил:
- Есть еще что-то такое, чем вы смогли бы удивить меня?
Мастер подумал немного, достал из своего чудо-чемодана обычный мобильный телефон и протянул Богомолову.
- И что может эта трубка?
- Пока это единственный экспериментальный экземпляр, который находится в стадии совершенствования... - осторожно, как бы извиняясь, проговорил он. - Но вашему сотруднику он вполне может пригодиться...
- Не томите, Геннадий Аристархович! - взмолился генерал.
- Работает, как обычный мобильный телефон, но если при включенном режиме произнести "волшебное" слово, то может легко отправить на то свет того, у кого он окажется через три секунды после произнесения пароля...
- То есть, включи, произнеси "волшебное" слов и бросай врагу? - уточнил хозяин кабинета.
- Так точно! - кивнул мастер. - Но можно и по обычному телефону позвонить на него, назвать пароль, но тогда эта трубка должна быть в руках врага...
- Отлично! Беру! Говорите его номер и пароль...
Когда Золотухин ушел, Богомолов вызвал к себе Рокотова.
- Тебе не пора собираться?
- За "крестником"? Через десять минут выезжаю.
- Вот, передашь ему мой подарок.
- Часы?
- Ага, - простодушно согласился генерал и добавил: - Смертельные часы. После чего открыл книгу и показал застрявшую в ней иглу. - Представляешь, с восьми метров вогнал! Почти насквозь пробил.
- Да, действительно, смертельные часы! - с восхищением воскликнул полковник.
- И вот еще передай... - генерал протянул ему трубку мобильного телефона, объяснил в чем ее секрет.
- Я всегда говорил, что Золотухин настоящий кудесник! - воскликнул Рокотов.
- А теперь внимательно слушай и запоминай, чтобы потом все объяснить "крестнику". - Богомолов рассказал, как пользоваться часами, затем продиктовал номер мобильного телефона и назвал код для срабатывания микробомбы.
Когда помощник вышел, генерал еще раз прослушал запись последнего разговора Савелия с Вороновым. Дважды прогнав пленку, он твердо произнес, словно обращаясь к невидимому собеседнику:
- Можешь злиться на меня до потери пульса, Савелий, но я всю жизнь буду винить себя, если ничего не предприниму, чтобы подстраховать тебя и хотя бы уменьшить опасность! Так что извини, но я сделаю по-своему! - Богомолов взял свой защищенный мобильник и набрал номер.
- Джеймс слушает! - по-английски отозвался Майкл, давний американский приятель генерала.
- Это ваш далекий коллега, - тоже по-английски ответил Богомолов условной фразой, чтобы собеседник сам выбрал систему разговора: иносказательную или прямую.
- А, Константин Иванович! Как я рад снова вас слышать! - воскликнул бригадный генерал по-русски, давая этим понять, что говорить можно без опаски. - Надеюсь, моя помощь вашему тезке оказалась полезной?
- Похитители понесут самое суровое наказание!
- Полагаю, что их сообщники с нашей стороны тоже! Как здоровье? Как супруга?
- Все отлично!
- Есть проблемы?
- Пока нет, но могут появиться.
- Очень внимательно слушаю. - Голос Майкла сразу стал серьезным.
- Честно говоря, даже не знаю... - замялся Богомолов. - Он просил меня не вмешиваться!
- Кто он-то?
- Ладно, будь что будет! Через пару часов к вам вылетит Сергей Мануйлов! Почему-то генерал, несмотря на намек Майкла, что телефон не прослушивается, не решился открыто назвать настоящее имя Бешеного.
- Вот как? Это же просто замечательно! - не скрывая радости, воскликнул Майкл. - Наш приятель даже представить себе не может, какой сюрприз его ждет!
- Какой сюрприз? - мгновенно насторожился Богомолов.
- Только обещайте, что вы ничего не скажете, даже не намекнете Бешеному до отлета!
- Какой же это будет сюрприз, если я расскажу все заранее. Обещаю!
- У него сын родился!
- Сын?! У Бешеного?! - Богомолов едва со стула не свалился от изумления. Но когда он родился?
- Скоро восемь месяцев исполнится.
- Господи, почему же вы молчали?
- Об этом просила Роза. Она считает, что отец сначала должен не просто услышать о сыне, а увидеть его.
- Вот упрямая девчонка! Боже, у моего "крестника" сыну почти восемь месяцев, а он ничего не знает!
- Вы обещали, - напомнил Майкл.
- Не беспокойтесь, я всегда выполняю обещанное, - заверил генерал и тут же простонал, словно от зубной боли: - У-у-у, черт!
- Что случилось?
- У него такое событие, а ему, скорее всего, угрожает смертельная опасность.
- Здесь, у нас?
- Вот именно!
- Тогда зачем он летит сюда?
- Чтобы спасти своего брата!
- Как, и Воронов здесь?
- Да, у вас, в Нью-Йорке, - с горечью ответил Богомолов и подробно рассказал о том, что произошло с Вороновым: даже дал послушать запись последнего разговора с Савелием.
- Должен прямо сказать, что дела действительно очень серьезные, - вынужден был признать Джеймс, потом задумался ненадолго и сказал: - Вот что, Константин Иванович, вы знаете, как я отношусь к ним обоим. Знаете и то, что и Америка у братьев в неоплатном долгу. Так что не терзайте себе душу: вы абсолютно правильно поступили, что сообщили мне обо всем. Поверьте, ни вы, ни я до смерти не простили бы себе, случись с ними что-нибудь непоправимое! - К удивлению Богомолова, Джеймс почти дословно повторил его собственную мысль. - Вы не волнуйтесь, Константин Иванович: я предприму все меры, чтобы ни с тем, ни с другим ничего не случилось на американской земле!
- Спасибо огромное, генерал!
- Не благодарите меня: это я должен благодарить Бога за то, что смогу хотя бы отчасти вернуть долг вашему "крестнику" и его брату, - серьезно проговорил Майкл. - Вы же помните, что я обязан им жизнью!
Положив трубку, Богомолов почувствовал такое облегчение, словно с его души свалился тяжелейший камень.
Когда Рокотов поведал Бешеному о возможностях смертельных часов и мобильного телефона, Савелий попросил:
- Передайте Константину Ивановичу, что сегодня ему действительно удалось удивить меня.
- Непременно, - понимающе кивнул полковник.
Через пару часов Савелий, без проблем миновав таможенный контроль, уже сидел в самолете Аэрофлота, который стремительно мчал его навстречу неизвестности.
Пока наш герой летит в Америку, давайте вернемся на некоторое время назад и узнаем наконец, что произошло с Андреем Вороновым...
Добравшись до места дивизионных учений, Воронов, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и не мешать военным, превратился в простого наблюдателя и начал осторожно расспрашивать только тех, кто оказывался в числе "убитых". Обсудив вначале общие темы, такие, как семья, любимая девушка, армейская служба, иногда даже положение в стране, Андрей осторожно подводил собеседника к важному для него предмету, старательно вылавливая нечаянно брошенные слова, намеки, интонации, а иногда даже взгляды.
Он походил на одинокого старателя, пришедшего попытать счастья на отработанный золотой прииск. В отличие от первопроходцев, ему приходилось просеивать в десятки раз больше тонн породы, чтобы отыскать оставшиеся в ней крупицы золота. Нет-нет да и замечал он недоброжелательные взгляды офицеров, но более всего его поразил подполковник Булавин, отношение которого к нему резко изменилось: от почти навязчивого проявления дружбы в самолете до демонстративного нежелания не только разговаривать, но даже здороваться. Причем эта перемена произошла буквально за одни сутки. Как-то, разговаривая с солдатом Семеркиным, Андрей случайно перехватил взгляд Булавина: казалось, обладай тот способностью метать глазами молнии, то от Воронова ничего бы, кроме кучки пепла, не осталось.
Постепенно Андрей пришел к выводу, что Булавин имеет какое-то отношение к странным смертям новобранцев, по крайней мере последнего. Какое? В этом и предстояло разобраться. Никаких фактов, никаких свидетельств у Воронова не было, появилось лишь ощущение причастности, основанное на интуиции, которую, как известно, к делу не пришьешь.
Как же порой жизнь непредсказуема в своих хитросплетениях и неожиданных поворотах. Казалось бы, где Сингапур, где Москва и где Омск? Что или кто может связать эти разные точки земного шара в единый узел? Возможно ли это? Оказывается, ничего невозможного нет.
Владислав Фридрихович Ведерников, выросший в семье поволжских немцев, питал лютую ненависть ко всему русскому, унаследовав ее от своего отца. Однако отец воспитал в нем и умение тщательно скрывать эту ненависть. Более того, научил актерскому мастерству перевоплощения. Этим искусством Владик настолько хорошо овладел, что даже самые близкие друзья считали его настоящим патриотом земли русской и без колебаний принимали его лидерство: сначала в классе, в школе, потом, когда он поступил на экономический факультет Волгоградского университета, дружно голосовали за него на курсе, а потом и на общеуниверситетском собрании, выдвинув в комсомольские лидеры.
