Валерий Карышев - Бандитские жены
— Видите, какие у вас, у «переводчиков», возможности — все знаете! — ехидно произнес я. — Только очень странно получается — все мои клиенты, тщательно выписанные вами, никакого отношения к Грузии не имеют, все они русские, славяне.
«Переводчик», улыбнувшись, сказал:
— Поэтому и возник вопрос — как вы попали в это дело?
— Случайно, — ответил я. — Совершенно случайно.
— Что нас и удивляет…
— В каком смысле удивляет?
— В прямом.
Мы еще минут десять переговаривались с ним, но разговор носил не очень дружелюбный характер.
Вскоре закончилась эта 201-я статья, нашему клиенту было предъявлено обвинение по полной программе, и мы, заполнив все документы, расписавшись во всех протоколах, стали знакомиться с делами.
Мои коллеги заявили ходатайство о сборе документов, касающихся криминального прошлого потерпевшего, намекая на его мошеннические действия. Я сделал соответствующее ходатайство в отношении будущего судебного процесса по поводу своих статей, пригласив в зал суда не только дежурных оперативников, которым Георгий якобы оказывал сопротивление, но и тех работников, которые стояли на дверях РУОПа. Было видно, что все это вызвало большое недовольство, особенно со стороны переводчика и руоповца.
Вскоре началось то, чего мы, собственно, и ждали. Первой ласточкой того, что я попал «под колпак», был обыкновенный телефонный звонок. Звонил мой знакомый, который занимался установкой телефонной связи. Не помню, о чем мы говорили, просто позвонил поинтересоваться, как дела. Неожиданно он сказал:
— А ты знаешь, что тебя слушают?
— Естественно, — парировал я, хотя ничего естественного в этом я не видел. — Работа у меня такая.
— Имей в виду, — сказал мой знакомый.
— Конечно, спасибо.
Затем — еще одно событие, которое меня потрясло. Был обычный день, ничего особенного. Майя подъехала к изолятору Бутырки и передала мне очередную записку, предназначавшуюся Георгию. Помимо этой записки она протянула мне пачку сигарет. Сигареты были грузинские — на них была надпись на грузинском языке. Я внимательно рассмотрел пачку. Она была запечатана. Я знал, что многие грузинские воры в законе являлись наркоманами. И знал, что им часто передают наркотики. Я осторожно спросил Майю:
— А это нормальные сигареты?
— Нет, не волнуйтесь, они абсолютно нормальные! Ничего в них нет! Просто он хочет покурить свои родные сигареты, из Тбилиси.
— Хорошо, я передам. Вы будете ждать меня или домой поедете?
— Нет, я поеду домой, слишком много дел накопилось.
Поднявшись на второй этаж и заполнив карточки вызова клиентов, я решил вызвать Георгия последним, а вначале поработать еще с двумя клиентами.
Мне отвели кабинет. Когда я увидел его номер, мне стало не по себе. Кабинет был знаменит — не тем, что значительно больше и просторнее, чем другие кабинеты, и якобы был закреплен за Генеральной прокуратурой, но и тем, что буквально несколько дней назад в этом кабинете при передаче наркотиков был задержан один из адвокатов, который принес их с воли знаменитому вору в законе Дато Ташкентскому. Эту сцену несколько раз показывали по телевизору. Таким образом, создавалось впечатление, что это так называемый «пишущий» кабинет, когда тебя записывают на видеокамеру. Меня охватило волнение. И тут я вспомнил про злополучную пачку сигарет. А вдруг это подстава? Что же мне теперь делать? Выбросить пачку — могут найти, на ней мои отпечатки пальцев. Я растерялся.
Ко мне стали приводить моих клиентов. Но мысли мои были далеко. Поработав с каждым по полчаса, я отпустил их и вышел из кабинета, решив пройтись по коридору. Пройдя немного, я встретил у одной из дверей своего знакомого. Мы разговорились, я зашел к нему в кабинет, постоял, о чем-то поговорил, отогнав неприятные мысли. И когда уже возвращался в кабинет, я увидел, что около двери стоят люди с видеокамерой, а один — с овчаркой на поводке. Ну все, думаю, настала очередь Георгия, сейчас его приведут, меня сразу заснимут и проводят в соседнюю с ним камеру… Что же делать?
Одна рука автоматически полезла в карман, сжимая лежащую там пачку сигарет. Зачем я взял ее?! Теперь будут неприятности… Но, в конце концов, если началась прослушка, и если я, не дай Бог, попал в разработку, какое имеет значение, есть у меня пачка сигарет или нет? Главное — что-то найдут. Георгий может принести с собой из камеры какой-то наркотик. Попробуй потом докажи, что ты ничего ему не передавал!
А люди все стояли около двери и будто ждали меня. Я быстро подошел к дежурному по этажу, который ведал распределением следственных кабинетов и выдачей заключенных, и стал интересоваться, на каком основании у кабинета, в котором я буду сейчас работать, стоят люди с видеокамерой и с собакой. Дежурный стал говорить, что с киностудии ГУВД пришли люди снимать какой-то фильм.
— Так почему же они стоят около моего кабинета?
— Да по чистой случайности.
Смотрю — по коридору уже ведут Георгия. Он идет и улыбается мне. Сзади него конвоиры. Я специально, чтобы привлечь его внимание, стал громко говорить:
— Значит, так, пока эти люди не уйдут, я клиента принимать не буду, так как чувствую, что возможна какая-то провокация.
Я увидел, что улыбка тут же исчезла с лица Георгия.
Неожиданно появился какой-то офицер, который тоже стал интересоваться, что за претензии я ни с того ни с сего предъявляю. Я стал настаивать:
— Я не буду принимать клиента, пока люди не уйдут от двери моего кабинета!
— Нет, что вы, все в порядке, не беспокойтесь! — снова стал уверять меня дежурный. — Все будет нормально!
К тому времени Георгия уже поместили в «стакан» — небольшое помещение, куда отправляют заключенных и клиентов, когда, скажем, им необходимо ждать либо появления следователя, либо конвоиров, которые могут препроводить их в камеру. Но обычно такой процедуре воров в законе не подвергают. Есть свои тюремные традиции. А тут Георгия неожиданно помещают в «стакан»! Теперь я еще могу вызвать своей акцией недовольство Георгия. Ведь помещение в «стакан» вора в законе — это унижение его достоинства!
Наконец минут через десять конфликт был улажен — люди с видеокамерой и собакой исчезли. В кабинет привели Георгия. Я уже сам разволновался и начал курить, хотя не курю. Я высказал Георгию все свои опасения — наклонившись к нему, прошептал:
— Мне тут передали пачку сигарет. А вдруг она «заряжена»?
— Да что вы! — засмеялся Георгий. — Это нормальные сигареты! Я не употребляю наркотики. Даже не думайте об этом! Доставайте пачку.
Он быстро распечатал пачку и стал показывать мне сигареты с фильтром. Действительно, внешне они выглядели обыкновенно. Но кто знает, как это все можно мастерски сделать! С другой стороны, меня успокаивало то, что я предупредил Георгия. И если эта пачка «заряжена», он не будет вешать на себя еще одну статью — наркотики. Но что ему эти два-три года по сравнению с тем, что он уже имеет!
Наконец мы закончили беседу. Естественно, никаких записок я у Георгия брать не стал. Более того, я потребовал, чтобы все, что я принес, было немедленно уничтожено.
Как только мы закончили, я выглянул в коридор, чтобы вызвать конвоира, и увидел, что у моих дверей стоят два человека в камуфляжной форме. Видимо, это были оперативники следственного изолятора. Я громко сказал дежурному:
— Заберите, пожалуйста!
— Одну минуточку, — сказал оперативник и быстро вошел в мой кабинет.
— А что случилось? — поинтересовался я.
— Ничего особенного. Мы сами сейчас вашего клиента заберем. Давайте листок!
Я протянул им листок.
— Мне нужно его заполнить?
— Да, заполните, — сказал оперативник, — и обязательно распишитесь.
Я сел и стал заполнять листок — когда я вызвал Георгия, когда закончил беседу. Тем временем другой оперативник подошел к Георгию и сказал, чтобы тот поднял руки. Георгий поднял руки. Оперативник стал его обыскивать. Мне стало не по себе. Я закончил заполнять листок и смотрел, как происходит обыск.
— Что же вы стоите? — спросил оперативник. — Идемте, я провожу вас.
— А зачем вы будете меня провожать? Я хорошо знаю дорогу.
— Нет, я провожу вас.
Я медленно вышел из кабинета. Ноги мои были ватными. Я не знал, нужно ли мне побыстрее выйти из кабинета и покинуть Бутырку, то ли, наоборот, делать вид, что я полностью уверен в себе и в том, что ничего предосудительного не совершал.
Я шел по коридору, оперативник — за мной. Рация у него была включена, я постоянно слышал шипение и переговоры. Было ясно, что идет обыск, а меня сопровождают для того, что если у Георгия что-то найдут, то тут же меня и задержат. Сердце часто билось. Но успокаивало одно — если они меня сопровождают, то ясно, что ничего подбрасывать ему не будут, иначе меня сразу бы задержали.
