Александр Смирнов - Раб и Царь
Однако, не следует думать, что он был этакой тряпкой. Как и многие из нас, он был горделив. И предметом гордости у него была честность. Да, да, самая обыкновенная честность, про которую мы все думаем, что она есть, а на самом деле, которой нам всем так не хватает. И не дай бог упрекнуть старого еврея в нечестности — этот человек сразу становился врагом, почти кровником. Видно в роду у Бориса Моисеевича были не только евреи. Впрочем, кто знает наверняка, что намешано в наших генах? Вряд ли можно найти на земном шаре человека с абсолютно чистой национальностью.
Когда начальник в присутствии постороннего человека обвинил его в воровстве, а именно так следовало понимать вопрос: 'А ты на какую зарплату живёшь? На белую или чёрную?', чаша терпения была переполнена. Отныне этот человек превратился в заклятого врага, а сам Борис Моисеевич стал подобен сжатой пружине, которая, сколь угодно долго могла находиться в спокойном состояние, чтобы в нужный момент мгновенно распрямиться и поразить противника. И, кажется, этот момент наступил. Этот неотесанный жлоб, которого судьба поставила над Борисом Моисеевичем, ушёл в запой, оставив у бухгалтера подписанные пустографки платёжных документов, предназначенные как раз для таких запойных дней. 'Сейчас или никогда. Промедление смерти подобно' — Вспомнил он слова Ленина, которыми его в своё время пичкали в институте.
Придя домой, он, потирая от удовольствия руки, спросил у жены:
Сара, как у нас дела с визами?
Всё давно готово. Можно уезжать хоть сейчас.
Вот и прекрасно! Заказывай билеты. Поедем домой. Евреи должны жить с евреями, а русские с русскими.
Ты ещё пойдёшь на работу? — спросила Сара.
Да. Мне нужно докончить ещё одно дело.
Боря, неужели ты возьмёшь его грязные деньги?
Побойся Бога, дорогая. Я даже не прикоснусь к ним. Просто начальник сделает в своей жизни одно и, наверное, единственное доброе дело. Он поможет бедным детям, которые умирают от болезней. Неужели это грех? У одного моего знакомого заболел ребёнок. Надо было заплатить сумасшедшую сумму. Родителям ничего не оставалось, как пойти в синагогу и молиться. И что же ты думаешь? После этого за операцию заплатил какой-то благотворительный фонд.
Какой фонд?
Не знаю. Вот он мне дал визитку, а там все их реквизиты.
Вот уж кого не ожидал встретить Рябой на своей даче, так это Царя. Он появился неожиданно. Будто и не входил в комнату, а просто взял и появился из ничего. Так, вероятно, появляются призраки или приведения. От неожиданности Рябой с Длинным чуть не поперхнулись водкой.
Тьфу ты чёрт! — выругался Рябой. — Так и заикой сделаться недолго. Кто это?
Я пришёл выполнить свою работу, — ответил Царь.
Какую работу? — вмешался Длинный. — Ты хоть знаешь, сколько сейчас время?
Царь посмотрел на часы, а потом на пьяных собеседников.
Два часа ночи.
И какая работа в это время? — не унимался Длинный.
У меня рабочий день не нормированный.
Рябой, кажется, начал понемногу понимать, кто к нему пришёл.
Какая работа? Разве тебя ещё не продали? — спросил он еле выговаривая слова.
Ты чего Рябой, в натуре! Мы же ещё в фирме не были. Как же мы могли его продать?
Так зачем же тогда он пришёл?
Он сказал, что хочет выполнить свою работу, — пояснил Длинный.
Ну, пусть выполняет, если ему так хочется.
Тебе угрожает опасность, — сказал Царь Рябому.
Кому, мне? — засмеялся Рябой. — Позвольте узнать от кого? Уж не от старого ли еврея? В прошлый раз ты говорил, что он мне угрожает.
Я так не говорил. Я говорил, что ты нажил себе врага.
Нет, ты слышал, Длинный, этот старый жид и вдруг мой враг?!
Рябой стал смеяться всё громче и громче. Его приятель, видя, что начальника совсем понесло, начал толкать его локтем.
Что ты меня пихаешь? — зло огрызнулся Рябой. — Неужели ты не видишь, что это лохотрон? Он мне денег между прочем должен. Я ему за шесть месяцев заплатил, а он ахинею какую-то несёт. Кто мне может угрожать? Я самый богатый человек! Моя команда самая сильная!
Да он ещё ничего не сказал.
Хорошо, пусть говорит и убирается. От кого исходит угроза?
От твоей команды.
Рябой ещё больше рассмеялся.
И что же мне грозит?
Смерть.
Да пока я её кормлю, она мне в рот будет смотреть. И не просто смотреть, а хранить, как зеницу ока. Понимаешь, тут истина очень простая: есть деньги — есть власть, нет денег — нету власти.
Нету у тебя ни денег, ни власти.
Что!? Да пошёл ты отсюда, придурок! Откуда ты можешь знать, сколько у меня денег? Убирайся, я в твоих услугах больше не нуждаюсь!
Последние слова Царя больше поразили ни Рябого, а Длинного. Он моментально протрезвел и, не моргая, смотрел на уходящего Царя. Когда Дима закрыл за собой дверь, Длинный бросился догонять гостя.
Постой, Царь, не уходи, — кричал Длинный. — Ты же видишь, что он пьяный и ничего не соображает.
Дима остановился и внимательно посмотрел на Длинного.
Какая разница пьяный он или трезвый? Всё равно ничего нельзя изменить.
Ничего? Разве никто не может помочь ему?
Кто же захочет разделить его участь?
У Длинного от ужаса вылезли глаза из орбит. Он задом попятился к двери из которой недавно вышел.
Куда это ты намылился? — услышал он пьяный голос хозяина. — Этого придурка провожать ходил?
Ты сам придурок! Хватит пить! Ты, что, до сих пор не понял, что у нас неприятности? — Длинный замялся, а потом поправился, — у тебя неприятности.
Слухи, которые хотели распространить про Царя, распространялись помимо воли их авторов. Вернее не про Царя, а про некоронованного короля района: бандита и предпринимателя — Рябого. Никто не знал, кто сказал первый, что у Рябого нет денег. Да и какая разница, кто начал первый? Все знают, что дыма без огня не бывает. А уж дыма, то есть домыслов, относительно вчерашнего владыки было более, чем достаточно. Говорили, что его подмяла под себя какая-то столичная группировка и он теперь вовсе не крутой, а просто шестёрка. Говорили, что он вынужден был сдать все бабки ментам и теперь работает на них, сдавая своих дружков в обмен на свободу. Ещё судачили, что Рябой, кинув кого-то по-крупному и, набрав долгов свалил за границу, переведя все деньги в фирму, которую сам же и создал. Одним словом, когда хозяин вернулся в свой офис, половины сотрудников уже не было, а вторая половина оставалась только потому, что всё-таки ещё надеялась получить от хозяина свои кровно заработанные деньги.
Рябой вошёл в свой кабинет и нажал на кнопку своего мобильника, чтобы вызвать к себе заместителя, но из телефона донёсся бархатный девичий голосок, который поведал, что связь временно приостановлена за неуплату. Разгневанный руководитель вызвал к себе главного бухгалтера, но секретарь сказала, что тот недавно уволился.
Кто-то в бухгалтерии есть? — закричал он на секретаря, — позови того, кто есть.
Секретарь убежала и через минуту вернулась с насмерть перепуганной девушкой.
Ты кто? — спросил её Рябой.
Я бухгалтер.
Она только что устроилась, — пояснила секретарь.
Ну, так работай, если устроилась. Выписки из банка принеси. И быстро.
Не прошло и дести минут, как выписки лежали на столе. В глаза бросилась очень крупная сумма, после которой шли только одни нули.
Что это? — спросил у новенькой Рябой.
Сумма, — растеряно ответила она.
Я понимаю, что это сумма! Кто платил? За что? — уже не говорил, а кричал начальник.
Девушка трясущимися руками взяла платёжку и начала читать содержание платежа.
Эти деньги перечислены в благотворительный фонд, — объяснила она.
Какой к чёртовой матери фонд!?
Б-б-блоготворительный.
Я вижу, что благотворительный! Кто платил, я вас спрашиваю?!
Вы, — уже сквозь слёзы отвечала сотрудница.
Я!?
Вот, подпись ваша.
Рябой стал рассматривать платёжку и к своему удивлению обнаружил, что на ней действительно стоит его подпись. 'Неужели это я по-пьяни подписал!' — подумал он. 'Но ведь кто-то подсунул мне это?'
А почему главбух уволился? — спросил он уже секретаря
Все стали увольняться и он уволился.
А почему стали увольняться все?
Разное толковали. Когда узнали, что все деньги ушли в этот фонд, говорили, что это и не фонд вовсе, что вы это специально сделали, чтобы деньги без налогов за границу переправить. Главбух как это узнал, так сразу и уводился. Ну, а потом все за ним стали увольняться.
Кто это говорил?
Да разве сейчас упомнишь! Все говорили. А ещё рассказывали…
Достаточно! Хватит мне эту лапшу на уши вешать.
И вовсе это не лапша.
А что же это?
Это слухи. Хороша лапша, если из-за неё почти все уволились. — Секретарь замолчала и обиженно отвернулась от начальника. — Сами спросили, а теперь ругаетесь.
