Пепел звезд - Гайворонская Елена Михайловна
Рукоятью ножа он ударил ее чуть повыше виска.
Последнее, за что пыталась уцепиться исчезающее сознание, был зависший, как на новогодней елке, на сумрачном небе, кривой осколок кровавой луны…
Марина сидела в огромном кресле, куда забралась с ногами. Голова с полузакрытыми глазами безвольно свешивалась с мягкой спинки. Рядом, на столике, стояла недопитая бутылка коньяка и пустая рюмка. Монотонно бубнил телевизор, стращая и без того пуганый народ криминальными новостями.
«Вчера за городом в лесном массиве сотрудниками Мытищинского ОВД был найден труп мужчины с признаками насильственной смерти. По данным экспертов тело пролежало около месяца. В куртке убитого найдены документы на имя Маслова Александра Григорьевича… Ведется следствие.»
Вошел Вован. Постояв немного, приблизился. Коснулся мизинца на узкой маленькой ступне, схваченной матовым чулком. Рука, помимо воли, скользнула выше, к нежной округлости колена…
Ее губы шевельнулись в забытьи, произнося мужское имя. Но не его.
– Мара…
Она, вздрогнув, очнулась. Сняла ноги с кресла, сунула в черные туфли.
– Ну что?
– Ты была права, – сглотив слюну, сказал Вован. – Заказчик Кротов. Что-то они в территории не поделили. И потом, Кротов зациклен на президентстве, а твой муж этого сильно не одобрял. Кротов считал, что он собирал на него компромат. Исполнитель – некий Андрей Белов. Кличка – Тарантино.
Бежал пару лет назад из Матросской. В розыске. Интерпол им тоже интересуется. Кстати, что за дурацкая кликуха?
– Профессор говорил, он зациклен на фильмах Тарантино. Как его найти?
– Дал адрес в Интернете.
– Хорошо…
– Что с ним теперь делать?
– С Тарантино?
– Нет, с этим, Мерином.
Марина скептически подняла брови. Устало вымолвила:
– Дать денег и отпустить.
– Шутишь?! – подскочил Вован.
– А ты как думаешь? Сделай что-нибудь. Подробности меня не интересуют. Но конечный результат должен быть отснят на пленку. Ясно?
– Понял, не дурак. Где показывать-то будем?
– В милиции… Ладно, поезжай. Что-то у меня голова весь день болит…
Она вновь откинулась на спинку, Вован присел рядом, на ручку, тяжело дыша, дрожа всем телом.
– Мара…
– Что?
– Нельзя хоронить себя заживо…
– Заживо никого не надо хоронить. Это негуманно. Сперва нужно прикончить. Чтоб не мучались…
Женщина прикрыла глаза. Высокий гладкий лоб с откинутой челкой пересекла глубокая морщинка.
Вовану хотелось сжать ее, встряхнуть, стиснуть, сделать что-нибудь, чтобы пробудить хоть какие-то эмоции на этом безжизненном личике – гнев, отчаяние, страсть… Что угодно. Только теперь, встретив ее вновь, он понял, как нужна была она ему все эти годы. И он был готов ради нее на все – даже сунуть башку под пули… Но ей на это было наплевать. Ей были нужны лишь коньяк и призрак. А больше – никто.
Он шумно вздохнул и, еще раз бросив на нее вожделенный взгляд, вышел, чтобы вернуться в серый подвал. К очень грязной работе. За большие, грязные деньги.
Часть V
Глава 1
Лены дома не было. У родителей – тоже. Ее сотовый не отвечал. «Больница… Где-то в Крылатском…» Он схватил телефонную книгу, а, когда судорожно набрал первый номер, никак не мог вспомнить фамилию пострадавшей подруги. Выкрикнул имя: Ада. Редкое. «Нет, к ним девушка с таким именем не поступала.» Только в третьей ответили утвердительно.
Дмитрий прыгнул в машину и помчался в Крылатское. На огромном рогатом перекрестке повернул по знаку раз, другой… и понял, что ездит по кругу… Ревущему, замкнутому, проклятому, кишащему автомобилями кругу.
Фролов все-таки добрался до Костиной квартиры. В сумке покоилась новая «Гжелка». Позвонил в звонок, и сразу, с мороза – в жар дружеского застолья.
– Юрка, язви тебя! Мы думали, ты не придешь!
– Здорово, капитан! Всю мафию переловил?
– Тебе немного оставил, – радостно отшучивался Фролов.
– Штрафную ему, ребята! Полную!
Фролов осушил полный стакан до дна. Он уже успел проголодаться, и крепкая жидкость приятным теплом разлилась по всему телу, шибанув слегка в виски.
– Вторая контузия, – добродушно сострил кто-то.
Костя, дотянувшись с коляски, заботливо поднес тарелку с колбасой.
– Не видите, человек с работы. Пусть сядет, поест, язви вас.
– Пускай. Жены нет, хоть в гостях накормят.
Фролов скинул куртку, уселся за шатучий, затянутый потресканной клеенкой, стол, выставив свою «долю».
– Ну, давай выпьем что ли, Юрка, – Костя потянулся за «Гжелкой», разлил по новой. – Знаешь, что меня задевает? У ветеранов Отечественной есть их день – 9 мая. И правильно, так и должно быть. А у нас? Мы-то чем хуже? Будто мы дерьмо какое. Словно не так в нас стреляли, и били иначе. И умирали по-другому. Получается, не на мине я подорвался, а на бабе лежа? И глаз я сам себе спьяну выколол? А мне рожа этого чеченца до сих пор снится… Так бы взял автомат и… Почему они так, наверху, за людей нас не считают, капитан?
– Не знаю, лейтенант, – сказал Фролов, – давай еще по одной.
– Пора, красавица, проснись… – сквозь пелену прострации Лена почувствовала холодные чужие губы на своих.
Вмиг все вспомнив, она отпрянула от Ника, насколько позволял салон.
– Извини, что ударил тебя, – сказал он будничным тоном, – просто не люблю, когда мне перечат. Будь умницей, и этого не повторится, обещаю. Выходи. Ну же.
Механически она оперлась на поданную руку, огляделась по сторонам. Загородный дом. Большой, кирпичный, двухэтажный, добротно сложенный. Терраса с кокетливыми витражами. На окнах решетки. От окружающего мира их отделял высоченный забор с тремя рядами колючей проволоки.
– Это дача моего отца. Он умер, к сожалению. Ты бы ему понравилась. Заходи, – он подтолкнул Лену к крыльцу, отомкнул стальную дверь.
Лена от души жалела, что отключилась и не видела, где они находятся.
– Раздевайся, – последовала новая команда.
Она стянула перчатки, непослушными пальцами расстегнула пуговицы на дубленке, краем глаза углядев, куда он вешает ключ.
– И не думай сбежать, – точно прочел ее мысли Ник, – помимо скальпеля, у меня еще есть пистолет. Системы ТТ. Слыхала?
Но первый шок прошел, и это известие не вызвало в ней большого страха. Лишь легкую апатию, которую она тотчас погнала прочь. Не время раскисать. Это тот самый случай, когда «спасение утопающего – дело рук самого утопающего». До сих пор она жила в созданной ею самой незримой оболочке, отделяющей от грубых реалий внешнего мира. Но этот невидимый скафандр однажды дал трещину, когда ее едва не обвинили в гибели Олега. Появился Димка, который сумел собой заслонить хрупкий улиткин дом. Но сейчас ледяной космический ветер сорвал его и унес прочь. Мир стал более чем реален, преобразившись в чудовищную фантасмагорию, она наедине с сумасшедшим. Кто кого?
Лена лихорадочно заставила работать испуганный мозг на полную мощность. Убивать он ее не собирается. Пока. А, значит, у нее есть шанс, пусть самый маленький, незначительный, но есть.
Почему-то вспомнился обаятельный преподаватель «Основ клинической психологии» на втором курсе. Веселый, пузатенький, с бородкой клинышком…
«Восприятие психически больного человека непредсказуемо, но обладает определенной прямолинейностью. Как правило, больного, одержимого навязчивой идеей, невозможно переубедить путем простой дискуссии. И, Если вы хотите одержать верх над таким человеком, что крайне сложно, постарайтесь максимально понять и принять его точку зрения. И действовать с его позиций, Как бы на одной с ним прямой… Но главное – он должен вам поверить…»
Вот когда пригодились лекции… Ни за что бы не подумала…
– Это гостиная, – Ник распахнул дверь.
Лена обомлела. В углу большой квадратной комнаты высилась тщательно украшенная искусственная елка. Небольшой, изящно сервированный стол. На двоих. Два прибора. Два бокала. Коробка конфет. Фрукты. Какая-то снедь. Узкая и длинная, с замысловатыми спиралевидными «завихрениями» ваза синего хрусталя с двумя подвядшими розами цвета запекшейся крови.
