Пепел звезд - Гайворонская Елена Михайловна
Фролов ворвался в будку к «тепленьким» сторожам.
– Где у вас телефон?
В кабинете Дмитрия сидел, нога на ногу, самодовольный надушенный тип в костюме Армани, ярком галстуке и белых носках.
– Так, – превозмогая отвращение, говорил Дмитрий, – в вашем деле сказано, что ваша контора набирала девушек для работы за границей горничными, домработницами, гувернантками, а, вместо этого, вы заставляли их заниматься проституцией, предварительно забрав документы…
– Ой, я вас умоляю… – сутенер поменял ноги местами и вальяжно продолжил, – вы этих девок видели? Какая нормальная попрется за семь верст киселя хлебать? Да все они прекрасно понимали. Они и здесь бы этим занялись с удовольствием, да боялись, мама, папа, муж узнает… А там – все шито-крыто.
– Почему же тогда на вас подали в суд?
– «Бабок» мало дал. А они на большие и не тянут. Пусть за эти «спасибо» скажут. Да вы гляньте на них! Тоже мне – фотомодели… Деревня непромытая!
– А что насчет побоев?
– Ой, я вас умоляю… Какие побои? Сами себе синяков на рожи наставили, чтоб жальче было. Я заплачу эти «бабки». Только не им, а вам. А этим засранкам – хорошего пенделя под зад, раз добро не ценят.
– Я не возьму ваше дело, – сказал Дмитрий, – у меня сейчас слишком много работы.
Вальяжность сошла с облика сутенера. Глазки превратились в пару острых стрелок.
– Нет, вы возьмете, – прошипел он. – Я плачу деньги, и настаиваю, чтобы моим делом занимались именно вы.
Дмитрий поднялся, осторожно, точно боясь испачкаться, подцепил оторопевшего клиента за обшлаг воротника и бережно довел до дверей, где очень вежливо произнес:
– Вон.
– Ну ладно! – крикнул тот из-за дверей. – Это тебе даром не пройдет!
Дмитрий сел и, устало потирая лоб, стал соображать, что же он натворил и каких слов ему следует ожидать от Иван Иваныча.
И тут зазвонил сотовый.
– Адвокат?
– Фролов?
– Где сейчас твоя клиентка?
– Лена? Собиралась к подруге в больницу. Что она натворила?
– Она ничего. Я нашел гараж. Этот парень псих. У него пунктик на твоей подружке. Я еду объявлять его в розыск. А ты ей скажи, чтоб пока дома сидела. И… свою башку береги, кретин. Если что, сбрось мне на пейджер. Номер знаешь?
– Да… – у Дмитрия внутри все ухнуло вниз.
Короткие гудки. Последний раз он чувствовал себя так, шесть лет назад. Когда понял, что потерял ее…
Он сорвался с места, бросился к двери, едва не сшибив с ног возмущенного Иван Иваныча, оставив далеко позади его крик:
– Грачевский, ты куда? Немедленно вернись, иначе…
– Куда мы едем, Ник? Выпусти меня немедленно!
Ник не отвечал. Лена попыталась уцепиться за руль, ударила Ника кулаком по плечу, по голове.
– Остановись, выпусти меня!
Он сморщился, слегка отклоняясь, а затем неестественно спокойно произнес:
– Сиди тихо.
В правой руке блеснуло тускло и надменно длинное лезвие ножа.
Девушка в ужасе отпрянула к дверце, сжавшись в дрожащий комок, отчаянно зажмурилась.
«Это сон. Всего лишь страшный сон. Сейчас открою глаза – и я дома…»
Но чуда не произошло. Она по-прежнему была заперта в машине со страшным человеком, державшим в руке тонкий острый нож, увозившим ее в неизвестном направлении… Одна. И никто – ни мама, ни папа, ни Димка не могут ей помочь.
– Это ты звонил мне, Ник?
Надменная усмешка.
«Но если есть Бог, то существует дьявол… И он тоже в нас…»
– Ник, это ты убил Олега?
– Ну и что с того? – ни один мускул не дрогнул в его лице. Фиалковые глаза безразлично глядели на дорогу.
– За что?!
– Он первым захотел моей смерти. Бросил за городом после аварии, и даже не позвонил в «Скорую». Думал, я не выживу. Ошибся. Я не люблю, когда меня, словно вонючего бомжа, оставляют подыхать в кювете. Он сам виноват, – Ник небрежным жестом поправил волнистую каштановую прядь, из-под которой проглянул свежий шрам.
– Как вы столкнулись? – когда они разговаривали, было не так страшно. Будто все понарошку. Вот сейчас он рассмеется, остановится, откроет дверь… Пусть идиотская, злая, но шутка!
– Это была игра, – он небрежно махнул рукой, точно речь шла о футболе. – Как в рулетку. Только еще острее. Две машины, лоб в лоб, на полной скорости. Кто свернет, тот проиграл. Ставка – жизнь. А приз, – он улыбнулся, проведя кончиком лезвия поверх Лениного шарфа, – приз – ты. Таковы правила. Он согласился. Ему не повезло. Я победитель! Ты ведь любишь рисковых мужчин, не так ли? Я это сразу понял, когда тебя увидел. Ты играешь мужчинами в кегли, как я женщинами. Ты искала того, кто готов ради тебя на все. Даже на убийство. Ты ведь хотела найти такого? Ты прикидывалась Белоснежкой, но я тебя раскусил. Очень давно. Как только увидел твое фото в «Воге». Восхитительная шлюха. Ты трахалась даже со своим адвокатом, чтобы он вытащил тебя. Теперь он тебе не понадобится. Я сам о тебе позабочусь. Я слишком долго ждал этого…
– Куда мы едем?
– Увидишь.
– Что ты собираешься делать?
– То, что и все нормальные люди, когда влюбляются. Жениться. На тебе. У меня есть свои люди, которые помогут сделать новые паспорта. Мы уедем из этой вонючей страны. В Колумбию. Начнем все сначала. Ты больше не будешь вертеть задницей на подиуме. Я ведь люблю тебя, знаешь?
– Но я не люблю тебя, Ник! – отчаянно выкрикнула Лена.
Перспектива предстоявшей близости с этим мужчиной ужаснула ее не менее лезвия ножа. – Послушай, – она вцепилась в его локоть, – ты молодой, красивый, умный, храбрый… Женщины тебя обожают. Ты встретишь другую, которая тебя полюбит. Вы будете счастливы. Я никому ничего не скажу. Даже если придется сесть в тюрьму. Клянусь! Пожалуйста, отпусти меня, пожалуйста, Ник!
– Вот как? – фиалковые глаза сузились, потемнели. Тонкие яркие губы сжались в яростную нить, – значит, тюрьма для тебя лучше, чем жизнь со мной? Ах ты, подлая лживая сучка!
Он молниеносно чиркнул лезвием перед ее лицом.
– Я могу изуродовать твою кукольную мордашку. И ты впрямь загремишь за решетку. Потому что станешь противна и своему адвокату, и всем ментам. А я могу дать такие показания, что тебе впарят лет пятнадцать. Ты выйдешь старухой. Страшной больной старухой. Но я не сделаю этого. Знаешь, почему? Потому что я хочу тебя. А я привык получать все, что хочу. Любой ценой. Меня этому еще в детстве отец научил. Все женщины продажны, только у каждой своя цена. Так что закрой рот. Мне плевать, любишь ты меня, или нет. Других ты тоже не больно любила, того сдвинутого французика, сиганувшего из окна… А надо было просто отлупить тебя хорошенько. Этого жалкого нувориша, сынка банкира. Как он старался быть достойным тебя! Придурок. А этот плюгавый адвокатишка? Ваше трогательное фото обошло все газетенки… Сколько раз я мог бы прострелить ему башку! Руки чесались… Но он был полезен тебе. Ты распоряжалась своим телом, как резиновой куклой. Ты позволяла все, что они хотели делать с тобой! Теперь я буду иметь тебя сколько и как захочу. А когда ты мне надоешь, может, я и отправлю тебя обратно. А сейчас заткнись. Я не собираюсь снова попадать в аварию.
Сделав резкий бросок, Лена с силой повернула руль влево, на встречную полосу, под колеса мчавшегося навстречу грузовичка.
Но тот вильнул и, возмущенно посигналив, скрылся из виду.
– Ах ты, сука безмозглая!
Выровняв руль, Ник остановился у обочины. Его лицо напоминало венецианскую маску алебастрового цвета, с кривой прорезью кровавого рта, безумным огнем фиолетовых глаз…
– Хочешь, чтобы я прикончил тебя?
Скупая автомобильная подсветка отражалась от длинного узкого лезвия, плававшего перед ее лицом.
Лена попыталась крикнуть… и не смогла.
Горло сдавил спазм. Сидела, не в силах ни пошевелиться, ни отвести глаз от страшного металла…
«Господи, отче наш… помоги мне…»
Демоническая усмешка появилась на его губах.
– Ну, нет, ты мне нужна. Я даже приготовил тебе сюрприз. Так что не расстраивай меня. А то сильно пожалеешь… Не люблю капризных девочек.
