Мишка Миронова - Максим Константинович Сонин
Ждать Соне пришлось недолго. В чате, куда скидывали заказы братья, появилось описание одного из людей, с которыми Соня контактировала. Тут она совершила ошибку: позвонила в полицию заранее, назвала место и время из чата. А человек с топором не стал убивать журналиста на месте, а шел за ним целый час. Соня своими глазами видела, как к выходу из редакции подъехала полицейская машина, постояла и уехала. Наверняка ее заметил и убийца – поэтому не подошел к журналисту сразу.
Когда на следующий день в чате возник новый заказ, Соня поступила умнее. Срочно выехала на место, дождалась появления жертвы и убийцы. Человека с топором она узнала легко: во-первых, на улице было пусто, а во-вторых, он, не скрываясь, пошел прямо за жертвой. Соня стояла в тени у дома напротив и видела, как человек с топором догнал черноволосого парня, ударил его по шее. Сначала показалось, что кулаком, но, судя по тому, как голова парня сразу обвисла, – скорее все-таки топором, зажатым совсем у лезвия. Когда человек подхватил труп и понес к ближайшему дому, полузаброшенной пятиэтажке, Соня уже звонила в участок. И все равно не вышло. Она надеялась, что убийца проведет с трупом хотя бы десять минут, но тот почти сразу вышел из подъезда и быстро зашагал по улице. Соня попробовала за ним проследить, не подходя слишком близко, но человек с топором будто растворился в ночи.
Сегодня Соне повезло. Во-первых, заказ был на вечер, а не на ночь, во-вторых, в довольно людном месте, в центре города. Соня выехала туда сразу после того, как адрес появился в чате, – и выбрала себе хорошее место для наблюдения. Устроилась на скамейке спиной к кофейне, откуда предположительно должна была выйти жертва. Оделась Соня так, что бояться было нечего. Из-под запахнутой куртки торчал подол серой школьной юбки. Лицо Соня скрывала длинной челкой и томиком Блока, который при желании могла бросить в лицо убийце, чтобы дать себе пару лишних секунд разбега.
Соня думала, что ей придется ждать назначенного времени, чтобы рядом с кафе произошло что-то интересное, но где-то через полчаса на набережной появились три неожиданные персоны. Сначала Соню привлекла красная жилетка, ее в последний раз Соня видела в Москве при не самых приятных обстоятельствах. Сомнений не возникло – по мостовой шла маленькая детективка Мишка. Та самая, которая должна была подорваться вместе с братом, но каким-то чудом выжила. Ее сопровождали двое полицейских: один постарше, со смешными подростковыми усами, второй – молодой и услужливый, явно совсем младший чин. Полицейского с усами Соня тоже узнала – им оказался дядя детективки. Соня его вживую раньше не видела, но брат во время расследования в Москве показывал его фотографии.
Дальше стало интереснее. Детективка и ее спутники осмотрели будущее место преступления, расположились в удобных местах. Молодой полицейский сел на скамейку рядом с Соней. Он все время держал руку на кобуре и вообще заметно нервничал. Соня предположила, что его впервые отправили на задержание.
Было примерно понятно, каким образом детективка вышла на человека с топором: как и Соня, получила доступ к телефону кого-то из братьев. Соня обрадовалась ее появлению. С Мишкой шансы у полиции поймать человека с топором заметно возрастали.
Но убийца не появился. И детективка даже не дождалась нужного времени. У усатого вдруг зазвонил телефон, он что-то услышал, потом замахал руками. Детективка бросилась к нему. Они кратко поговорили, потом все сели в машину и уехали. Соня думала сорваться следом, потом решила остаться, подождать нужного времени. Только зашла в кофейню, подключилась к вайфаю и проверила чат – там ничего не изменилось. Странно. Нужно было придумывать новый план, потому что человек с топором, видимо, оказался умнее не только полиции, но и детективки Мишки.
Верины друзья пришли в палату около восьми. Их было двое. Один среднего роста, с выбритым виском, представился Лешей, а второй, почти с Мишку, с усталым и очень подвижным лицом, назвался странным именем Станка.
– Мириам, – представилась Мишка. Верины друзья сели у койки и стали тихо обсуждать какое-то феминистское мероприятие. Мишку они ни о чем не расспрашивали, и она тихонько вышла в коридор. Вера все равно спала, а Мишке хотелось поговорить с дядей Сережей и хотя бы узнать результаты разноса от начальства. Кроме того, конечно, нужно было планировать дальнейшее расследование.
Дядя Сережа сидел на скамье и разговаривал с до сих пор не успокоившимся федералом. По крайней мере, Алексей, которого, видимо, в наказание пересадили на одинокий стул, выглядел еще испуганнее, чем раньше.
– Мириам Борисовна, – федерал подвинулся, чтобы Мишка могла сесть между ним и дядей, – давайте к нам, поделитесь размышлениями.
– Только… – хотел что-то сказать дядя Сережа, но федерал его перебил.
– Давайте я. – Он положил Мишке руку на плечо. – Операция по задержанию убийцы сегодня была провальная. Вина за это лежит не на вас, а на питерском начальстве, которое утаило от участников следственной группы критически важную информацию. С этим начальством сейчас разговаривают, и разговор серьезный, достаточно неприятный. Однако до тех пор, пока этот разговор не закончится, Сергей Георгиевич от расследования отстранен.
Мишка хотела заспорить, но федерал поднял руку.
– Я не закончил, – сказал он. – Вы от расследования не отстраняетесь, потому что работаете под нашей протекцией. В ваше распоряжение поступает Алексей Борисович.
Федерал указал на полицейского, тот быстро кивнул.
– У него сохраняется доступ к делу, к ресурсам питерского следствия, – сказал федерал. – Плюс наши ресурсы. На поддержку питерской команды, кроме Алексея Борисовича, не рассчитывайте – ее не будет.
Мишка кивнула. Дядю можно было привлечь к расследованию и частным образом.
Федерал как будто прочитал ее мысли:
– Сергей Георгиевич в расследовании не участвует. С этого момента. Сейчас он отправится перебирать в офисе бумажки. Это окончательное решение и необходимый компромисс.
– Я не смогу выполнять свою работу без помощи Сергея Георгиевича, – сказала Мишка.
– И все же придется, – сказал федерал. – Сергей Георгиевич?
– Мишка, – сказал дядя Сережа, – мне правда лучше устраниться. И в карьерном плане, и в том смысле, что мое участие сейчас может тебе только помешать. Понимаешь?
Мишка кивнула.
– Славненько, – сказал федерал. – Тогда давайте дальше по делу. Сергей Георгиевич, до свидания.
Дядя поднялся, пожал федералу руку. Мишку, вставшую вместе с ним, обнял, похлопал по спине.
– Давай, – сказал он. – Удачи. С Богом.
Мишка кивнула, села обратно. Постаралась настроиться на рабочий лад.
– Так. – Федерал подозвал Алексея. Тот не стал садиться на скамейку, а притащил с собой стул. Мишка полицейскому улыбнулась, чтобы он не слишком нервничал. Это не помогло – Алексей все еще выглядел так, будто его огрели по голове сковородой.
– Значит, по вашему запросу… – Федерал достал телефон, что-то в нем промотал. Мишка усмехнулась, увидев у него открытый Лабиринт. – Мы пробили по базам и фотографию, и фамилию, – сказал федерал. – Была такая Серафима Тарасова, тысяча девятьсот шестидесятого года рождения. До девяносто первого работала школьной учительницей химии в городе Петрозаводске.
Он показал Мишке черно-белую фотографию со школьной линейки. Мишка сразу узнала женщину с фотографии – она стояла сбоку от мальчика, который держал в руке табличку с надписью «1 “А”». Мальчик тоже был знакомый.
– Это паренек с фотографии, – кивнул федерал. – Дмитрий Тарасов.
– А кто отец? – спросила Мишка.
– А вот это, – федерал нахмурился, – науке пока неизвестно. Замужем Серафима никогда не была, и фотографий с мужем у нее нет. Вообще ничего про этого Тарасова найти пока не удалось.
– Что-то мы про него все-таки знаем, – сказала Мишка. – Думаю, что он до сих пор жив. В чате дилеры из Обители переписываются с неким «Отцом». И в газете журналист называет его так же – «отец». Насколько я знаю, подобные культы с трудом переживают
