Елена Сулима - Опоенные смертью
- Короче! Драться не буду, - резко отпарировала Алина.
- Я к тебе по делу, у тебя нет знакомых врачей?
- Каких врачей?
- Онкологов.
- Есть... вернее я знаю, где их можно достать. Но в чем дело? - Алина интуитивно поняла, о ком он будет говорить.
- Это очень серьезно... - и наполнив речь свою вздохами и всевозможными междометиями, поведал, что Инесса умирает. Еще в Америке ей вдруг стало плохо. Когда вернулась - оказалось, что у неё рак груди с метастазами. Какой-то особый - скоротечный. Оперировать поздно. Ее облучали на днях, но ей стало только хуже. Она уже лежит, не поднимается. Поэтому надо сделать все возможное.
- С правой груди все началось?
- Откуда ты знаешь, что с правой?
- Я знаю - глухо ответила Алина и надолго замолчала.
Альтруистическая душа её встрепенулась в порыве помочь, но тут же, словно что-то произошло в её сознании, словно холодной водой окатили её, и она заледенелом голосом ответила, - Пусть она сама меня об этом попросит.
Он понял, что это абсурд - никогда в жизни Инесса не обратиться к Алине за помощью, и положил трубку.
"Инесса... Инесса... Почему? Почему... Почему?!" - гудело в Алине.
И вновь, в одно мгновение, Алина все поняла и ужаснулась закону мистической связи между собственной болезнью и болезнью Инессы. Похитившая её славу, похитила и её мрак. Значит, ей, чтобы выжить, надо совершить путь Алины. Она похитила итог, не ощутив первопричины, и первопричина итога нависла над ней.
Так объяснила себе Алина и встала, вышла из-за письменного стола, машинально накинула на плечи куртку, подошла к двери, открыла и вышла из дома.
- Ты куда это направилась? - окликнула её во дворе, подруга юности и соседка Ирэн.
- Не знаю. - Как завороженная ответила Алина.
Ирэн чуть отшатнулась от её взгляда, словно смотрящего сквозь нее.
- Что это с тобой?
- Ничего.
- Слушай, может я с тобою? Все равно делать нечего.
Молча две женщины ехали в метро. Как не пыталась Ирэн узнать, куда же направилась Алина, но всякий раз получала странный ответ: - Не знаю, но чувствую что мне надо...
"Быть может она под наркотой? Вряд ли. Просто она такая... вся не такая..." - задумалась подруга Алины, и тем любопытнее стало, куда же это она направляется.
ГЛАВА 7.
Это был очень странный маршрут, маршрут с ощущением некого надреального полета. Молча, Алина и Ирэн вышли на Кропоткинской.
Сейчас, сейчас, - вдруг сказала Алина и почти бежала по бульвару. И почему-то завела Ирэн в Фотоцентр.
Фотоцентр, так фотоцентр.
Они хотели пройти на выставку, но вход им загородила вахтерша. Я журналист, - сказала Алина. Вот, - как аргумент показала Алина свой диктофон.
- О, интервью, интервью! - закивала вахтерша, - Сейчас я позову фотографа, он на втором этаже, а пока осмотрите выставку.
- Это песнь! - воскликнула Алина и схватилась за сердце.
Весь зал был посвящен заключенным. Женщинам в зонах. Репортажные, со слабой претензией на художественное видение, фотографии показывали зоновских мадонн во всех ракурсах, притом четко соблюдая антураж - черные ватники, кирзовые сапоги... И казалось, что сам фотограф впадал в некую прелесть от увиденной им концепции женщины. Бежим отсюда, это уже я прошла в прошлой жизни, бежим... - еле проговорила Алина и направилась к дверям.
В дверях их остановил мужчина лет сорока пяти с лукавыми усами:
- Куда это вы? А интервью у меня брать?! - расставил он руки, словно ловил мячик удачи. Алина, увернулась от возможной ловушки. Мы сейчас, мы за батарейками, батарейки сели, - кричала Алина, ускользая.
Ирэн, повторив в точности движения подруги, нагнала её на улице.
Они прошли совсем немного, как распахнутые двери старого дворца поманили их, они вошли в мраморный холл и поняли, что попали в союз художников. Тем же способом, что и в фотоцентр, проскочили сквозь вахтершу, поднялись на выставку, расположившуюся на втором этаже. Их встретил художник, "ну вы покуда смотрите, а я вас жду в кафе и с удовольствием отвечу на ваши вопросы".
На картинах было изображено застолье. Застолье всех форм и видов. Застолье-полемика, застолье-просто-выпивон, застолье-спор, застолье-хор... Жрущие, сытые ли, истощенные, но все равно самодовольные, обалдевшие от возлияний лица с остекленевшими взорами в никуда!
О! Хватит! Алина почувствовала, как слабеют её коленки, и отчаянно по-детски хочется плакать.
- Невозможно!.. Невыносимо! - качала головой она, оглядывая зал расширенными глазами.
Они вышли на улицу, пусть ждет, пока они сбегают за батарейками для диктофона. У автобусной остановки остановились.
- О, господи, - оглянулась Алина, - Так где же Музей Народов Востока?
- Что же ты мне сразу не сказала, что тебе надо туда? - удивилась Ирэн, - Он, мне кажется, всегда был чуть дальше.
- Откуда я знала, что мне нужно туда, - пожала плечами Алина. - Я просто шла, и вошла в первые попавшиеся раскрытые двери, не взглянув даже на дом. Тут что-то не так. Что-то со мною случилось. Шли, шли и вдруг эта чудовищная фотовыставка с зонами, а потом застолья... Может это мой мини-маршрут по этой жизни? Мистика какая-то... Такое впечатление, что это материализовались метафоры окружающей жизни. Нам показывают. Ты понимаешь, нам явно показывают, откуда-то оттуда, - Алина ткнула пальцем в небо, Давай просто идти и смотреть.
- Давай согласилась Ирэн. - Все равно делать не чего, а с твоими фантазиями как-то даже интересней.
Они вошли в Музей Народов Востока.
- Скорей, скорей, - вдруг заторопила заглядывающуюся на экспонаты подругу Алина. - Нам некогда сегодня расплываться в впечатлениях, нам нужно увидеть только одну единственную вещь!
Алина быстро пробегала взглядом по экспонатам, переносясь из зала в зал с немузейной скоростью.
Смотрительницы залов встрепенулись. Таких скоростных экскурсантов у них ещё не было. "Быть может хулиганки? Быть может они сумасшедшие, но не похоже".
- Посмотрите Рериха, Рериха! - зазывали они.
- Конечно, как так - побывать в таком музее и не посмотреть картин Рериха, - усмехалась Алина на ходу тоном Друида.
- Но что же ты ищешь? Ты можешь сказать? - начала раздражаться Ирэн.
- Не знаю, не знаю, узнаю, когда найду.
- Быть может вот это? - указала Ирэн на женские туфельки в китайском зале, понимая, что сейчас её подруга ищет некую поэтическую метафору, и думая, что этот переносный смысл должен коснуться её женского бытия, - Ты представляешь, как больно им было ходить.
- А ты представляешь, как тесно сейчас мне искать?! Скорее! Нельзя расплываться.
- Быть может вот это? - Ирэн остановилась у вазы вырезанной из розового аметиста. Резная каменная лиана обвивала её.
- Не знаю, - задумалась и остановилась Алина, - Ты представляешь, сколько было вложено в неё вдохновения и труда? Это подарочная ваза. Когда китайцы дарили подобные вещи, они не дарили их, как вещи, то есть, не обогащали одариваемого материально, они говорили, "я дарю вам красоту". И тот, кто получал подобную вазу в подарок, ставил её на видное место и наслаждался её красотой, а когда он замечал за собою, что начинает к ней привыкать, и не замечать её прелести, он брал эту вазу и возвращал назад хозяину, говоря, что уже насладился её красотой. И тогда хозяин дарил красоту другому. Понимаешь, какое понимание, что красота приедается, что то, что привычно, то уже не наслаждает. Какое желание не терять остроты вкуса!.. Но все-таки я сейчас не об этом.
- А может об этом? Тут написано, что эти пластинки клали умирающим на темечко, чтобы через них выходил дух. Или, быть может, ты ищешь ответа в нэцках? Смотри, какой скупердяй - несет мешок с добром, а его проели крысы! Это наверняка соответствует смыслу, сколько не копи... Ты правильно сделала, что ушла от мужа и ничего не взяла - крыс, во всяком случае, не развела. Ни в добре, ни в голове.
- Нет... это тоже не то. Слишком однопланово, слишком просто ты читаешь увиденное. А это бог богатства - Дайкоку.
- А мне не видно, что это бог. Мне кажется, что это карикатура на скупердяев. Иначе бы из мешка не вылезали крысы.
- Но он же бог. Живет на небесах, а крысы прогрызают в его мешке дырочки и из них на нас сыплется манна небесная, то есть волшебный рис. В восточных культурах фактически нет зловредных животных - все они помощники человеку.
- Откуда ты все это знаешь? Начиталась?
- Начитаешься тут, когда месяцами муж тормозит и никакой деятельности развести не дает. Ну да ладно, все в прошлом.
И Алина рванула в следующий зал.
Ирэн совсем потеряла её из виду, и потеряв надежду догнать, медленно обходила залы, рассматривая затейливые экспонаты. Через час он натолкнулся на неё в зале искусства народов южно-азиатских островов, перед витриной поделок с острова Майями.
Алина стояла, как загипнотизированная, но когда Ирэн подошла к ней, она ткнула пальцем на один экспонат:
- Вот, - сказала она, - Смотри!
Это был рог. "Рог для хранения лекарственных трав" - было написано под ним. Рог был вырезан из черного камня, на нем из того же монолита по оба конца сидели фигурки. Маленькая-маленькая человеческая фигурка на остром конце рога, по-извозчики управляла удилами закинутыми на огромную идентичную человеческую фигурку, всю какую-то плотски нелепую, мясную.
