Ольга Обская - Научиться быть ведьмой

Никита решил набрать отца и пресечь на корню дальнейшие подобные происки.

— Папа, привет, что это за ерунда?! — сходу начал возмущаться Никита. — Зачем Юлю перевели в Сибирский ВУЗ?

— Хорошо, что ты позвонил, — никак не реагируя на раздражённый тон сына, ответил отец, — как раз собирался тебя набрать.

— Вы с дядей Бернардом, что, хотите девочке судьбу сломать? — пошёл в наступление Никита. — Ей нравится Уэймонт. Она старается. Стала лучшей студенткой! Вам мало?! Зачем против её воли тащить её сюда? Это, что, Ваш хитрый план поженить нас в действии?

— Успокойся, Никита, таких целей мы с дядей Бернардом не ставили. Хотя, ты знаешь, я был бы очень счастлив, если бы именно Юлия стала твоей избранницей. Ведь обе наши семьи ведут свою родословную…

— Знаю-знаю, — перебил Никита. — Папа не начинай. Мне нравится Вероника. Точка.

— Сынок, поверь, я тебя понимаю. Вероника очень красивая девушка, в неё можно влюбиться. Но связать с ней судьбу не допустимо. Она воспитывалась в обычной семье, понимаешь?

— Папа, ты опять затянул старую песню о том, что у неё недостаточно магических способностей? Да если бы не её магические способности, меня бы сейчас не было в живых!

— Но что она может без Бубна?!

— Я найду Бубен. Разве не для этого Большой Совет оставил меня здесь?

— Да, Совет принял такое решение. Но на этот раз я голосовал против. Члены Совета восхищены твоими способностями, тем, как ты хорошо справляешься с заданием. Им хорошо рассуждать — ведь для них ты просто высококлассный специалист. А для меня — ты сын, которого я чуть не потерял из-за этой девчонки, понимаешь?

— Нет, папа, это ты меня не понимаешь. И не только меня. О Юле кто-нибудь подумал? О её чувствах?

— Вот о ней как раз мы с дядей Бернардом больше всего и думали. И это единственное решение, которое пришло нам в голову в сложившейся ситуации. Отправить её как можно дальше и желательно под чей-то строгий надзор.

— В какой ситуации? — Никита почувствовал, что отец не хитрит и не блефует, а чем-то искренне расстроен и обеспокоен. И чутьё Никиту не подвело. Выслушав отца, ему пришлось признать, что решение перевести Юлю в Университет, расположенный в Сибирской глуши, под присмотр Никиты, было чуть ли не самым щадящим для Юли из всех возможных вариантов в сложившейся ситуации.

— Хорошо, папа, передай дядя Бернарду, что я за Юлей присмотрю.

Глава 34. Божья коровка

— Ой, Никит, как ты быстро! — радостно воскликнула Юля, когда брат появился на пороге её комнаты. — А я уже собралась. Можно такси заказывать.

— Распаковывай вещи. Ты остаёшься, — мрачно произнёс Никита.

— В смысле?

— Почему ты мне не всё рассказала? Вернее, не рассказала самого главного?

— Значит, ты уже всё знаешь? — горько вздохнула Юля.

— Наивно было думать, что я не узнаю. Эля, и как ты умудрилась снова влипнуть в такие неприятности?! О чём ты думала? Хотя представляю, как тебе было тяжело.

— И ты туда же! — всхлипнула Юля. — Господи, сколько я уже выслушала нотаций от отца. Да ты и представить не можешь, что такое предательство близкого человека. Это так горько! Это невыносимо!

Слёзы градом потекли по щекам Юли, она упала на кровать и зарылась лицом в подушку. Никита присел рядом и провёл рукой по рыжим волнам растрепавшихся волос:

— Эля, малышка, успокойся. Здесь тебе будет хорошо. Здесь ты всё забудешь, начнёшь с чистого листа.

— Я никогда не смогу забыть! — сквозь слёзы выкрикнула Юля. — Никогда! Как такое можно забыть?!

Никите пришлось целый час просидеть на кровати сестры, успокаивая её, как было когда-то давным-давно в детстве. Только теперь горе Эли было настоящим, гораздо более жгучим, чем разбитая коленка или содранные ладони.

Никита и Вероника не спеша шли в сторону женского общежития. Последний день календарной зимы выдался тёплым и ласковым, что для Верхнетайгинска было огромной редкостью, потому что весна здесь никогда не начиналась по календарю, а запаздывала минимум на месяц. Солнце светило так ярко, что приходилось щуриться, чтобы взглянуть на небо. А удержаться, чтобы не смотреть на синее-синее бесконечно красивое небо, по которому за долгую зиму Вероника успела соскучиться, было невозможно. Вот так она и шла, держась за Никиту, сощурившись и задрав голову вверх. Шла специально максимально медленно — хотела хоть немного продлить удовольствие пообщаться с Никитой без посторонних, потому что, насколько она поняла, в ближайшее время такая возможность выпадать им будет не часто.

Когда сегодня, выйдя из Университета после занятий, Вероника заметила, что на крыльце её дожидается Никита, радости не было предела. Ведь она полагала, что он поехал в аэропорт провожать сестру, и увидятся они только поздним вечером. Но радость быстро сменилась досадой, когда Ника узнала, что Юля остаётся. Причину Никита назвать отказался, мотивировав тем, что это грустная тайна. Причём не его тайна, и он обещал молчать. Более того, родственники попросили его присмотреть за сестрой, помочь ей освоиться на новом месте, и Никита решил, что ближайшие несколько дней Юлю повсюду надо таскать с собой. В частности и сегодняшний поход в кафе, который поначалу виделся Веронике романтическим свиданием, будет просто нудным ужином втроём, потому что Никита, видите ли, не хочет оставлять сестру вечером одну.

— Ника, тебе понравился новый предмет?

Вопрос Никиты заставил Веронику оторваться от созерцания неба и почти философских мыслей и вспомнить как прошёл сегодняшний день.

— Предсказания? Понравился. Сегодня была вводная лекция. Меня так увлекли новые идеи, что я даже на время забыла, что рассказывает о них противная профессорша, которую я невзлюбила с первого взгляда, из-за того, что она прицепилась к тебе с нотациями.

— Да, характер у неё специфический, — с усмешкой согласился Никита.

— Но лекцию, тем не менее, она читала интересно. Для меня было открытием, что любой предмет несёт в себе информацию не только о том, что с ним было, но и о том, что с ним будет. Нужно только уметь эту информацию считывать. Вот есть, например, у вазы скол. Легко догадаться о её прошлом — кто-то когда-то её уронил. А вот как по этой же вазе определить, что с ней будет дальше? Простоит она ещё сто лет на какой-нибудь полке в шкафу, или завтра её кто-нибудь разобьёт на тысячи мелких кусочков?

— Да с предсказанием будущего не всё так просто. Это один из самых сложных предметов. Но, думаю, наша специфическая профессорша Кускужакова сможет открыть нам все тайны, — усмехнулся Никита.

— А у вас в вашем Уэймонте был похожий предмет?

— Был, конечно. Всё ж таки для магического ВУЗа это профильный предмет, в отличие от какой-нибудь квантовой физики.

— Кстати, насчёт квантовой физики, — с досадой произнесла Вероника, у которой любимый предмет впервые проассоциировался не с формулами, а с Никитиной родственницей. — Аристарх Вениаминович просил, чтобы я позанималась с Юлей. Но, думаю, лучше ты займись подтягиванием своей сестры.

— Вижу, она тебе не понравилась…

— Это ещё мягко сказано.

— Да, характер у неё не простой. Она немного импульсивная. Может по глупости учудить что-то не то.

— Я бы даже назвала её надменной и наглой.

— Нет, это не наглость, это защитная реакция. В детстве ей пришлось нелегко. Из-за её родителей. Когда Юле было лет 5, они совершили что-то ужасное, какое-то преступление, и девочку у них забрали. Хотели отдать в один из приютов Ведьмовского Сообщества, но мой папа настоял, чтобы Юля воспитывалась в нашей семье. Малышка очень переживала, что осталась сиротой при живых родителях. Не понимала, почему не может видеться с мамой и папой. Она выражала свой протест дикими выходками. Но как по-другому могла обратить на себя внимание? Как могла бороться с несправедливостью, которая царила вокруг неё? Потом, через 9 лет, отца Юли реабилитировали. Насколько я знаю, мой папа этому посодействовал.

— А мать?

— Мать до сих пор отбывает наказание в одной из закрытых зон Ведьмовского Сообщества.

— А что за преступление совершили родители Юли?

— Я не знаю подробностей. Их не разглашали по многим причинам, одна из которых — не травмировать Юлю.

— То, что сейчас твоей сестре надо жить в сибирской глуши, тоже является отголоском тех событий?

— Нет, это совсем другая история. Хотя не менее грустная.

— Ладно, Никит, я сама позанимаюсь с Юлей квантовой физикой.

— Спасибо, Ника. Думаю, когда ты узнаешь сестру поближе, у тебя поменяется мнение о ней. Надеюсь, вы подружитесь.

Вероника в отличие от Никиты не питала ни малейшей надежды, что у неё с Юлей могут сложиться дружеские отношения. Но Нику не оставили равнодушной грустные подробности искалеченного горем детства Юли.