Анатомия призраков - Эндрю Тэйлор
Дождь прекратился. Мужчины медленно пошли сквозь зеленую тень дерева к Церковному двору и Новому зданию. Оба молчали. Слева раздался металлический грохот, который прекратился через несколько секунд. То был стук обитых железом колес по каменным плитам. Том Говнарь совершал обход. Церковный колокол зазвонил.
– А! Пора обедать. Вы отобедаете с нами, сэр? Мы были бы очень рады.
– Спасибо, нет, – ответил Холдсворт. – Кстати, у меня к вам неожиданный вопрос – я хотел осведомиться о ране миссис Уичкот.
– Ее ране? – Ричардсон остановился, вздернув брови. – Вам известно больше, чем мне.
– Когда я разговаривал с золотарем, он упомянул, что у нее была какая-то рана на голове. На левом виске.
Ричардсон засмеялся:
– То, что Том назвал раной, – всего лишь чуть заметное пятно. Старый синяк, по всей видимости… возможно, бедная леди ударилась головой о балку за день или два до смерти. Как это типично для необразованных умов – выводить мелодраму из самых приземленных обстоятельств.
Иерихон представлял собой кирпичную уборную, которая стояла у внешней стены колледжа на южной стороне садов. Дверь приподнята на ярд от земли, и к ней вели пять каменных ступеней. Окна отсутствовали, только линия длинных прямоугольных отдушин под самым карнизом. Под дверью и ступенями имелась еще одна дверь, такая же широкая, как первая, но не более четырех футов высотой. Обе были открыты. Тачка Говнаря стояла поблизости.
Холдсворт поднялся по ступеням и остановился в верхнем дверном проеме. Кабинка была пуста. Внизу, однако, кто-то что-то скоблил, шаркал и отплевывался.
Вдоль правой стены тянулась четырехместная скамья; дыры отделялись друг от друга низкими перегородками, которые предоставляли скорее намек на уединение, чем подлинное таковое. Поколения студентов выцарапали на дереве свои инициалы и различные оскорбления и непристойности.
Колокол часовни продолжал звонить, созывая членов колледжа на обед в зале.
Когда Холдсворт покинул уборную, Том вышел из нижней двери, согнувшись, чтобы не удариться о низкую перемычку. Плотный фартук, вымазанный экскрементами и мочой, защищал его одежду. Он нес ведро, переполненное нечистотами и обрывками газетной бумаги, которое опустошил в свою тачку. В другой руке Том держал испачканный носовой платок, обшитый кружевом. Немелодично насвистывая, он засунул платок в маленький мешок, висевший на ручке тачки, выпрямился, прочистил нос, зажав его большим и указательным пальцем, и заметил наверху Холдсворта.
– Вы позже, чем обычно? – спросил Джон.
– Я прихожу, когда могу, сэр. – Том щелкнул себя по лбу в знак приветствия и снова повернулся к двери выгребной ямы.
– Погодите. Я хочу с вами поговорить.
– Со мной? – повторил Том как попугай, умудрившись создать впечатление, что и понял он не больше, чем сумел бы понять попугай.
– Я хочу вас о кое о чем спросить.
– Ну так спрашивайте, сэр. В Иерихоне после обеда вечно не протолкнуться. – Он беззубо ухмыльнулся. – Вам бы не понравилось торчать тут внизу, когда молодые джентльмены наверху, сэр, уж поверьте, не понравилось бы.
Холдсворт позвенел мелочью в кармане.
– Я насчет вашей находки в Длинном пруду.
– Привидения-самоубийцы, сэр?
– Черт побери, приятель, она не самоубийца и не привидение. Она женщина из плоти и крови, которой не повезло упасть в воду и утонуть.
– Как скажете, сэр.
– Вот именно. А теперь послушайте: когда мы разговаривали в «Энджелс», вы сказали, что, когда нашли тело, вашей первой мыслью было, что это миссис Карбери, потому что она единственная женщина, которая спит в коттедже.
– Одна из двух.
– Что?
– Ее служанка тоже здесь спит. – Том Говнарь хихикнул. – Не очень-то естественно, сэр. Всего две женщины и прорва мужчин.
– Послушайте, вы сказали, что это не она бродила, не на этот раз. То есть вы имели в виду, что миссис Карбери иногда гуляет в саду на рассвете? А то и по ночам?
Том переступил с ноги на ногу у низкого дверного проема; ведро звякнуло. Он не смотрел на Холдсворта.
– Ну? Так это или не так?
Золотарь взглянул на Холдсворта и отвернулся:
– Иногда, может быть.
– Она знает, что вы ее видели?
Том пожал плечами.
– Несомненно, она слышала стук колес?
– Я не все время расхаживаю туда-сюда, сэр. Иногда просто встану где-нибудь отдохнуть на минутку.
– Итак, вы курите трубку, или глотаете что-нибудь, чтобы согреться, или дремлете? Вполне естественно. И где вы этим занимаетесь?
Том неопределенно махнул рукой, описав неровную дугу, которая охватила большую часть колледжа.
– Да так, нигде, сэр. Все, что мне нужно, – укрытие от непогоды да капелька покоя.
– Возможно, под тем большим деревом у пруда?
Том кивнул.
– И где вы видели миссис Карбери?
– В Директорском саду, сэр, она расхаживала взад и вперед. И порой выходила сюда. Через вон ту калитку на другой стороне моста. Наверное, леди не может уснуть.
Холдсворт достал из кармана горсть медяков.
– Выходила? Так, значит, она больше не бродит по ночам?
– Откуда мне знать, сэр? Я знаю только то, что видел. Или слышал. И я не видел и не слышал ее уже много недель. Не то чтобы специально ее караулил, впрочем. У меня и без нее работы хватает. Так что, может, она разгуливает по-прежнему. А может, леди теперь крепче спит.
Холдсворт протянул руку. Говнарь уставился на монеты.
– Я видел их обеих однажды, – сказал он.
– Что? Кого?
Золотарь вытер нос рукавом:
– Директорскую жену, сэр. Она была с той, которая умерла, с привидением.
– Когда это было? – рявкнул Холдсворт.
Том испуганно уставился на него:
– Много месяцев назад, сэр. Еще до Рождества, до того, как хорошенькая умерла. Они гуляли в саду под луной.
Глава 32
Похожие на съежившихся академиков[33], две серые вороны расхаживали по неприкосновенному квадрату травы посередине Церковного двора. С тростью в руке Филип Уичкот вошел в галерею со стороны привратницкой. Все в нем было опрятно и элегантно. Птицы неуклюже захлопали крыльями и неуверенно поднялись в воздух.
Никого рядом – в послеобеденный час в Иерусалиме мало что происходило. Уичкот подошел к подъезду в юго-восточном углу двора и поднялся на площадку второго этажа. Наружная дверь в комнаты Фрэнка по-прежнему оставалась закрытой, а вот к Аркдейлу – открыта, и он замолотил во внутреннюю набалдашником трости:
– Дражайший Гарри, как поживаете? Сто лет вас не видел.
Аркдейл, который стоял у стола и разбирал груду книг, положил томик, который держал, и подошел поприветствовать Уичкота.
– Рикки
