Блеск и ярость северных алмазов - Александр Анатольевич Трапезников
Полдня они просто болтали, обмениваясь последними новостями. Смеялись. Нежились в постели. Читали стихи. Дурачились как дети, когда еще ходили вместе в школу. Строили какие-то планы на будущее. Вспоминали прошлые годы. Потом бродили по московским паркам и улицам. И в обязательном порядке посетили Третьяковскую галерею, что делали всегда, каждые полгода.
А в понедельник утром Ясенев улетел в Архангельск. Он успел к предвыборной пресс-конференции Михайлова, которую Анна Чернобурова проводила в Доме приемов губернатора. Вошел и тихо сел в последнем ряду зала.
Первым её вопросом было:
– Почему акции транснациональной компании «Де Бирс» на мировом рынке пошатнулись и снизились чуть ли не десять процентов?
– Я понимаю, куда вы клоните, – отвечал Михайлов. – Но «Архангельская алмазоносная провинция» еще не в силах как-то повлиять на рост и регуляцию цен, промышленная разработка минерального сырья находится пока в зачатке. «АЛРОСА» занимает свою стабильную нишу. Между ней и «Де Бирс» нет существенных разногласий. У них паритетное мирное соглашение, войны нет, говоря языком сражений и битв. Мой ответ может показаться вам парадоксальным.
– И какой же он?
– «Голден Ада». Эта странная, полулегальная, а точнее, попросту криминальная фирма в одночасье выбросила на рынок необработанных ювелирных алмазов на сотни миллионов долларов. Старинных золотых украшений с бриллиантами еще на десятки миллионов. Других материальных ценностей не счесть. Многие из них хранились в российском Госфонде. Пора бы уже этим делом заняться прокуратуре. А вот к нам присоединился и Александр Петрович, может, у него спросим?
Ясенев замахал рукой, дескать, нет, отдувайтесь сами.
– Ну, хорошо, – продолжила Чернобурова. – Ваш ответ меня устраивает. В мире алмазов много всяческих сплетен и чудачеств. Иногда в дело вступают просто слухи, которые то увеличивают спрос, то снижают. Приведу пример. В 30-х годах положение «Де Бирс» тоже сильно пошатнулось. Бриллианты перестали покупать. Тогда креативные топ-менеджеры придумали сильный ход.
– Какой? – послушался голос из зала.
– Они провели паническую атаку в СМИ. Выпустили целую серию статей, книг, а позже и фильмов на тему о «проклятых алмазах». «Око Будды», «Кохинор», «Алмаз Кашикчи», «Бриллиант Орлов», «Кровавый Голубой Бриллиант» и так далее, перечислять не стану. Все биографии алмазов были в основном выдуманы. Но это подействовало. Люди стали читать, ужасаться, падать от страха в обморок и… покупать.
– Ловко! – другой голос с мест.
– Дешевые бриллианты, обрамленные тонкой полоской золота, с песней пошли в продажу. В Америке, в Европе, в Азии, по всему миру. В Китае стали выпускать и продавать так называемое «кольцо для бедных». Золотая полоска и три камешка, мелкие бриллианты, по сути, остаточная крошка. Называлось – «свадебное». Акции резко взлетели вверх. Они в «Де Бирс» очень креативно мыслят. Возможно, что и теперь за «Голден Ада» маячит тень «Де Бирс»…
Ясенев встал и вышел из зала. Хватит с него этих «проклятых бриллиантов». Еле-еле сумел восстановить отношения с Лизой после той книжки Анечки. Но пресс-конференция была полезной и интересной. Он позже прослушал её в записи. Михайлов оперировал цифрами и фактами.
– … Несмотря на то что формально лицензия на освоение Ломоносовского месторождения принадлежит ОАО «Севералмаз», реальный контроль над ним сосредоточен в руках «Де Бирс». Вместе с тем в промышленной разработке этого месторождения в ближайшей перспективе «Де Бирс» не заинтересована, причиной чего является сложившаяся конъюнктура рынка алмазов, а также затоваривание собственных стоков корпорации…
– Мои мысли излагает, – сказал Ясенев Демидову. Они сидели в «Бристоле», в номере Ряжского, а сам хозяин, сделавший эту видеозапись, уехал на Верхотинское месторождение, к трубке Гриба.
– …«Севералмаз» за всю свою историю не продал ни одного алмаза, – продолжал Михайлов. – И продавать, судя по всему, не собирается. Что Архангельск будет делать с этим добром – непонятно. Став губернатором, я национализирую часть акций «Севералмаза». А налоги будут поступать в бюджет Архангельской области. Местная архангельская элита также стремится к участию в алмазном бизнесе. И это справедливо. Ведь месторождения на её территории.
– А ведь в Якутии начался судебный процесс над ближайшими сподвижниками Михайлова, когда он там мэрствовал, – заметил Демидов.
– Это рука Штырова, а теперь будем ждать ответку от Михайлова, – отозвался Ясенев. – Скоро между ними начнется коррида.
Слушали они пресс-конференцию еще часа два. В заключение Михайлов сказал:
– Эффективный контроль за экономической и социальной политикой действующих на территории области крупных горнодобывающих предприятий возможен только в случае, когда в совет директоров входит представитель областной администрации или силовых структур…
На следующий день, вечером, когда Ясенев, Демидов, Ряжский и Чернобурова совершали перед сном променад, прогуливаясь по Ломоносовскому бульвару и обсуждая «алмазные» проблемы, на горизонте показалась подозрительная фигура.
К ним подошел невзрачный человек в очках и в черном бархатном берете. Одну руку держал в кармане плаща. В другой был букет фиалок. Выглядел он странно, поскольку явно нервничал. Оглядывался, шагал неровно, покачивался. То ли пьяный, то ли фрик какой-то, городской сумасшедший.
– Это вам! – сказал он, протягивая букет Анне.
– Спасибо, конечно, но с какой стати?
– А так просто. А кто из вас господин Ясенев?
– Я, – поспешно ответил Демидов, загораживая вице-губернатора. Он уже понял, что сейчас должно произойти.
Фрик вытащил из широкого кармана плаща допотопный наган. Держал его двумя руками. Но выстрелить не успел. Все делал медленно, как-то заторможенно. Наверное, сидел на наркотиках. Ряжский выбил у него оружие из рук. Потом он и Демидов скрутили его, надели наручники. Ясенев подобрал наган, присвистнул.
– Времен Гражданской войны, – произнес он. – В музее, что ли, стырил? Наверное, даже не стреляет.
Он прицелился в дерево и нажал на спусковой курок. Раздался выстрел.
– Нет, стреляет, – сказала Анна. – А вот где он достал фиалки? Они уже давно отцвели.
Оказалось, что из кашпо в психиатрической лечебнице. Они были искусственные. Такие бумажные цветы висели там повсюду, на каждом окне, для умиротворения сумасшедших. Этого звали Геннадий Черемисин. Каждые полгода он ложился в больницу. Врачи знали его хорошо и давно. Никакой опасности он не представлял. Но был очень внушаемым. Каждый раз кого-то из себя представлял. Но поскольку агрессии не наблюдалось, то его даже отпускали погулять. Всегда возвращался обратно.
Но откуда у него взялся наган? И кто направил его именно к Ясеневу с целью застрелить? Выяснилось это очень скоро. Главврач лечебницы являлся старым приятелем Жогина, вращались когда-то в одной медицинской среде. А Черемисин был вообще троюродным братом «профессора Мориарти». И он посещал его накануне, приносил фрукты и овощи.
Таким образом, цепочка должна была бы вроде замкнуться. Но что это за доказательства? Курам на смех. И Жогин не такой дурак, это профессиональный модератор убийств высшего класса. Не станет
