Шесть из восьми - Вера Ард
– Не настолько дебилы, – покачала головой Вика. – На самом деле мы никого не нашли.
Лицо Сергея искорежила гримаса отвращения.
– Блефовала?
– Да, – ответила Вика. – И теперь у вас есть прекрасный шанс сдать своих товарищей. А лучше и друзей с границы, которые должны были помочь им уехать. Вы же наверняка из-за этого так торопились провести сделку? Им нужно было пересечь границу в ближайшие дни, потому что там ваши бывшие коллеги, способные их провести. Если все расскажете по порядку и поможете вернуть ценности, я похлопочу по поводу мягкого приговора.
Сергей покачал головой, во всем его теле кипела ярость.
– Вернуть кому? Я всю жизнь прожил на Валааме. Я видел, как эти твари, прикрываясь крестами, отхапывали все больше и больше. А мне много не надо было, на старость себе наскрести. И я искал, не один год. И мальчишкой до Чечни, и потом, вернувшись сюда. Потому что я знаю эту природу. Я знаю этот мир! А эти подонки превращают его в помойку. Сначала попы везде лезли, а теперь еще и этих задротов принесло! Приезжают сюда, чтобы спариваться, потому что они, видите ли, никого себе найти не могут. И мешают всем моим планам! Когда я уже нашел покупателей и договорился о датах. Вдруг как снег на голову. Меня никто не предупредил, хотя здесь моя территория! Моя! Я работаю в заповеднике. Дали на лапу кому нужно, загадили все! Даже до этого острова добрались. А здесь раньше такая свобода была, нерпы лежбища устраивали. Нерпы…
Последнее слово он буквально прохрипел, задыхаясь то ли от ярости, то ли от подступающих слез, а скорее, второе было следствием первого. Сергей будто сразу постарел, и Вика увидела в нем уставшего от жизни человека, обиженного на всех настолько, что он стал способен оправдать любой свой поступок.
– Именно поэтому вы и убили Лилию Кульпину? За то, что мешала вашим планам?
Сергей вздрогнул. Разум к нему возвращался и, видимо, подсказывал: держаться до последнего.
– Я никого не убивал. С чего ты вообще взяла?
Вика скривилась. Как же ей хотелось чистосердечного признания. Это все бы упростило.
– Вы же сказали, что девушка бы осталась жива…
– Я сказал, что она осталась бы жива, если не шлялась бы по ночам! И не встретила убийцу!
Вика видела, что Сергей врет, но также понимала, что если он не рассказал ничего в состоянии аффекта, то теперь признания из него не вытянешь. Он пойдет на сделку со следствием только в том случае, если будет уверен, что у них достаточно доказательств.
– Я встретился с покупателями, они уплыли, я забрал деньги, но девушку не убивал, – твердо сказал он. – На чем основаны обвинения?
Вика покачала головой:
– Марк Шарвин даст показания, что видел вас. И вариантов не будет. Вас все равно осудят, но уже на гораздо большее количество лет. Только одна версия объясняет все, и жаль, что я не сразу до нее дошла. То, что Лилия не испугалась мужчину из тайника, противоречило тому, что по логике никто из участников не мог им быть. Иначе рушилась вся картина не только вечера, но и всей поездки. Я приняла за правду показания об «оборотне», то есть о мужчине, который вылез из ямы. Тогда подумала – кого еще могла узнать ночью Лилия? Кого-то, кто провожал их на остров с Сортавалы… И второй момент – рация. Убийца как минимум должен был знать, где она находилась. Это наводило подозрение на участников проекта, но никак не объясняло, зачем ее нужно было выбрасывать. Когда мне удалось ответить на этот вопрос, все стало очевидно. Рацию могли выбросить, чтобы полиция не приехала рано утром. Чтобы у убийцы было время осмотреться при свете дня и убрать за собой следы, которые он мог не заметить ночью. То есть он должен был появиться на месте преступления до полиции. И кого в итоге дернули посмотреть, что случилось на острове, когда не заработала рация? Кто находился неподалеку с лодкой? Со сломанным GPS, чтобы никто не мог отследить ваши перемещения в ночь убийства. И все.
Дальше оставалось лишь искать доказательства.
Пока Вика рассказывала, на лице Сергея играла странная усмешка. Как только следователь замолкла, он произнес:
– На словах получается все складно. Но это лишь слова. А вторую девушку, по-твоему, тоже я убил?
Вопрос завис в тишине. Вика обвела взглядом сидящих поодаль участников проекта. Все смотрели на них с Сергеем как завороженные. Но кое-кто нервничал. И сильно нервничал.
– Разве это не вы сделали? – закричал Пантелей. – Вы вновь пытаетесь всех обмануть!
– Тише, – произнесла Вика, качая головой. – Нет, на этот раз он не врет. Яну убил другой человек.
– А кто? – вдруг спросил Владимир. – Кто? – В его голосе прозвучала болезненная настойчивость.
Вика еще раз обвела взглядом всех участников. И остановилась на дрожащей от страха Надежде.
– Надежда Александровна, – сурово произнесла Вика. – Вы говорили, что легли спать до двух часов ночи, чтобы не пересекаться с Яной. Но это никак не стыкуется со словами Марка Шарвина о том, что он вылез из палатки, ожидая увидеть Яну. То есть это было уже после двух часов. А значит, кто-то из вас врет. Может быть, вы все-таки расскажете, что произошло дальше?
13 мая. Ночь
Надежда подбросила дров в костер и попыталась расшевелить угли, заставляя пламя подняться. Спать вновь не хотелось, ее немного тревожило, почему не возвращаются Марк и Лиля. Вдруг заблудились? Или обсуждают сейчас ее… Как она боялась, что он вернется и примет сторону Лили. У Нади никогда не было друзей-мужчин, и ей так не хотелось терять расположение Марка.
На секунду Наде подумалось: а может, Лиля сейчас решила покончить с со бой? Странная точка не менее странной истории. Она сразу отогнала от себя эту мысль. Нельзя желать зла другим, иначе оно обязательно вернется. Да и смерть Лили навсегда останется между ней и Матвеем. Нет-нет, все должно кончиться хорошо. Марк скоро вернется, и она ляжет спать.
Ее размышления прервал звук расстегивающейся молнии. Из своей палатки показалась заспанная Яна.
– А почему ты здесь? Где Лиля? – спросила она.
Надя коротко рассказала о ссоре Лили с Евгением у костра и о том, что Марк ушел ее искать.
Яна глубоко вздохнула.
– Теперь понятно, почему она меня не разбудила, хорошо я хоть будильник поставила, уже третий час ночи. А давно они ушли? – В голосе Яны мелькнуло беспокойство.
– Минут десять-пятнадцать назад, –
