Три грации на обочине - Лариса Павловна Соболева

Нелегко продолжать, ибо Митя заготовил скользкий намек:

– Сэра против них давала показания… вам, например. Может быть, рассказала еще кому-то, но она отрицала вчера в клубе.

У Феликса глаза стали, как блюдца! Вдобавок дар речи от подобной наглости он потерял, а Павел на удивление продемонстрировал полное отсутствие эмоций:

– Если вы подозреваете, что у нас работают люди, способные отмазать преступников, почему пришли к нам? Нелогично ведь, правда?

Скорей всего, Митя предполагал, какие вопросы последуют после его намека, отсюда и ответы заготовил:

– Не подозреваю, но и не исключаю, чувствуете разницу? А пришел именно к вам, потому что вы ведете расследование, я заинтересован, чтобы преступников нашли. К тому же я обезопасил себя.

– Любопытно, каким же образом обезопасили?

– Как сказала моя подруга Нина, я перестраховщик, поэтому сделал запись – куда и с чем я иду. Если со мной случится что-нибудь непредвиденное, запись окажется в Генеральной прокуратуре.

Это уже конкретные угрозы. Но и тут Павел своего отношения не показал, казалось, его интересует все, о чем думает Митя:

– Собственно, почему вы заинтересованы? У нас проходите как свидетель, мы вас даже не подозреваем.

– Честно ответить?

– Конечно.

– Допустим, я не доверяю нашей правоохранительной системе, знаю, что в этой структуре показатели важнее истины. Пусть это распространено в низшем звене, так ведь никто не даст гарантии, что и верха не заражены. Потребуют срочно предоставить преступника, я не стану козлом отпущения, а?

– На вас плохо действуют СМИ, – резюмировал Павел.

– Когда нечего возразить, стрелки переводят на СМИ, – пессимистично заявил Митя. – Я все сказал, могу ли теперь быть свободным?

– Можете.

После ухода молодого человека Феликс поднял плечи и в этом неудобном положении умудрился покачать головой, словно что-то отрицал, Павел догадался:

– Не нравится тебе Митя?

– Ну и счетчик, – обрел дар речи опер. – Не человек, а программное обеспечение. Искре повезло, что этот тип бросил ее, жаль только, она этого никогда не узнает.

Павел о Мите составил свое мнение:

– Непонятный парень, не могу сказать – хороший он или плохой, наверное, где-то посередине, как все. Бог с ним. Ты-то что думаешь о покушении на Сэру?

– Для начала давай посмотрим запись видеорегистратора.

Павел согласно кивнул, поднял крышку ноутбука, в то же время Феликс, взяв свой стул, переместился к нему. Пока компьютер загружался, оба ждали молча, обрабатывая информацию Мити. Запись просмотрели два раза, но лица предполагаемого убийцы не увидели, хотя бежал он прямо на камеру. Во-первых, когда приблизился, попал в плотную тень, а дело было не днем, во-вторых, на его шее был шарф, а на голове кепка с большим козырьком, обе вещи не хуже маски закрывали лицо.

– Знаешь, она такая беспросветная дура, – заговорил о Сэре Феликс, – могла по глупости влезть в чужую историю, не связанную с нашим делом, и получить ответку. Это как один из вариантов.

– Принято. Еще версия?

– Еще? Этот Митя… я, конечно, не допускаю, но чисто гипотетически… может быть, он прав? Мы-то на совещаниях трепались…

– Докладывали, – поправил его Терехов.

Павел заметно огорчился, мысль, мягко говоря, неприятна – кто бы спорил! А Феликс упрям и как будто дразнил Терехова:

– Вот-вот, докладывали… Паша, какого черта лоб хмуришь? Что, в вашей среде не продаются, не вредят следствию, все как один – святые?

– А в вашей? – вернул ему вопрос Павел.

– Про нашу я говорил, ты разве страдаешь провалами в памяти? Мы не имеем права сбрасывать со счетов версию Мити, несмотря на мою неприязнь к нему. Но если это так… дело наше дрянь, побеждает тот, у кого власть.

– Или тот, кто хитер. Если заметил, я не открываю все карты на совещаниях, кстати, говорил – почему.

– Таким, Паша, ты мне больше нравишься. Но! Третья версия: не сам ли Митя является прямым участником данной истории с убийствами?

– Ого… – только и вымолвил Павел.

– Уж очень рьяно он принял участие в Сэре. Ехал, видите ли, увидел нас и ее на перекрестке, подумал-посчитал, встретился, отвез домой… Остальное ты знаешь: она в больнице с ранением. Есть над чем пораскинуть мозгами, есть.

– А как объяснишь поспешный побег из подъезда Сэры мужчины?

– А если это постановка? – не сдавался Феликс, причем увлекся, да так, что подскочил с места и стал ходить, одновременно рассуждая: – Речь ведь не идет о преступнике-маньяке! Мы имеем дело с преступлениями, «совершенными группой лиц по предварительному сговору», в наличии похищение, групповое изнасилование, убийства. А это статья… просто жуть, тянет на пожизненное для каждого фигуранта. Почему же Митя не может быть участником данной группы? Он продемонстрировал чудеса предусмотрительности! Отвез Сэру домой, не уехал, а настроил регистратор на девчонку, когда она шла к подъезду и… фактически зафиксировал свое алиби! И как по заказу у предполагаемого убийцы морда закрыта, даже когда убегал! Вдруг все было иначе?

– Ну и как было? Я слушаю.

Феликс с подозрением взглянул на Павла, но убедился, что тот совершенно серьезен, в его глазах нет насмешки, уселся напротив и продолжил:

– Мы же не видели, как убийца всадил нож в живот Сэры. А видели, как Митя побежал к подъезду сразу, как только девчонка и неизвестный зашли в него, так? Посчитай, сколько секунд не было предполагаемого киллера – мизер. Он выскочил, свалив Митю, упал сам и оба…

– Почти одновременно вскочили на ноги, – закончил Павел.

– Зачет, ты наблюдательный. Побежали подозреваемые в разные стороны, Митя – в подъезд. Почему не допустить, что он, уже ничем не рискуя, хотел убедиться, что Сэра мертва?

– Но вызвал «Скорую помощь», – напомнил Павел.

– Так мы же не знаем, что там происходило, к примеру, кто-то помешал, вышел из квартиры мусор вынести.

После довольно убедительной речи наступила пауза на некоторое время. Терехов мысленно задал себе вопрос: есть достаточно веские аргументы, чтобы версию Феликса отбросить за несостоятельностью? И ответил сам себе тоже мысленно, а вслух сказал:

– Да-а… Умеешь ты слагать истории, талант.

– Я элементарно намекнул тебе, Паша, что любая версия, возникшая даже спонтанно, имеет все основания жить. А у нас не спонтанно возникли три версии, значит, что? Какая-то может оказаться правильной.

– Ясно. За Митей мы установим наблюдение, а с остальными…

Внезапно ворвался Женя Сорин – всклокоченный, помятый, прошел к столу, плюхнулся на стул и, прижав обе ладони к груди, честно признался:

– Это я! Извините, проспал, мы вчера до трех ночи с Левченко… У вас такие лица – что-то случилось, а я не знаю, да?

– Случилось, – сказал Павел, поднимаясь с места. – Едем в больницу, выясним на месте, что с Сэрой.

– В