Опасная игра бабули. Руководство по раскрытию собственного убийства - Кристен Перрин
Глава 33
Когда мы подъезжаем обратно по гравийной дорожке, за домом уже садится солнце, Саксон желает мне спокойной ночи и уходит к себе. Под дверью Оливера сияет золотистая полоска света, и я спешу мимо, стараясь ступать как можно тише.
Оказавшись в комнате, я просматриваю свой список вопросов без ответов и обнаруживаю, что забыла добавить к ним напечатанные на машинке угрозы. Поэтому я дописываю:
Угрозы: кто их присылал изначально, в 1966 году (Уолт)? И кто подложил их мне (неизвестно)?
И тут сердце начинает колотиться, но уже от приятного чувства, что я подобралась очень близко. Первая угроза, видимо, предназначалась Фрэнсис: «Я заберу у тебя все, что ты ценишь, а потом приду за тобой». И очень похоже, что автор – Эмили, забравшая у Фрэнсис Джона и чуть не забравшая Форда, как и ребенка, которого так отчаянно хотел брат Фрэнсис.
Поначалу я была убеждена (как наверняка и тетя Фрэнсис), что кто-то угрожал ей, незаметно подкладывая записки в карман. Но это не вяжется с содержимым угроз. Во-первых, уж больно это похоже на то, что случилось с Эмили, а во-вторых, сами слова в записке. «Потаскуха» и «лгунья» – совсем не похоже на Фрэнсис, над ней даже посмеивались как над самой неопытной в компании и самой честной.
Значит, вторая угроза предназначалась Эмили. А на самом деле обе, их ведь отправил один человек. Нетрудно догадаться, зачем их хранила уже постаревшая тетя Фрэнсис – это улики, которые она собирала по делу об исчезновении Эмили. Но тетя Фрэнсис упоминала о них в своем девичьем дневнике. Так как же она их получила, еще тогда?
Когда я случайно услышала разговор девушек в пабе, он всколыхнул во мне воспоминания. Одна из них попросила подругу вернуть позаимствованное на время платье. И я вспомнила, как Эмили в одежде Фрэнсис пыталась копировать подругу.
Угрозы определенно предназначались Эмили. Они оказались у Фрэнсис, потому что Эмили сунула их в карман. И оба раза в это время она носила одежду Фрэнсис.
Я невольно сую руки в карманы, хотя и купила кожаный жакет только сегодня. Но этот рефлекс напоминает, как в первый день я взяла кое-что из карманов блейзера Эльвы. Записки, которые она сорвала со схемы расследования убийства, и другие бумаги. Сердце бешено колотится, потому что это могут быть улики против Саксона. Могу поспорить, именно Эльва разорвала мои заметки и разбила ноутбук. И Саксон, и Эльва искали то, что я вытащила у нее из карманов, а у меня это совершенно вылетело из головы.
Бросаюсь к шкафу, вспоминая, как там прятался Саксон, заявивший, будто искал давний тайник. Они оба явно обыскивали мою комнату, но надеюсь, Саксон не успел найти, что хотел.
Я вижу в углу шкафа свои скомканные джинсы, выглядят они явно несвежими.
– Только бы Саксон в них не рылся! – шепчу я, сую пальцы в карман и вытаскиваю сложенные бумажки. – Есть!
Сажусь на кровать и рассматриваю стикеры с почерком Фрэнсис, которые сорвала Эльва, и лист бумаги, тоже с почерком Фрэнсис.
Это список пропавших из дома вещей:
– памятная серебряная подвеска (птичка)
– серебряные столовые приборы (семь предметов)
– редкое антикварное издание «Снежной королевы» Ганса Кристиана Андерсена
– чайный фарфоровый сервиз (четыре предмета)
Чувствую разочарование. Эльва не пыталась прикрыть Саксона. Видимо, первое предположение было верным – она защищала себя. В самом низу списка Фрэнсис явно в спешке дописала: «Эльва». И стикеры это подтверждают. На одном – даты и время визитов Эльвы, а на другом – расписание отпусков и выходных Саксона.
Я снова размышляю о Саксоне. У меня нет ни капли сомнений, что, если я заберусь в «Скорую» к Магде в попытке что-то выкрасть, меня арестует полиция за покупку наркотиков. И что бы я ни сказала, это не избавит меня от тюремного срока – Саксон предоставит «обличительные улики», и я больше не смогу претендовать на наследство. Тетя Фрэнсис четко выразила свою волю на этот счет.
Вытаскиваю телефон и ищу случаи, когда врачей ловили на том, что они выписывали не те рецепты. Никто не получил тюремный срок. Их лишали лицензии, накладывали большие штрафы и помещали в своего рода список «неблагонадежных», но никого не посадили. Полагаю, это зависит от обстоятельств и мастерства адвоката, но достаточное количество прецедентов показывает, что уверенность Саксона небезосновательна. Саксон знает, что это сойдет ему с рук, пока его не могут связать с грабежом ветклиники.
А значит, я должна его перехитрить, и для этого понадобится смелость. Прежде чем я начну осуществлять созревший в голове план, надо еще кое-что проверить, но я уже чувствую, что скоро все выясню. Возможно, план дурацкий и опасный, но сидеть здесь сложа руки куда хуже.
Поэтому я звоню детективу Крейну – его стоит расспросить первым делом. Несмотря на поздний час, он отвечает после первого гудка.
– Крейн слушает.
– Привет, детектив, это Энни Адамс. Простите за поздний звонок, но мне нужно задать вам вопрос о дне смерти тети Фрэнсис.
– Конечно. Я уже неподалеку от поместья. Собираюсь сменить на эту ночь констебля Эванса. Все в порядке? Вы в безопасности? Я видел вас в пабе вместе с Саксоном… Будьте осторожны с ним.
В его голосе такое трогательное беспокойство, поэтому я точно не собираюсь рассказывать, что в «Мертвой ведьме» я замыслила перехитрить Саксона.
– Все прекрасно, спасибо. Саксону просто хотелось поболтать, ничего серьезного. – Я стараюсь говорить будничным тоном, но мне явно не помешали бы курсы актерского мастерства. – Когда пыталась собраться с мыслями, у меня возник один вопрос, поэтому я и звоню.
– В любом расследовании важен крепкий план, – говорит он. – Чем могу помочь?
– Звучит глупо, но вы знали о встрече, на которую тетя Фрэнсис вызвала всех нас? Меня, Саксона и Оливера?
– Да, знал.
– Она и вас пригласила? Или кого-то из полиции?
– Меня? Нет. А вы считаете, у нее были на то причины?
Я отвечаю не сразу, тщательно подбирая слова.
– Если она вас не позвала, значит, вы не были там нужны. Это все, что мне хотелось узнать, спасибо. Увидимся позже, может быть, утром.
– Ладно, Энни, спокойной ночи.
Я вешаю трубку, снова вынимаю свои заметки и ставлю большой крест рядом с именем Уолтера Гордона.
Если тетя Фрэнсис собиралась разоблачить его на той встрече, как в классическом детективе, выложить все «за» и «против», все результаты расследования, которое вела шестьдесят лет, она пригласила бы кого-нибудь из полиции. Ведь это ключевая черта ее характера –
