Русский вечер в Ницце - Екатерина Барсова
– Зачем?
– Хочу обговорить один сенсационный материал, – пошла Зарубина на хитрость.
Тогда ей все же продиктовали адрес.
Это была маленькая победа.
Анна кинулась в редакцию.
«Наш мир. ru» обитал в подвальном помещении дома в Хохловском переулке.
Главред, мужчина лет сорока пяти в облезлом джинсовом костюме, сидел за столом и диктовал кому-то по телефону материал о закрытых стриптиз-клубах.
Анна, ворвавшись в комнату, выпалила:
– Мне срочно нужен Мирон Кульбитов.
Главред поднял на нее глаза.
– А мне В. В. Путин. И что?
– Вы не поняли? – Анна потрясла перед ним удостоверением.
Мужчина скользнул по нему взглядом.
– Телефон! – рявкнула Анна. – И адрес!
– Минутку… – сказал главред в трубку и положил ее на стол. – Сейчас найду, – буркнул уже настойчивой посетительнице и стал «листать» файлы в компьютере. Наконец нашел нужное и продиктовал.
Записав, Анна нависла над столом журналиста и произнесла, отделяя каждое слово многозначительной паузой:
– Если предупредишь его – попадешь под уголовную ответственность. Это я тебе обещаю. И газету твою в два счета прикроют.
Главред испуганно кивнул головой.
Закрывая за собой дверь, услышала, как он продолжил рассказывать в трубку о прелестях ночного стриптиза.
Выйдя на улицу, Зарубина набрала телефон Баринова.
– Ну что? – возбужденно спросил шеф.
– Достала координаты Кульбитова!
– Молодец.
– Мне пришлось нелегко, потому что…
– Подробности мне не нужны, – оборвал ее Баринов. – Ближе к делу.
– Адрес такой…
Услышав адрес, Баринов присвистнул.
– Ты не путаешь?
– Я?
– Не кипятись. Одну секунду, я проверю…
Анна начала считать про себя до десяти, чтобы успокоиться. На счет «восемь» Баринов вновь взял трубку. Голос шефа звучал глухо, вернее – как-то придушенно:
– Я не ошибся, это действительно адрес и телефон брата Лены Матросовой, Бориса Кокорекина.
Анна выпала в осадок:
– Как же так?!
– Выходит, «Мирон Кульбитов» – его псевдоним. Но когда я с ним беседовал, он мне не сказал, под каким именем печатается. Едем к нему. Ты где находишься?
– Метро «Кожуховская».
– А Кульбитов живет в районе «Беговой». Пересекаемся на «Краснопресненской» через сорок минут. Успеешь?
– Не вопрос.
Кульбитов был дома. Он открыл им дверь и захлопал глазами от удивления. Но когда до него дошло, что к нему опять явились из милиции, лицо его исказила злобная гримаса.
Анна бросила взгляд на рыхлого молодого человека с бесцветным, одутловатым лицом и пустыми глазами, отстранила его и кинулась к компьютеру. Кокорекин-Кульбитов попытался рвануть за ней, но его перехватил Баринов:
– Спокойно, молодой человек. Спокойно!
Анна влезла в работающий компьютер. Высветилась надпись: Жиzel. Застучала по клавишам… Все письма хранились здесь. И первые, и последние.
– Твоя работа!
Журналист молчал, наклонив голову.
– Язык, что ли, проглотил? – подтолкнул его Баринов. – Ничего, скоро он у тебя развяжется.
– Легко! – повернулась к нему Анна, все еще сидя за компьютером. – Здесь все доказательства. Вот письма Инге Мартинсоне, а вот фотография вашей сестры, которую вы убили.
– Я не убивал ее!
– Да? Ну конечно, она сама себя убила. Новый вид смерти: убила и сфотографировала.
– Я хотел отнять у нее деньги. Она сопротивлялась. Я толкнул. Она ударилась о край стены. И все. Я наклонился. Она была мертва. Там какая-то железка в стене торчала.
– Может, лучше все по порядку, молодой человек? – сказал Баринов. – Торопиться вам теперь некуда.
Волосы упали Кульбитову на лоб. Он провел рукой, откидывая их.
– Это все они, Мартинсоне, виноваты. Я убеждал Ленку: надо, чтобы они поделились с нами. Нечего им жировать в одиночку. Она такая же Мартинсоне, как и они. И на все имеет право.
– А что ваша сестра?
– Не хотела. Но я ее уломал. «Ты чего, – говорил ей, – чувиха, сидишь и сопли по стенке размазываешь? Купаться в бабках будешь! А то ходишь, как моль драная». С трудом, но уломал. Она мне: «Я просто буду переписываться. А там посмотрю». Но потом сказала, что не хочет ни во что влезать. Я решил сам начать переписку. Вот и все. Разве нельзя переписываться?
– Можно. Но не с такими целями, какие были у вас. Довели человека до шокового состояния… – бросила ему Анна, отметив про себя, что Лена все-таки вступила в переписку с Ингой, но скрыла этот факт от брата.
Кульбитов облизнул губы. Он был похож на облезлого кота.
– И что потом? – задал свой вопрос Баринов.
– А потом я Ленку подтолкнул к знакомству. Она вроде захотела познакомиться с родственниками. Но я ее настроил соответственно: что они не родственнички, а гниды поганые. Андрей сразу все просек и деньгами откупился. Копейками. Жмот чертов! А эта, Инга, в благородную даму сыграть решила. Я Ленке так и сказал: «Она так от тебя откупается. Липовое внимание проявляет». Ленка стала волну гнать с моей подачи, мол, всю правду о себе в СМИ сообщит. Тут эти крысы и заволновались. Конечно, репутация-то дороже. Тут хахаль балерины объявляется и предложил перечислить пятнадцать штук баксов, чтобы его подружку в покое оставили. Я Ленке сказал, чтоб взяла, а там посмотрим. Она получила деньги в банке, мы договорились встретиться. И тут Ленка сопли распустила: не хочу, мол, в этом участвовать, давай бросим, бери половину, и все, больше не рыпаемся. А мне кровь в голову ударила. Мы только-только на классную жилу напали – на настоящие деньги. Эти твари ради своего благополучия и покоя в лепешку бы расшиблись. Главное, чтобы не трогали ни их, ни папеньку ихнего, рыцаря святого образа. Я решил, что надо повышать ставки, а дура Ленка ни в какую, своей выгоды не чует. Мы полаялись. Тогда я надумал отнять у Ленки бабки, дать деру. Пусть стоит и слезами обливается, но она вцепилась в сумку. Я толкнул ее, Ленка упала… Наклонился – не дышит. Я повернулся и убежал.
– Фотография, – коротко напомнила Анна.
– Ах, ну да… так я же журналист, машинально щелкнул на мобилу, даже не соображая, что делаю.
Баринов посмотрел на Анну.
– Судмедэкспертиза показала, что Матросову
