Однажды в Мидлшире - Дарья Эпштейн
Призрак замолчал. Сьюзан поерзала в кресле.
– Да, но… все это я знаю, – сказала она мягко. – Она назвала его в честь вашего сына, но потом имя превратилось просто в «Джо» и стало нашим семейным именем.
Джонатан Диглби невесело усмехнулся.
– Я знаю, что вы знаете, моя дорогая. Я пытаюсь оттянуть момент, ради которого позвал вас. Помните, я говорил, что Эсмеральда знала о Джолин и Джосайе? Она написала ему, когда Джолин вернулась и стала жить с Диком. Видимо, тогда он и послал Эсмеральде то ответное письмо, часть которого нашел Стеттон. Не знаю, что было дальше. Возможно, Эсмеральда ничего не передала, возможно, был какой-то ответ, но еще какое-то время ничего не происходило. А потом родился ребенок, и Эсмеральда написала Джосайе снова.
Призрак прошелся по комнате. Сьюзан его не торопила. Она сидела очень тихо, превратившись в слух.
– Не представляю, что именно он собирался сделать, и даже не уверен, что он сам это понимал. Это был его очередной порыв. Через три месяца после рождения ребенка Джосайя решил его забрать. Выкрасть ночью.
Призрак смотрел в огонь.
– У Дика в домике были ружья. После одного случая, когда кто-то ночью измазал его дверь навозом, он держал их заряженными. Хотел отомстить шутникам. И когда ночью Дик услышал в домике шум, он не сомневался ни секунды…
Ночь. Выстрел. Крик. Мужчина бежит через сад, прижимая к груди сверток. Из-за туч выходит луна.
– Сэр! Он забрал ребенка!
Выстрел. Мужчина со свертком падает и уже не встает. Двое подбегают, чтобы взглянуть на его лицо…
– Боже мой… – Сьюзан поднесла ладони ко рту. – Те выстрелы в саду. Миссис Кинг была права…
Призрак молча кивнул.
– Значит, он вернулся за ребенком. – Сьюзан говорила медленно, как во сне. – Он считал, что это его сын?
– Да.
– И Дик Бушби его застрелил…
Призрак застыл.
– Нет, Сьюзан. Его застрелил я.
– Сэр! Он забрал ребенка!
– Дик! Ружье!
Металлический ствол сверкает в полете. Джонатан Диглби ловит ружье и прицеливается. Он хороший стрелок. Куда лучший, чем Дик.
Выстрел.
Двое подбегают, чтобы взглянуть. С малышом все в порядке. Они переворачивают вора лицом к свету.
– Матерь божья.
* * *
– Тем вечером у нас был бал в честь дня рождения Элеоноры. Гости разъехались, а мне стало нехорошо от вина, и я вышел в сад, подышать свежим воздухом. Когда я услышал крик Дика и когда он бросил мне ружье, я был уверен, что в нем соль или мелкая дробь.
Джосайя был одет как деревенщина. Я видел его только со спины. Когда мы его перевернули, он был еще жив и посмотрел на меня. Этот взгляд… вряд ли я когда-нибудь сумею его забыть. – Призрак вздохнул и продолжил: – Даже тогда я ничего не понял. Джосайя пытался похитить сына Дика! Зачем? Почему? Дик соображал быстрее меня.
– Мы должны спрятать его, сэр!
Лорд диким взглядом смотрит на распростертое тело. Ребенок просыпается и плачет, и Дик берет его на руки, а потом встряхивает лорда за плечо:
– Слышите, сэр? Его не должны видеть! Им не нужно знать.
В замке просыпаются люди.
– Тогда я выстрелил Джосайе в лицо, чтобы никто его не узнал. Мы сказали, что Дик застрелил вора. Тело мы спрятали. Потом я подделал письмо, где говорилось, что с Джосайей случилось несчастье. Взорвался пистолет. Я якобы поехал за ним и привез тело, чтобы похоронить на нашем кладбище. Вот так.
Сьюзан закрыла глаза. В темноте перед ней появился портрет Джосайи. Молодой человек смеялся, готовый вскочить на лошадь и отправиться в приключение. И не задумываться о последствиях…
– Вы жили с этим триста лет, – прошептала Сьюзан. – Несчастный человек.
Призрак склонил голову.
– Но вас кто-то видел, так? Кто-то знал, что произошло на самом деле.
– Акушерка, – ответил сэр Джонатан. – Она была там, неподалеку, и видела, как все было. Экономке вздумалось родить как раз в ту ночь… Потом эта акушерка пыталась встретиться со мной, но я ее не принял. А потом ее нашли в реке. Ее я не убивал. Вы мне верите?
Сьюзан вгляделась в орлиные черты призрачного лица. Темные глаза гордого лорда изливали скорбь.
– Верю, – сказала она. – Я думаю, ее убил Дик.
Призрак пожал плечами. Эта часть истории мало его волновала.
– Все это ужасно, – произнесла Сьюзан. – И мне вас жаль. Вас, и Джосайю, и Джолин. Но, сэр Джонатан, вы не могли знать. Это действительно был несчастный случай. Чудовищный, жестокий несчастный случай.
Голова призрака склонилась, и Сьюзан не видела его глаз.
– Утром Дик принес мне медальон. Он снял его с тела, чтобы его не смогли опознать. Дик не открывал его, он даже не знал, что внутри что-то есть. Но я открыл. Увидел портрет Джолин, и… – он провел ладонью по лицу, – тогда я понял, что и почему произошло.
– А этот ребенок, – медленно сказала Сьюзан. – Ребенок Джолин… он действительно был сыном Джосайи?
Лорд посмотрел ей в глаза:
– Вы спрашиваете, родственники ли мы? Я не знаю, Сьюзан. Когда я спросил об этом Дика, он ответил, что это его сын и он вырастет настоящим Бушби. Я понял, что даже если это и не так, правды мне не узнать. И просто наблюдал за ребенком. Надеялся, что в нем проявится что-то от Джосайи… Но мальчик был очень похож на нее. Такой же светловолосый и тонкий.
– Но вы все же надеялись? – спросила Сьюзан. – Поэтому не выбросили медальон?
– Да, и потому, что это была память о Джосайе. Потом, перед самой смертью, я передал медальон Бенджамину и рассказал ему все. Кроме того, что застрелил его брата. Я велел Бену приглядывать за Бушби, и он приглядывал. А потом его дети и дети его детей. Так мы и жили до сих пор.
– А сейчас вы рассказываете это мне и надеетесь, что это поможет вам уйти… Потому что я, возможно, потомок Джосайи?
– Вы молодец, Сьюзан.
– Но почему сейчас? То есть я понимаю, замок опустел и никого не осталось, но ведь вы могли уйти намного раньше. Вам наверняка… несладко быть призраком.
Призрак вдруг улыбнулся, и это была самая человеческая улыбка, которую она у него видела.
– Потому что
