Анатолий Безуглов - Записки прокурора
- Гляжу я на Федю и ничего не могу понять. Он ли это говорит? Как он переживал за рикш, помните? И вдруг так - о самом дорогом для меня человеке. - Девушка горестно вздохнула. - Федя, правда, смутился, стал извиняться. А свадьбу, говорит, откладывать нельзя: столько продуктов заготовлено, пропадут. Да и родственники уже понаехали. Повез он меня в Зорянск. Настроение, конечно, совсем не то... Я так волновалась перед встречей с его родителями. Сами понимаете. В парикмахерскую специально ходила, платье лучшее свое надела... Ну, мои девчонки собрались на подарок, купили картину. Красивая. А Екатерина Прохоровна посмотрела на нее и говорит: "Это что, все твое приданое?" Я думала, она шутит. Какие там шутки, все всерьез. Я чуть не расплакалась, но сдержалась. Все еще надеялась: Федя другой, мне ведь с ним жить...
Рябинина долго молчала. Я почувствовал: говорить ей тяжело и больно.
- Ну и дальше? - попросил я осторожно.
- Дальше... У них вся квартира в коврах. Хрусталь, ложки-вилки-ножи серебряные... Екатерина Прохоровна распорядилась ковры убрать: не дай бог попортят. А серебро унесли к ее сестре. Не понимаю зачем? - воскликнула девушка. - Ведь единственного сына женят, все должно быть празднично, красиво! А у Екатерины Прохоровны вообще все рассчитано: куда кого посадить, что перед кем На стол поставить... Прямо при мне, не стесняясь, подкрашивала самогон. Это для тех гостей, кто попроще, не такой видный. А для начальства - коньяк дорогой, икра черная. Но главное - Федя! Нет чтобы постыдиться за мать, какой там, во всем с ней согласен. Смотрю я и думаю: ну и порядочки в семье. И мне жить с таким человеком! Я привыкла у тети с дядей: кто бы ни пришел - колхозный конюх или сам председатель - встречают одинаково. Сажают на лучшее место, угощают самым вкусным, что есть в доме. Хотя какие доходы? Тетя Клава одна работает, дядя Аким на пенсии и все больше болеет. Но все равно, они прежде всего - люди! - Рябинина передохнула. - Хотела я все с Федей поговорить. Так приятно было бы услышать от него ласковое, ободряющее слово. Я бы ни на что не стала обращать внимания... А он так и не сказал мне ничего теплого, ласкового... Шуруй, говорит, видишь, все вкалывают. С отцом вдруг сцепился из-за чего-то. А выражения! Я сама простая, из деревни, но такого не слышала. Даже стыдно пересказывать... В письмах одно, а в жизни другое. - Она покачала головой. - Подошло время ехать в загс, а у меня на душе черным-черно. Сели в машину. Федя за руль, рядом с ним - моя подруга Катя, она здесь, в Зорянске, живет. А на заднем сиденье я, этот самый Степан, который приезжал с Федей в Лосиноглебск, и еще один друг Феди Павел. Приехали. Стали выходить из машины, Павел нечаянно прижег мне сигаретой свадебное платье. Синтетика. Дырочка маленькая, в общем, в складках не видно. Но Федя так на него накинулся! Павел говорит: все равно ведь в сундуке всю жизнь лежать будет. Это понятно, так принято... Вон тетя во время войны выходила, подвенечное платье дешевенькое, из штапеля, а до сих пор хранится. А Федя заявляет Павлу, что Екатерина Прохоровна уже кому-то обещала это платье продать. Павел удивился: как это - подвенечное платье с чужого плеча? А Федя ему: мало ли дур на свете. Я не знаю, куда глаза от стыда девать. И Катя здесь... Короче, Федя говорит Павлу: мы с тобой в расчете. Оказывается, Павел икру на свадьбу достал, а деньги ему еще не отдали. Это было для меня последней каплей. Всё, думаю, надо как-то с этим кончать, изменить. Не хочу идти замуж за Федю. Сказать прямо боюсь. Перед нами было еще пары четыре, а загс работает до шести. Час оставался до закрытия... Тут Степан достает из кармана бутылку водки, стаканчик, говорит: раздавим бутылек для сугреву... Это перед регистрацией?! Я отказалась. А ребята выпили и Катю заставили. Я все на часы поглядываю. В голове одна-единственная мысль бьется: не хочу быть его женой, не хочу, что делать? Шепнула я тихо Кате: миленькая, придумай что-нибудь, чтобы оттянуть время, не хочу, мол, раздумала. Этот Степан то ли услышал, то ли догадался. Отводит меня в сторонку. Ну и тип, скажу я вам! На руках татуировка. На каждом пальце по букве - С.Т.Ё.П.А. - и повыше - солнце... Значит, отводит он меня в сторонку и говорит: "Смотри, сука, не вздумай рыпаться, пришью!" Представляете, так и сказал! Мы, говорит, Шныря в обиду не дадим. А сам нож мне показывает. Шнырь - это они так Федота между собой называли.
Рябинина с округлившимися глазами схватилась обеими руками за свое лицо, словно все, что она рассказывала, происходило сейчас...
- А что было потом - как в тумане... Не помню, как я расписывалась, что говорила. Как домой поехали... И началась пьянка! Слова красивого никто из гостей не сказал. "Дернем" да "поехали" - вот и все тосты. Или как заорут: "Горько!" А мне на жениха смотреть противно, не то что целоваться... - При этих словах она невольно вытерла платочком рот. - Екатерина Прохоровна все толкует: возьму невестку, то есть меня, к себе на овощехранилище. Место тепленькое, лишняя копейка в доме пригодится. Да и на ее глазах, мол, все время буду. А сама смотрит на меня ехидно так и многозначительно... Господи, как можно обижать подозрениями человека, если совсем не знаешь его? Да еще при посторонних! Я не знала куда глаза девать... Короче, еле-еле дождалась, когда гости разойдутся. Федя пьяный в стельку, храпит прямо за столом. Голова чуть ли не в тарелке. На щеке салат, изо рта слюна течет. Так мне не по себе стало. Ну как, думаю, с таким наедине?.. - Она смущенно провела рукой по лбу. - В постель... На меня прямо ужас напал... И этот человек писал про музыку, про художников! Слова Станиславского приводил, какими должны быть люди! Тут на меня нахлынули воспоминания: кто-то кричит, ругается... Наверное, отец припомнился, когда пьяный приходил. Я, правда, совсем маленькая была, а вот запомнилось однако же!.. В общем, решилась я. Накинула пальто и пешком на вокзал. Дождалась первого поезда, поехала в Лосиноглебск. В общежитие не пошла: искать ведь будут. Поселилась временно у подруги... Днем позвонила к Бурмистровым.
Рябинина закончила свою исповедь. За окном густел октябрьский вечер. Мы давно уже сидели со светом. В прокуратуре, кроме нас, никого не было. Я поинтересовался, что она думает делать дальше.
- Не знаю... Но с Федотом жить не буду ни за что!.. А деньги за свадьбу я им выплачу! - вдруг решительно заявила она.
"Каким образом? - подумал я. - С ее-то зарплатой..."
Рябинина, словно угадав мои мысли, упрямо повторила:
- Выплачу, честное слово! Буду брать дополнительные дежурства.
Мне не хотелось ей ничего говорить. Вернее, поучать. Однако же не удержался и спросил, как все-таки она могла решиться на брак, зная человека заочно.
- А что? - удивилась Валентина. - Сколько я читала: люди начинают переписываться, не зная друг друга, а потом женятся. И все у них хорошо, они счастливы. Знаете, как тетя Клава и дядя Аким познакомились? Во время войны она связала рукавицы и вложила туда письмецо: бей, мол, солдат, фашистских гадов, и пусть мое тепло согревает тебя... Дядя Аким ответил. Стали они писать друг другу. Потом вдруг письма от него перестали приходить. Тетя Клава думала, что он погиб. А точно кто сообщит? Это только родным во время войны похоронки слали... Тетя Клава послала запрос в часть. Ей ответили, что дядя Аким ранен, лежит в госпитале. Она и госпиталь разыскала, поехала. А он гонит ее: кому такой калека нужен. Тетя Клава все-таки привезла его к себе в деревню, свадьбу сыграли. Заставила институт закончить. И он тоже учителем стал, преподавал историю. И вот сколько лет живут душа в душу.
...Этим же вечером Валентина Рябинина уехала в Лосиноглебск. А я думал, почему же у нее так вышло? Конечно, в ее годы все кажется иначе, чем нам, пожившим достаточно и повидавшим немало. Молодость - она категорична в своих поступках и решениях.
Насчет Федота я тоже затруднялся что-либо понять. То, что рассказала Валентина, совсем не вязалось с образом человека, письма которого я читал. Но ведь суждение о Федоте действительном девушка составила фактически за один день - день свадьбы. Может быть, не разобралась? Человеческая натура штука тонкая и сложная. Где-то я читал, Лермонтов был в жизни вспыльчивым и язвительным, а его стихи - сама нежность и романтика. А то, что Федот не очень разговорчивый и иной раз любит крепкое словцо... Сам я знавал людей, которым легче изложить свои мысли на бумаге, чем выразить устно. Случалось и обратное: иной боек в разговоре, а как дело доходило до писанины предложения путного составить не мог...
И еще. Свои ошибки мы частенько стараемся переложить на других.
Я решил пригласить к себе жениха. Страсти, как видно, были нешуточные. Следовало сделать ему внушение, чтобы он избегал всяческих эксцессов. И предупредил своего дружка, этого самого Степана: не дай бог решат отомстить девушке.
Заодно мне хотелось посмотреть, что же из себя на самом деле представляет Федот...
Федот приехал в прокуратуру. На нем были новенькие джинсы с широченными отворотами на обшлагах, элегантный пиджак лайковой кожи и водолазка. Модняга, да и только. Но водолазка была кричащего ярко-желтого цвета, что совсем не гармонировало с остальным.
