Точки пересечения. Завещание - Михаил Яковлевич Черненок
— У тебя прекрасная память.
— Опять хвалишь в лицо?
— Неужели в лицо можно только лгать? Мне, например, та встреча припоминается смутно, а ты даже помнишь сказанное мною.
— Значит, для меня та встреча была памятнее…
Зорькина осторожно высвободила свою руку из рук Антона, обхватила ладонями плотно сжатые колени и стала смотреть на озеро. Бирюков чувствовал, что ей хочется о чем-то спросить, что она ждет, чтобы он заговорил первым. Но он молчал. И Марина не вытерпела:
— Антон, почему ты до сих пор не женился?
— Работы много, некогда невесту присмотреть.
— Тебе неприятно отвечать на такой вопрос?
— Я не знаю, что на него ответить. Никогда об этом не задумывался.
— Тетя Броня Паутова говорила, будто несколько лет назад ты хотел жениться на какой-то следовательнице в Новосибирске…
Бирюков засмеялся:
— Будто не знаешь тетю Броню..
— Опять увиливаешь?
— С кем поведешься, от того и наберешься.
— Все-таки скажи: это правда?
— Не успел я объясниться с той следовательницей, как генерал выпроводил меня из Новосибирска в район.
— Почему?
— Наверное, какая-то ведьма наколдовала.
— А если откровенно?
— То же самое получается.
Зорькина хлопнула его по руке:
— Вот упрямый!
— Значит, тебе можно упрямиться, а мне нет?.. Почему сама-то до сих пор не замужем?
— Девушки, как поэты, должны проявить свои таланты в молодости.
— Что ж не проявила?
— Учиться поздно начала.
— Теперь жалеешь?
— Нет, уже привыкла.
Антон взял Зорькину за плечи и легонько повернул лицом к себе. Она вздрогнула, робко попыталась отвести его руки, но сразу притихла и удивленно уставилась снизу вверх ему в глаза.
— Марина… — сказал он.
— Что?
— Ты очень красивая и славная.
— Еще что скажешь?
— У меня нет сил с тобой расстаться.
— У меня — тоже. Еще?..
— Завтра утром я уезжаю из Березовки. Поедем вместе?
— Зачем?
— Не спрашивай, ты знаешь. Поедем?..
Она отрицательно повела головой.
— Почему, Марина?
— Не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
— Какие?
— Как десять лет назад.
— Вот ерунда!
— Нет, Антон, это серьезно. Я почему-то страшно боюсь, что опять принесу тебе беду. Будь осторожен.
— Да в чем мне осторожничать?
— Во всем. Помоги Тамаре Тиуновой выбраться из беды.
— Это ж пустяковое дело!
— Не упрощай. Я ужасно за тебя тревожусь. Предчувствие редко меня обманывает…
Бирюков ощутил, как плечи Зорькиной вздрогнули, будто в ознобе.
— Тебе холодно?
Она беспомощно улыбнулась:
— Нет, мне жарко.
Антон крепко прижал Марину к себе, и тотчас их губы слились в поцелуе…
Хотя Антон заявился домой близко к полуночи, в доме еще не спали. Мать возле кухонного стола вязала пуховую шаль, отец через очки сосредоточенно читал газету, а дед Матвей с детским любопытством рассматривал картинки в свежем «Крокодиле». Игнат Матвеевич поверх очков глянул на сына:
— Бабье лето еще далеко, а ты уже закружился.
— Женюсь я, папа, — присаживаясь к столу, без всяких обиняков сказал Антон. — Как тебе это нравится?
— Хозяин — барин.
— Предполагал, что так ответишь. Почему не спрашиваешь, на ком?..
— Чего спрашивать, когда ты насквозь Мариниными духами благоухаешь.
— Ну и… одобряешь выбор?
Игнат Матвеевич постучал пальцем по лбу:
— Крыша поехала?.. Марина никогда за тебя не пойдет.
— Пойдет. Уже договорился.
— Ох, налетчик какой!
Дед Матвей приложил ладонь к уху:
— Чо, Игнат, гришь? Кто летчик?
— Антон жениться захотел!
— Пора, пора, пока не разбаловался с барышнями. Кого выбрал-то?
— Марину Зорькину.
— Красивая семья получится. Жить хорошо будут.
— Да Антон-то ее знает всего один день!
— А чо, ядрено-корень, сапоги зря топтать! Я с твоей матерью на вечерке познакомился, а утром уже сосватал. И всю жизнь в ладу прожили, — дед Матвей ободряюще подмигнул Антону. — Бери, Антошка, штурмом Маринку! Продолжай род Бирюковых!
— Отец чего-то недоволен, — сказал Антон.
— Пошли его к лешему, зануду старого!
— Потише шуми, пионер, — хмуро буркнул Игнат Матвеевич.
— Чо гришь?
— Спать, говорю, пора, юноша! А ты раскричался на всю деревню… — Игнат Матвеевич снял очки, бросил газету на буфет и сердито вышел из кухни.
— Иди укладывайся, — весело обронил ему вслед дед Матвей и опять подмигнул Антону. — Запыхтел, как старый паровоз…
— Что это он не в духе? — посмотрев на мать, спросил Антон.
Полина Владимировна улыбнулась:
— Так ведь, сынок, если ты увезешь Марину отсюда, он же без экономиста останется. Не обращай внимания, попыхтит да перестанет. Маринка по душе ему. Ужинать будешь?
— Спасибо, мам, не хочу.
— Попей хоть чайку. Отощаешь ведь.
— Ничего. У меня запас прочности большой.
Глава XIII
Теплая солнечная погода держалась словно по заказу, и Антон Бирюков, занятый своими мыслями, почти не заметил, как домчался на «Жигулях» от Березовки до районного элеватора. В отличие от страдной зерноуборочной поры сейчас асфальтированная стоянка автомашин перед элеватором пустовала. Показав щупленькому старичку-вахтеру удостоверение, Антон миновал узкий коридорчик проходной. У фуражного склада несколько самосвалов грузились комбикормами. Один из шоферов, высокий кудрявый парень в ярко-пестрой рубахе нараспашку, показался Антону знакомым. Он пригляделся и узнал шофера Серебровской бригады Тропынина. Тот тоже сразу признал Бирюкова, разулыбался и подошел к нему:
— Зравствуйте, Антон Игнатьевич!
— Здравствуй, Сергей, — Антон пожал Тропынину руку. — Как работается?
— Время идет — машина возит.
— Ты, случайно, Павлика Тиунова не знаешь?
— Кто из шоферов его не знает! Башковитый в технике парень. Если что-то надо в машине подшаманить, мигом сообразит.
— Что с ним на Крутихинском мосту произошло?
— Не пойму. Или тормознул резко, или с рулевкой что-то случилось. Видел я уткнувшийся в речку трактор. Он же под прямым углом, считай, с моста гикнулся.
— Тормоза и рулевое управление были исправны.
— Значит, у Павлика в мозгах фаза вырубилась.
— Он не поговаривал о самоубийстве?
— Никогда! Тихий, безобидный. Раньше увлекался выпивкой, а в последнее время заметно притормозил и вроде подумывал, как бы совсем покончить с этим делом.
— Когда ты последний раз видел Тиунова?
Тропынин вздохнул:
— Перед его прыжком в никуда. С Расстригой они собирались на попутке в райцентр мотануть. Потом, смотрю, уже на «Беларуси» покатили. Это, наверняка, Расстрига сбил Павлика насчет трактора. Сам Павлик не шкодливый в таких вопросах, да и бригадир Гвоздарей с него бы шкуру снял за угон.
— Кто из них, по-твоему, инициатор поездки?
— Расстрига! Павлик робко упирался, а тот бутылкой его соблазнял.
«Резванов мне говорил обратное», — быстро подумай Антон и уточнил:
— Ты, Сергей, не путаешь?
— Что мне путать? —
