Джеймс Чейз - Том 22. В мертвом безмолвии. Тайна сокровищ Магараджи. Расскажи это птичкам
Она некоторое время колебалась, затем пожала плечами.
— Пару раз получала штраф за превышение скорости… И это все.
— Чем ты занималась до замужества?
— Работала администратором в отеле.
— В каком?
— «Коннот Армз» в Лос-Анджелесе.
— Надеюсь, отель был респектабельный, а не из тех, где сдаются комнаты на час и не задают лишних вопросов?
— Разумеется, нет.
— А еще раньше чем занималась?
Она вновь немного подумала, прежде чем ответить.
— Платная партнерша в ночном клубе.
Энсон насторожился.
— И чем ты там занималась?
— Да так… Составляла компанию одиноким мужчинам. Добивалась того, чтобы они заказывали как можно больше выпивки.
— А теперь аккуратнее, Мэг. Ты водила их домой? Понимаешь, что я имею ввиду?
— Нет!
Некоторое время он изучал ее. Злость в глазах Мэг была настоящей.
— Это точно?
— Говорю же тебе, не водила! — Она уже сидела на кровати. — Неужели этот Мэддокс будет задавать мне эти дурацкие вопросы прежде чем оплатит иск?
Энсон покачал головой.
— Вряд ли. Но если твой иск вызовет хотя бы тень подозрения, он пустит по твоему следу своих лучших детективов. Ты даже и знать не будешь, что он копается в твоем прошлом. А когда у него на столе будет лежать твое полное досье, вот тогда он и решит, стоит ли оплатить иск. Ну а если в досье будет хоть какой-то компромат, тогда держись!
Мэг снова легла. Энсон видел, что она чем-то встревожена.
— Если бы я знала, насколько это сложно, я бы никогда не пошла на такой риск.
— Еще не поздно отказаться, — сказал Энсон. — Неужели ты надеялась отхватить куш в пятьдесят тысяч долларов, не ударив пальцем о палец? Пока ты будешь говорить правду, тебе не о чем беспокоиться. А чем ты занималась до того, как начала работать такси-герлс в ночном клубе?
— Жила с матерью, — ответила она, не глядя на Энсона.
— Ты уже почти год замужем. Это исключительно важно, Мэг. Говори только правду. У тебя был любовник в это время?
— У меня есть ты, — Мэг криво улыбнулась.
— Я не в счет, — сказал Энсон, пристально глядя на нее. — Мы вели себя осторожно и будем поступать так впредь. Я имею в виду кого-нибудь другого… с кем ты была не так осторожна, как со мной.
— Нет… Никого.
— Точно? Если Мэддокс узнает, что у тебя кто-то был, он его из-под земли достанет. Да он спит и видит, как бы разузнать, что женщина, у которой застрахован муж, имеет любовника. А если бедняга муж неожиданно умер, вывод однозначен.
— Никого у меня не было.
— А нет ли кого, кто может засвидетельствовать, что ты была несчастна в браке? Не слышал ли кто-нибудь, что вы ссорились, или что-то в этом роде? Нет ли кого-нибудь, кто бы мог заявить, что ты не питала теплых чувств к мужу?
Она покачала головой.
— У нас не бывает гостей.
— А твой муж не мог сказать это кому-нибудь?
Она еще раз покачала головой.
Откинувшись на спинку кресла, Энсон некоторое время сосредоточенно размышлял. Мэг наблюдала за ним.
— О’кей, — сказал он наконец. — Пожалуй этого достаточно. Но ты действительно сказала мне правду? Сейчас ты этого еще не понимаешь, но мои вопросы очень важны. Как только детективы Мэддокса начнут копаться в твоем прошлом, — а этого не миновать, можешь не сомневаться, — оно должно оказаться безупречным. Ты была со мной откровенной?
— Да… Не будь таким недоверчивым. Я сказала тебе правду!
— О’кей, — Энсон несколько расслабился и вытащил пачку сигарет. Одну предложил Мэг, другую закурил сам. — Теперь переходим ко второй стадии. Твой муж будет здесь завтра вечером?
— Он всегда здесь, кроме понедельника и четверга.
— Я появлюсь у вас где-то в половине девятого. Постарайся открыть мне дверь сама. И мне обязательно нужно попасть в гостиную, иначе успеха не видать. Если к двери подойдет он, то может не пустить меня дальше порога. А на пороге человеку не всучишь страховой полис.
— И все же не обольщайся, что Фила легко можно застраховать. Совсем наоборот.
Энсон встал.
— Твое дело впустить меня в дом. А уж остальное я беру на себя. До завтра.
Она тоже поднялась.
— Джон… Я хочу знать… Это ты застрелил полицейского?
Энсон взял свой саквояж.
— Я же просил не задавать лишних вопросов. — Он посмотрел на нее. — Деньги для уплаты первого взноса у меня имеются… а это главное, что ты должна знать.
Он даже не сделал попытки поцеловать ее, а сразу вышел из дома и направился к машине.
Едва только звук мотора замер вдали, Мэг подбежала к телефону и торопливо набрала известный ей номер. Она долго вслушивалась в длинные гудки, но трубку так никто и не снял.
Следующий вечер выдался теплым. В небе светила полная луна. Все сулило удачу Энсону.
Мэг предупреждала Энсона, что Барлоу не подарок, но он и представить не мог, насколько с ним придется трудно разговаривать. Как большинство слабовольных людей, Барлоу был не только упрям, но и груб.
Мэг впустила Энсона в гостиную, но едва он появился там, как Барлоу с вечерней газетой в руках вскочил с кресла. Энсон буквально физически почувствовал, как его окатило враждебностью, исходящей от этого маленького человечка.
Несмотря на более чем холодный прием, Энсон бойко повел деловой разговор, но Барлоу резко его оборвал:
— Страхование меня совершенно не интересует, никогда не интересовало и не будет интересовать, молодой человек, — с горячностью заявил он. — Вы только понапрасну потратите время — как свое, так и мое. Вы окажете мне любезность, если покинете дом.
Энсон пустил в ход профессиональную улыбку.
— Я проделал долгий путь от Брента специально для того, чтобы повидать вас, мистер Барлоу… Сделайте одолжение, выслушайте меня. Я…
— Какого черта я должен вас слушать! — Барлоу злобно глянул на Мэг, которая стояла в дверях гостиной. — Зачем ты его впустила? Ты же знаешь, я никогда не разговариваю со страховыми агентами!
Он вновь уселся и раскрыл газету.
Энсон и Мэг переглянулись. Она пожала плечами, будто говоря: «Я же тебя предупреждала!»
Для Энсона это был вызов его профессиональному мастерству. Среди агентов «Национальной страховой компании» он считался одним из лучших. Ему удавалось заключать договоры даже тогда, когда его вначале выставляли за порог.
Он миролюбиво сказал, обращаясь к газете, скрывавшей Барлоу:
— Разумеется, если я неприятен вам, то удалюсь, но мне все же кажется, что вы не прочь застраховать свою жизнь. Если говорить начистоту, то мне рекомендовали заглянуть к вам.
Барлоу опустил газету, с подозрением глядя на Энсона.
— Рекомендовали? Это вы о чем? Кто мог вам рекомендовать?
Энсон развел руками.
— Мистер Хаммерштейн, — сказал он, называя фамилию генерального директора магазинов Фремли. Он знал, что ему ничего не грозит. Вряд ли Барлоу, рядовой служащий, мог быть знаком с человеком, занимающим такое высокое положение. — Я застраховал его жизнь, и он сказал, что было бы неплохо, если бы проделал аналогичную операцию и с его сослуживцами. В числе прочих была названа и ваша фамилия.
Барлоу был польщен.
— Мистер Хаммерштейн назвал мою фамилию?
— Да, мистер Барлоу, — подтвердил Энсон и улыбнулся. — Мне показалось, он высокого мнения о вас.
После небольшой паузы Барлоу уже значительно более мягким тоном сказал:
— Что ж, спасибо, что вы приехали. И все же, я совершенно не интересуюсь страхованием жизни.
— Жаль, — ответил Энсон. — И тем не менее, был рад с вами познакомиться. Не стану отнимать ваше время.
Барлоу порывисто поднялся. На его лице было написано смущение.
— Извините за мой тон, — сказал он. — Я не хотел, чтобы вы думали будто я… ну, плохо отношусь к людям вашей профессии. Просто некоторые страховые агенты так назойливы…
Энсон порадовался своему ловкому ходу. Теперь этот маленький вздорный человечек явно боялся, как бы до его шефа не дошло, что он отказался застраховаться.
— Это уж точно, — Энсон обаятельно улыбнулся. — Вы не поверите, но на днях один такой специалист пытался застраховать меня!
Барлоу засмеялся вместе с ним. От его враждебности не осталось и следа, он пошел вперед, намереваясь проводить Энсона до двери.
— Готов держать пари, что у него ничего не вышло, — сказал он.
— И вы выиграете, — подыграл ему Энсон.
Барлоу уже вышел в холл. Подмигнув Мэг, Энсон присоединился к нему.
— Я поражен красотой вашего сада. Хотелось бы взглянуть на него при солнечном свете. Когда я подъезжал, в свете фар заметил несколько великолепных роз.
Барлоу, уже собравшийся открыть дверь, замер.
— Вы интересуетесь цветами?
— Да я просто помешан на них, но, к сожалению, я живу в многоквартирном доме, а там невозможно выращивать цветы. У моего отца был коттедж в Кармеле. Он тоже разводил розы, но они не идут ни в какое сравнение с вашими.
