Никита Филатов - Огненный лис
Циркач смотрел Тимура в упор, шевелил губами, тыкал пальцем куда-то, и глаза у него были не человеческие, а лисьи - расчетливые, холодные глаза оборотня.
Страшный, невесть откуда взявшийся шрам алел на щеке у Виктора.
Чего тебе надо? Что ты от меня хочешь?
Ничего.
Отвечал не Циркач. Его лицо и тело растворились в воде, и лишь глаза...
Убирайся! - Продолжал орать Курьев. - Убирайся в свою преисподнюю! Оставь мою душу в покое!
Глупец, - Огненный лис расплескал вокруг себя искры и вновь превратился в златовласую девушку. - Глупец... У вас с Виктором душа одна была. На двоих. И принадлежит она теперь - мне...
Врешь! Врешь, сука...
Не помня себя от ужаса, Тимур начал бить по воде кулаками. Бил долго, исступленно, пока вконец не обессилел - но даже после этого продолжал бить. Внезапно, море вокруг него ожило и, предательски оголив свое дно, отступило, отхлынуло к самому горизонту.
Живописное зрелище увидел перед собой Тимур Курьев.
Повсюду зеленовато-коричневым влажным ковром простирались водоросли. Кое-где возвышались покрытые илом, полусгнившие остовы затонувших некогда кораблей и судов. Беспомощно и жалко раздувала жабры морская живность, не успевшая отступить вместе с волнами.
Внушительных размеров пятнистый, с выпученными глазами, рак, быстро перебирая конечностями, завертелся на месте, ударом хвоста сгреб под себя несколько раковин - и угрожающе поднял вверх массивные клешни.
Испугался? - Презрительно сплюнул под ноги Тимур. - Что, страшно стало?
Не выпуская из виду противника, он присел и нащупал рукой под ногами увесистый, гладкий камень:
Правильно испугался, тварь...
...Вонючий плацкартный вагон переполошился не на шутку.
Курьева успокаивали все по очереди. Сначала это пробовали сделать Сергей Иванович с
Шурэном, потом к ним подключилась дородная, многоопытная тетка-проводница, потом - ещё несколько добровольцев из числа разбуженных посреди ночи пассажиров.
Где она? - Бился в истерике Тимур. - Где эта гадина? Где?
Успокойся ты! Успокойся...
Что это с ним? Что случилось?
Да перебрал немного... бывает! Лежи, тихо... вот так. Молодец!
Ой, да что же это? Он же пакет мой сейчас кинет!
Пакетик отдайте, гражданин... Заберите у него чужие вещи, слышите?
Сейчас, одну минуточку...
Обошлось без транспортной милиции и составления протокола, хотя кое-кто поначалу высказывался именно за такой вариант. Но потом, постепенно, народ успокоился - и обошлось. В конце концов, ну, действительно, что возьмешь с мужика, перепившего по дороге? Наши люди вообще на удивление терпимы и отходчивы по отношению к пьяницам.
А вскоре, все той же теплой южной ночью, поезд прибыл на железнодорожную станцию
Кременчуг, где навсегда распрощался и с Тимуром Курьевым и его спутниками.
... Сергей Иванович не ошибался. Приблизительно в те же минуты, когда пассажиры из
Санкт-Петербурга покидали вагон, в светловодском баре "Ночная гавань" Виктор Рогов-Левшов воплощал в реальность свои немудреные представления о красивой жизни.
Несколько автомобилей, принадлежащих финансовым воротилам районного масштаба и соответствующей "братве", были припаркованы прямо перед входом в бар. В этом выражался своеобразный местный шик - неписаные правила светловодского этикета предписывали "серьезным людям" ставить машины как можно ближе к выходу, чтобы мимо них с трудом мог протиснуться посетитель.
"БМВ" Циркача занимала вполне подобающее место среди остального автотранспорта, а сам Виктор был уже давно, изрядно пьян, и вел себя соответственно: то вскакивал вдруг со своего места, выписывая под музыку замысловатые коленца, то посреди очередного танца возвращался за столик, чтобы рассказать очередной "бородатый" анекдот.
Рядом с ним, уткнувшись в тарелку, сидел Андрей Мальченко по прозвищу Палец. Не обращая внимания на окружающую суматоху, он сосредоточенно жевал, жевал, жевал... в то время, как третий член компании, Данила Московский, вместо закуски предпочитал вдыхать едкий дым ростовской "Примы".
При этом, он то и дело с презрением поглядывал на обкурившуюся травки молодежь из "команды" Шурэна, которая расположилась в противоположном углу бара, за спиной у Виктора. По соседству с ними, под тусклыми лучами дешевого бра, полулежал в мягком кресле местный преступный "авторитет" по кличке Чук.
Славился этот Чук истеричностью, злобным характером, да количеством отбытых сроков за кражи, наркотики и хулиганство. Две юные девицы легчайшего поведения поочередно висли на его шее, без причин хохотали и пили коктейль из ликера, разбавленного пепси-колой. Стоит отметить, что одна из этих малолеток была дочерью заместителя начальника городской милиции.
В прокуренном до синевы воздухе "Ночной гавани" звучали обрывки разговоров:
Беру я этого козла, и... а-джа! Об стену башкой, понял?
А сколько он Еврачке задолжал?
Не он ей, а она ему.
Так почему его-то - башкой?
Чтоб назад не просил! Мы ведь это, типа, её "крыша".
Тогда конечно... братва, может, ещё "дунем"?
А есть у кого? Осталось?
У Гарпуши всегда есть. Эй, братан, подогреешь по-кентовски?
Гарпуша, низкорослый, рыжеватый живчик из шурэновских, самодовольно усмехнувшись, выбросил на грязный стол пакет, свернутый из газеты и перетянутый желтой резинкой:
Пользуйтесь, я сегодня добрый.
Пижон! - Подначил его кто-то. - Довыпендриваешься когда-нибудь со своими приметными резинками. Хапнут тебя менты за задницу - и привет!
Между прочим, могу и обратно забрать...
Но чужие руки уже тянутся к пакету, разворачивают бумагу - и вот по залу поплыл душистый дымок, глаза приятелей засветились, и все вокруг стало чище, прозрачнее и веселее. Дочка милицейского начальника с непривычки закашлялась, хлебнула ещё пепси-колы, закашлялась вновь, затянулась, придерживая в легких дым, шумно выдохнула...
Давай "запаровозим"? - предложила ей подруга постарше.
Давай...
Слышишь, Чук, - окликнул Данила. - Ты, говорят, охотился сегодня?
Сейчас принесут, - кивнул тот в ответ и повернулся к официантке:
Ну, что у тебя там, Лорка?
Уже подаю! Все готово.
Музыка стихла, как по команде. Двери, ведущие в кухню, раскрылись, и под восхищенный гомон посетителей официантка Лора вынесла в зал огромное блюдо жареной гусятины.
Откуда? - удивился Палец, срочно отодвигая в сторону свою тарелку с недоеденным гарниром.
Чук с утра добыл, - пояснил Данила и подмигнул Виктору. Он уже успел рассказать приятелю, что его знакомый, криминальный "авторитет", вовсе не бродит с ружьем по лесам и полям, добывая пернатую дичь, а предпочитает домашнюю птицу, оставленную без присмотра жителями близлежащих сел. При этом, в качестве подручных средств для своей "тихой охоты", он обычно использует палку потяжелее и пару холщовых мешков.
Угощайтесь, господа! - Сделал широкий жест уголовник по прозвищу Чук.
Лорочка, водки всем! - Не остался в долгу Виктор. - Я плачу... так сказать, от нашего стола - вашему столу!
Вот дает Циркач!
Молодец, - одобрила публика. - Конкретный мужчина!
... После того, как тарелки опустели и собравшиеся утерли жир и без того не слишком свежими скатертями, в баре вновь загрохотала музыка.
Народ потрезвее повскакивал из-за столиков и с новыми силами пустился в пляс. Кто-то сразу же спьяну не устоял на ногах и завалился под стойку, кто-то кого-то нечаянно задел, кому-то в ответ по ошибке заехали в ухо...
Сейчас драться начнут, - шепнула на ухо бармену молоденькая, только что принятая на работу официантка. - Может, ментов надо вызвать?
Не стоит. Сами разберутся. Здесь все свои.
А этот? - Кивнула официантка в сторону Виктора. - Вроде, не наш, не светловодский.
Наш, - устало прищурился бармен. - Люди говорят, он здесь раньше жил. Потом болтался где-то, а теперь обратно приехал...
Ага... Вон, ему уже как звезданули!
Действительно, Виктор схватился за щеку и повалился на стол. Бармен осторожно тронул за плече Пальца, скачущего под музыку возле стойки, и показал - смотри, мол, непорядок с дружком.
Витек, чего это? - Подскочил Палец к Виктору. - Кто тебя?
Нет, все нормально... Зуб, наверное. Сейчас пройдет.
Потерев ладонью щеку, Левшов обернулся к приятелю:
Зуб, кажется, прихватило...
Ни фига себе - зуб! - Усомнился приятель. - Ага, как же - зуб! Да это тебе, факт, кто-то по роже съездил!
Дай зеркало, - повернулся Виктор к сидящей неподалеку малознакомой девице.
Та протянула ему свою пудреницу.
Может, я на улицу выходил... и зацепился? За ветку какую-нибудь? Виктор Левшов удивленно пожал плечами, разглядывая широкую алую полосу поперек щеки. - Смешно.
Чего смешного-то? - Не понял Палец.
Ирония судьбы. Я точно такой же шрам одному деловому на память оставил.
Давно это было?
Не важно. Ерунда. Скорее всего, просто аллергия на водку. Случалось уже...
