Юрий Гаврюченков - Сокровища Массандры
Мысли прапорщика застряли в единственной извилине.
— Все торгуешь, барыга сраный? В армии был барыгой и на гражданке заделался торгашом, — заметил курильщик. — Рэкетиров на тебя нет.
Отиравшийся рядом писарь нехорошо заулыбался.
«Дембеля приехали, бить будут! — привычно констатировал бывший старшина и побелел. — Или опять ограбят».
Курильщик немедленно оправдал его ожидания.
— Тебя кто крышует? — спросил он.
Бескудникова уже никто не крышевал по-настоящему. Так, заходил раз в неделю участковый, которому надо было собрать сумку продуктов да выставить бухла на праздники. Бандиты сами собой повывелись. В городке о них много лет не было ни слуху ни духу.
— Участковый у меня вопросы решает, — выдавил Паскуда.
— Участко-овый, — со значением протянул курильщик и переглянулся с писарем.
Незваные гости гадко заржали, а писарь спросил:
— Это ваш местный шериф?
— Что, даже из «тигров» никого нет? — осведомился курильщик.
Вопросы сыпались один за другим и были столь бессмысленными, что отвечать на них себе дороже выйдет. Паскуда вцепился в прилавок, чтобы не упасть. Ноги у него ослабли в коленях, как всегда случалось при неожиданных встречах. В голове, неоднократно отбитой, зашумело. Перед глазами поплыли прозрачные червячки.
— Смотри-ка, побелел, покраснел, сейчас упадет, — заметил Макс.
Юра шагнул к Бескудникову, помахал ладонью перед глазами, но терпила был так поглощен своими тяжкими внутренними ощущениями, что не отреагировал.
— В самом деле, ему можно сигару о лоб затушить — не моргнет. — Юра устремился к выходу. — Сваливаем отсюда!
Жулики подобрали оставленные за дверьми сумки и устремились к Верхней дороге, чтобы от нее поискать тропу в горы. Задерживаться в городке не следовало. Даже если пропускной режим отменили, чужаки с баулами — любимая добыча шерифа, будь то участковый или скучающий «тигриный» особист.
Оставшийся в магазине Паскуда быстро пришел в себя. Такое с ним случалось неоднократно, когда организм при угрозе здоровью сам принимал меры, впадая в состояние, близкое к смерти, отпугивая хищников, а потом нормализуя жизненный цикл без каких-либо потерь. Эволюционируя в условиях агрессивной окружающей среды, Бескудников вел себя как опоссум, не сознавая работы сложного механизма психосоматических реакций. Просто с какого-то момента так стало получаться само собой и происходило почти всегда.
Бывший старшина комендантской роты к роли потерпевшего привык и не горевал.
* * *— К сумеркам дойдем до пещеры? — пропыхтел сзади Юра, которому нелегко давался подъем.
Макс бросил взгляд на часы:
— Начало шестого. Может быть, успеем засветло.
— Надо было у Паскуды еды купить и воды.
— Да завтра пересидим. Утром в Щебетовке затаримся. Плохо, что минералки пол-литра осталось. — Купленная в Симферополе бутылка давно бы показала дно, если бы Макс не ввел режим экономии.
В тиши пасторального края компаньоны топали по горе вверх и вверх, ощущая себя полными дураками.
— Я чувствую себя как пришелец, оказавшийся не в своей тарелке, — пробухтел Юра. — Надо было ехать на машине. Зачем мы нагрузились ненужным шмотьем?
— Сам же настаивал все с собой брать. — У Макса возникло желание спрятать баулы в кустах и пойти к пещере налегке, но он эту идею отбросил. Лучше сейчас напрячься и дотащить, чем завтра идти за поклажей, теряя драгоценное время, опасаясь, что вскрытую сокровищницу кто-нибудь обнаружит. В том, что сразу по прибытии они разберут завал, Макс не сомневался. На ночь нужна палатка, да и невозможно будет устоять, чтобы не взглянуть на заветные бутылки.
Ни он, ни Юра не смогут сомкнуть глаз, пока не убедятся в целости и сохранности клада. Макс был уверен в компаньоне, как в себе.
— Как думаешь, без нас вино не нашли? — тут же спросил Юра, будто читая мысли подельника.
— Могли откопать за зиму, — мстительно ответил Макс: его очень напрягало это предположение. — Придем, а там пусто.
— Все украдено до нас, как сказали бы британские археологи, забравшись в очередную египетскую пирамиду, — Юра наддал и оказался рядом с Максом.
Тропа взобралась на очередной подъем, из бугристого желоба превратилась в ровный путь и стала заметно дружелюбнее. Макс покрутил головой, чтобы определить, далеко ли глиняная дорога с колеями-канавами, но отсюда вершины выглядели незнакомыми, и он не определил.
— Может, повезет, из ручья воды наберем, а? — Юра дышал, как пес, открытой пастью, всем своим видом иллюстрируя выражение «повесив язык на плечо», пот градом катился с его лица. — Должны же в это время ручьи течь. Жара не наступила, еще не вся вода с гор ушла.
— Ну, если повезет. — Макс припомнил промоины, рассекающие глиняную дорогу, и воспрял духом.
— Тогда давай сейчас водички глотнем, — подсек аферист искусно заброшенную удочку.
Макс подумал, что расслабляться в компании, на сто процентов состоящей из жуликов, опрометчивый поступок.
— Сейчас все выпьем, а ручей не найдем. Что до утра будем сосать, скажи мне? — ехидно спросил он.
— Вино пить, — спокойно ответил Юра. — Мы идем добывать винотеку.
— А как же бизнес? — ядовито осведомился Макс.
— Сидеть на винном складе и не попробовать вина довольно глупо. От пары бутылок не убудет. Выберем наименее ценные экземпляры и займемся дегустацией.
Он был так тверд в своем намерении, что Макс перечить не смог. Не боялся, просто ему тоже хотелось попробовать старинного вина, а подельник как бы брал на себя ответственность.
— Ну ладно, — сдался Макс. — Действительно, кому скупимся? Себе скупимся!
До заветной горы добрались за полтора часа, когда начало смеркаться.
Сколько Макс ни вглядывался в приближающийся с каждым шагом склон, следов отвала не приметил. Должно быть, дожди смыли всю пыль, разбросали щебень, а густая поросль закрыла камни покрупнее.
Компаньоны вымотались и натерли пятки в неразношенных берцах, однако сразу полезли к пещере. Максу удалось отыскать ее по залежам светлых камней, приметным только опытному глазу человека, знающего, где искать и как это выглядит.
— Шикарный погребок, — оценил Юра полуприкрытый кустами низкий вход. — Как только ты его нашел?
— Хотеть надо. — Макс важно прохаживался, поглядывая на друга свысока. — Кто ищет, тот всегда найдет!
Юра не стал оспаривать пионерский трюизм, а потянул на себя ближайший камень. Макс тоже был человеком действия и ринулся помогать. Сразу обрушили стенку внутрь, посветили фонариком, убедились, что все на месте. Даже тючок с палаткой валялся там, где Майя его оставила, — на самом видном месте. Если бы конкуренты проникли в пещеру, они вряд ли стали бы класть палатку на место. Да и вообще замуровывать вход.
Авантюристы принялись лихорадочно разбирать завал. Кусты закачались под ударами камней, зашелестели ветвями, в небо взмыла пыль.
В четыре руки управились быстро. Проход обнажился настолько, что в него могли протиснуться сразу двое.
— Баста, начальник! — Юра включил фонарь и полез на четвереньках в партизанскую сокровищницу.
Он мельком осмотрел пустой ящик из-под гранат, отбросил рваную мешковину, внимательно изучил часы. Он не торопился приниматься за бутылки, растягивая удовольствие. Редко ведь когда удается найти клад. Многие вообще ни разу в жизни его не находят. Компаньоны принялись за фрагмент массандровской энотеки с разборчивостью истинных ценителей — перед отъездом они весь вечер изучали сайты производителей французских, испанских и португальских вин. И даже кое-что запомнили из увиденного. Они перенесли бутылки поближе к выходу, измазавшись при этом по самые уши. Уселись в глубине грота, друг напротив друга.
— Пить охота — сил нет, — намекнул Макс.
Юра с пониманием посмотрел на него и достал из кармана купленный в Симферополе нож сомелье.
— С какой начнем?
— Давай вот с этой, с французского, их много. — Макс выбрал мускат «Люнель» урожая 1848 года.
— С французского так с французского.
Юра отковырял сургуч, вкрутил штопор и выдернул пробку. Осмотрел ее, но при свете фонаря разглядел только, что она снизу темная. Понюхал. Бесполезно. Нос был забит пылью. Примерился к этикетке.
— Эхх, мускатик! — алчно возопил он и от души приложился к бутылке, запрокинув донышко к потолку пещеры.
И выплюнул.
* * *— Вино умерло, — констатировал Юра.
Подельники сидели снаружи пещеры, глядя на звезды. Под ногами на склоне валялись бутылки. Пустые и никчемные. Даже если из некоторых не целиком вытекло содержимое, толку от него все равно было ноль.
— Как же так? — пробормотал Верещагин, крутя в пальцах пробку. На ней сохранился кусочек сургуча с печатью царских подвалов, и Макс бездумно сунул ее в карман.