Крейг Макдоналд - Убить Хемингуэя

50. Подготовка

Литература – роскошь, художественная литература – необходимость.

Гектор вошел в их комнату. Ханна встала из-за машинки:

– Я беспокоилась. Он крепко поцеловал ее. Ханна улыбнулась:

– А это за что?

– Просто радуюсь, что тебя вижу.

– Что случилось? Уже поздно. Гектор решил соврать:

– Кое-какие дела. Детка спит?

– Наверное, еще час будет спать.

Он улыбнулся, расстегивая верхнюю пуговицу на ее блузке:

– Урвешь несколько минут от своего творчества?

– Ага. – Она посмотрела на свои бинты. Затем улыбнулась: – Правда, я пока немного ограничена в движениях. Может быть, тебе придется помочь мне раздеться.

– С огромным удовольствием, – сказал он.

Бриджит все еще спала, Ханна нежилась в постели с Гектором. Раздался телефонный звонок. Звонила Мэри, чтобы договориться об интервью на завтра.

– Пора возвращаться к работе, верно, Ханна? Кстати, как ты себя чувствуешь? Травмы после падения заживают?

– Чувствую себя значительно лучше, – сказала Ханна.

Мэри снова сменила тему:

– У меня есть идея насчет суперобложки для нашей книги. Коллаж из моих старых фотографий, но раскрашенных. Только надо будет найти подходящего художника.

Концепция обложки показалась Ханне глупой, но, похоже, Мэри получала истинное удовольствие от придумывания суперобложек.

Следующий звонок раздался через пять минут. Попросили Гектора. Он выскользнул из ее объятий и принялся одеваться.

– Моя посылка наконец пришла, – сказал он. – Пойду и возьму ее.

– Посылка? – удивилась Ханна. – А что в ней?

– Кое-что для твоего завтрашнего интервью, – сказал Гектор. – Старый сувенир от Хема… или, вернее, от Паулины Хемингуэй, его второй жены. То, что я хранил долгое время для специального случая. Может развязать языки. Пойду и заберу. Я быстро. – Это не было дьявольским зельем в стиле Криди, но Гектор надеялся, что эффект будет примерно таким же.

В ту ночь Ханна снова лежала в постели с Гектором (и отчасти на Гекторе) и ждала, когда их сердца утихомирятся.

– Я сегодня читала про тебя в библиотеке, – сказала она. – Статью того журналиста, Бада Фиске.

– Точна наполовину, – сказал Гектор. – Обычное дело. Люди, даже такие верные друзья, как Бад, слишком часто путают меня с моими персонажами. Случается сплошь и рядом. – Он махнул рукой, как бы отмахиваясь от всего.

Ханна медленно кивнула и поцеловала ему грудь:

– Тот роман, который ты пишешь, тут никак не поможет.

– Слишком поздно меня переделывать, Ханна. Поздно во всех отношениях. Ты должен танцевать с музой, которая сделала тебя. То есть когда она поставила на тебе свое тавро.

Тут он кое-что вспомнил и поднялся с кровати. Сунул кольт под подушку и снова лег рядом с Ханной.

– Ты это серьезно или нет? – спросила она.

– Я так сплю постоянно. Во всяком случае, до последних нескольких недель. Из уважения к тебе и из доверия к тебе я перестал. Со всеми этими событиями решил возобновить привычку…

Ханна слегка улыбнулась и все еще скептически взглянула на него:

– Ты в самом деле всегда спишь с пистолетом под подушкой?

– В самом деле. Всегда.

– Что говорили на этот счет другие женщины?

– Некоторые из моих других женщин и вынудили меня так поступать.

51. Смерть поутру

Убийство родится из любви, и любовь приобретает наибольшую силу в убийстве.

Приехав в Дозорный дом, Ханна обнаружила Мэри со стаканом в руке, от которого несло алкоголем. Было десять часов утра.

– Раненько вы начали, – заметила Ханна.

– Так ведь где-то уже полдень. – Мэри нахмурилась, затем улыбнулась своей привычной улыбкой – с закрытым ртом. – Скажем, в Нью-Йорке. По-моему, моя печень все еще придерживается восточного времени.

– Ну да. – Ханна пожала плечами и осторожно сняла пальто.

Старуха подняла свой стакан, ловя им луч утреннего солнца.

– Моя последняя отрада, – сказала она. – Одна унция можжевелового джина, одна унция бренди, одна четверть лимонного сока и половина яичного белка – подавать в замороженном стакане для коктейлей. Вот попробуй – вкуснотища.

Ханна осторожно приложилась к другой стороне стакана, напротив того места, где отпечатались губы Мэри, отпила малюсенький глоток, только чтобы уловить вкус. Ей ужасно не понравилось, она даже поморщилась:

– Тьфу. Как называется?

– «Поцелуй мальчиков на прощание». Хочешь?

– Простите. Я ведь все еще кормлю.

Бриджит ворковала у все еще пышной груди Ханны. Вошла горничная и унесла ребенка.

Тут появился Гектор со своим таинственным пакетом. Наклонился и расцеловал Мэри в щеки.

– Спасибо за вчерашний день, – сказал он. – И кончай с коктейлями, Пикл. У меня для тебя большой сюрприз. Кое-что из былых грешных дней.

Мэри хитро улыбнулась. Гектор поднял пакет, затем достал из кармана перочинный нож и разрезал бечевку. Снял обертку из коричневой бумаги, открыл коробку и достал еще упаковочный пеноматериал:

– Моя экономка, Кармелита, перестаралась с упаковкой. – Наконец он достал из коробки бутылку.

– Что это? – нахмурилась Ханна.

– Думаю, я знаю, – улыбаясь сказала Мэри. – Ну ты и хитрец, Лассо.

– Что это? – повторила Ханна.

– Абсент, – ответил Гектор. Он достал пакет поменьше. – Здесь мерные ложки и бокалы, – сказал он. – Полагаю, у тебя найдется кусковой сахар, Мэри?

Еще одна хитрая улыбка.

– Правильно полагаешь, Лассо.

– Я думала, абсент запрещен, – заметила Ханна.

– Очень даже, – подтвердил Гектор. – И очень давно. Еще в тысяча девятьсот тридцать пятом году, на Флорида-Кис, старый художник принес три бутылки абсента на вечеринку к Хему. Эта – последняя из них. После того как мы с Хемом в тридцать седьмом году разошлись, Паулина принесла последнюю бутылку мне. Сказала, чтобы я ее сохранил до того момента, когда она помирится с Папой, уведет его от Марты – и мы сможем распить ее втроем. В конечном итоге мы с Хемом помирились, но так, как она планировала, не сложилось.

Ханна сморщила нос:

– Думаешь, его еще можно пить?

Гектор пожал плечами:

– Трудно представить, что он может принести больший вред, чем в свои лучшие годы. – Он подмигнул Мэри: – In vino Veritas, так? Греет брюхо и развязывает язык? Ты как, Пикл?

Мэри подмигнула в ответ:

– Валяй действуй, Лассо.

Гектор улыбнулся и принялся готовить абсент.

– Я пас, – заявила Ханна.

– Разумеется, – согласился Гектор. – Бриджит пока слишком мала, чтобы делать из нее любительницу абсента.

Ханна слегка сомневалась в необходимости напоить Мэри абсентом: вдовушка уже пребывала в алкогольном тумане. Мэри ей пьяно улыбнулась:

– Так с чего мы начнем, дочка?

– С конца, – улыбаясь, ответила Ханна. – Я же говорила, остальное уже есть у Ричарда.

– Но тебе может прийти в голову спросить о чем-нибудь, о чем он спросить не догадался. – Мэри приняла свой первый стакан абсента. Гектор соорудил себе такой же.

– Я читала черновик ваших мемуаров, – сказала Ханна. Как же это было тяжко. – Не представляю, о чем можно еще спросить по поводу шестьдесят первого.

Мэри приложилась к абсенту:

– Валяй спрашивай. – Она сделала еще глоток. – Знаешь, я пью это в первый раз. Вполне могу на него подсесть. Господи, он бодрит.

– Как лягающийся мул, – отозвался Гектор. – Зато нет похмелья.

Ханна спросила:

– Что вы имели в виду, когда говорили, что нельзя лишать человека возможности добраться до своей собственности? В смысле, когда вы заперли все ружья Папы, а потом оставили ключи к этой кладовке на видном месте. О чем вы тогда думали?

Мэри чмокнула губами и выпила еще глоток запрещенного напитка:

– Знаю я, что ты имеешь в виду. Господи, дочка! Зачем тебе это? Господи!

– Что вы имели в виду? Я про ключи.

– Я имела в виду то, что сказала, и я сказала то, что имела в виду.

Ханна покачала головой:

– Я считаю, что это самое важное, что нам осталось обсудить, Мэри. – Она подвинулась поближе, глядя в глаза старухе и печально качая головой. – Вы знаете не хуже меня, что вас поносили за это заявление все, кто любил вашего мужа. Все те, кто считал, что вы каким-то образом подвели Папу…

Теперь на лице вдовы появилась откровенная злоба.

– Эрнест подвел меня. И самого себя, этот большой слабый мудак. – Лицо Мэри стало красным.

Но Ханна твердо стояла на своем. Она глубоко вздохнула.

– Мэри, я не говорю вам ничего такого, чего бы вы не слышали или не читали о себе раньше, – сказала она. – Те, кто верит в Папу, не расположены к вам.

Гектор протянул руку и игриво коснулся колена Мэри:

– Изобразить тебя привлекательной фигурой – задача не для слабонервного. Ты должна это признать, Мэри. Это так – по крайней мере, когда дело касается его страстных почитателей и ученых. Тебе, скорее всего, придется пережить самое суровое нападение на себя в будущем году, когда этот профессор из Калифорнии опубликует свою биографию Папы. Я слышал, что тебя он в своей книге не пощадил. Это твой шанс заткнуть рот твоим критикам. Ты сможешь нейтрализовать их красиво, так я думаю. Расскажи им, почему ты заперла ружья и оставила ключ в доступном месте. Будь откровенной и не изворачивайся.