Ольга Обская - Научиться быть ведьмой

Глава 33. Я за ней присмотрю

Никита, заскочивший в аудиторию следом за дамой в инвалидной коляске, успел подхватить Веронику, которая неловко балансировала на одной ноге, пытаясь увернуться от транспортного средства, неожиданно въехавшего в дверной проём. Сместив Нику с опасной траектории, Никита крепко прижал её к себе. Волна щемящих чувств, которые четыре дня разлуки не находили себе выхода, накрыла его с головой. Ему вдруг стало наплевать, что они стоят посреди аудитории под любопытными взглядами пятнадцати пар глаз одногруппников, и дамы в коляске, которая, по всей видимости, является их новым преподавателем астрологии. Острое желание поцеловать Веронику было сильнее всех остальных чувств вместе взятых, и Никита немедленно приступил к его реализации. Но Ника, как только поймала баланс, попыталась отстраниться от своего спасителя. Никита, не собираясь уступать, ещё крепче прижал её к себе, испытав новый прилив чувств от этой борьбы.

— Я вижу, за два года, что меня не было в Университете, студенты совсем забыли, что такое дисциплина, — послышался надменный голос дамы в коляске. — Но ничего, я восстановлю порядок. По крайней мере, на моих лекциях.

Воспользовавшись тем, что внимание Никиты на секунду ослабло, Вероника вырвалась из его объятий и, вздёрнув подбородок, быстрым шагом направилась к своей парте. Никита последовал за ней, и через пару секунд они оба заняли свои места. Их шествие сопровождалось назидательной речью преподавательницы:

— Это первый и последний раз, когда студенты, зашедшие после звонка в аудиторию, допускаются на мою лекцию. Это первый и последний раз, когда студенты, позволившие себе такие возмутительные бесстыжие действия, не отправлены на Дисциплинарный Совет за своими общественно-полезными часами. Вам понятно, молодой человек? Кстати, как Вас зовут, представьтесь.

— Никита Беляев.

— Так вот, Никита Беляев, мой Вам совет. Если не хотите сцен ревности между Вашими, как я успела заметить, многочисленными, подружками, научитесь сдерживать свои чувства на публике, оставьте Вашу любвеобильность для приватной обстановки.

У Никиты на языке крутилась ответная фраза, которая бы, пожалуй, заставила новую преподавательницу пожалеть о своих словах, но он сдержался, приняв во внимание, что с ним беседует женщина, к тому же, инвалид.

— Меня зовут, Алтыной Онааковна Кускужакова, — профессор решила, наконец, оставить в покое проштрафившихся студентов и представиться аудитории. — Прошу запомнить. Я не люблю, когда коверкают моё имя. Я буду читать Вам лекции и вести практические занятия по астрологии и некоторым другим предметам. А теперь попрошу представиться каждого из Вас.

Студенты начали по очереди вставать и называть свои имена, и Никита, заметив, что внимание профессорши занято знакомством с аудиторией, решил объясниться с Вероникой. Его заводила её вспышка ревности, её гордо вскинутый подборок и румянец негодования на бархатных щёчках. Эх, если бы они сейчас были не на занятиях, а в каком-нибудь укромном местечке, он бы совсем не словами доказывал, что кроме Ники ему никто не нужен. Что только о ней он думал эти бесконечно долгие несносные четыре дня разлуки. Что никаких чувств, кроме нестерпимого желания быть рядом, он вообще не ощущал. Но, к сожалению, они находились там, где находились — под ядовитым взглядом профессорши-ханжи, поэтому единственное, что мог сейчас позволить себе Никита, это накрыть своей рукой руку Вероники под партой и, склонившись к её уху, прошептать:

— Ты такая милая, когда ревнуешь. Но это была всего лишь моя сестра.

Вероника вырвала руку и прошипела:

— Что-то твоя сестра очень быстро подросла. Помнится, ещё месяц назад ей было семь лет. И звали её, кстати, Анжела, а не Юлечка.

Никита снова поймал под партой руку Вероники и, приблизившись вплотную, произнёс:

— Не заводи меня. А то я не выдержу и всё-таки поцелую тебя на глазах у старой ведьмы, и тогда новый семестр для нас с тобой начнётся с общественно-полезных работ… Хотя знаешь, оно того стоит…

— Никита прекрати, — возмутилась Вероника почти вслух, отпихивая его от себя. — Сейчас же объясни толком, кто эта рыжая кукла в кружевах, а не то семестр начнётся для тебя с сотрясения мозга.

— Говорю же — сестра. Троюродная. Мы вместе росли.

— А чего она делает здесь? И почему вырядилась, как дура? А самое главное, с чего вдруг называет тебя женихом?

— В наш Универ из Уэймонта её перевели по настоянию отца, но это долгая история. И она уже уезжает.

— Это ответ на первый вопрос. А на остальные два? Причём тут «жених» и «невеста»? — не унималась Вероника.

Но ответов ей получить не удалось. Профессорша с труднопроизносимым именем заметила-таки бурное выяснение отношений за одной из парт и грозно произнесла:

— Сейчас я Вас всех рассажу так, как будет лучше для усвоения материала. И на моих лекциях впредь, будьте добры, садиться на те места, которые я Вам укажу. А начнём мы с нашей сегодняшней сладкой парочки. Двинская, пожалуйста, пересядьте на первую парту к Тимуру Гуйнову. Беляев — к Алле Филипповой.

Вероника, бросив на Никиту взгляд, выражающий что-то вроде: «вот и прекрасно, что меня отсадили от такого бабника», собрала с парты тетрадки и направилась к своему новому соседу. Никита, не оставшись в долгу, проводил Нику лукавой улыбкой, значение которой читалось с лёгкостью: «разговор не закончен, и его окончание тебе понравится, я обещаю».

Между тем, Алтыной Онааковна продолжала рокировку. И с каждым новым её вариантом становилось понятно, что цель профессорши разбить по парам группу так, чтобы за одной партой оказались самые несовместимые по характеру студенты. Как ей удалось за пару минут определить, кто с кем не ладит и кто кого недолюбливает, для всех осталось загадкой.

Никита с трудом дождался окончания пары. Почему-то время на лекции нового профессора астрологии тянулось настолько медленно, что порой казалось, оно развернулось в противоположную сторону. И не то чтобы Алтыной Онааковна скучно рассказывала новый материал, причина, скорее, была в том, что Никите не терпелось остаться с Вероникой наедине.

Ну вот, наконец-то долгожданный звонок. Соскочив со стула, Никита в два прыжка подскочил к Нике, собрал в охапку тетрадки, сунул в рюкзачок, и, схватив её за руку, увлёк за собой. Та от такой прыти и наглости даже не успела, как следует, возмутиться.

Протащив Нику по коридору в самый дальний угол, где в огромной кадке коротало свои дни красивое экзотическое, а главное, кустистое растение, Никита прижал Веронику к стене и жадно припал к её губам. В ту же секунду из затуманенного сознания Ники исчезла эпатажная Юля вместе с её рюшечными нарядами, а заодно развеялись все подозрения. Сымитировать такое жгучее желание по отношению к девушке, которая тебе безразлична, невозможно. Только звонок на вторую пару заставил молодых людей оторваться друг от друга.

— Я так скучал. Думал, с ума без тебя сойду, — прошептал Никита, нехотя ослабляя объятия.

— Я тоже, — выдохнула Вероника. — Прости за глупую вспышку ревности.

— Да нет, — улыбнулся Никита. — Ты мне такая разъярённая даже понравилась. У тебя так глаза сверкали — ух!

— Так ты теперь, что, будешь со всеми подряд обниматься, чтобы мою ревность вызвать?! Убью! — пригрозила Ника.

Никита рассмеялся и вновь притянул Веронику к себе для поцелуя, но тут у него зазвонил смартфон.

— Да, Эля. Уже собралась? Отлично. Буду через десять минут.

Никита сунул мобильник назад в карман.

— Ника, мне надо идти — проводить сестру до аэропорта. Она возвращается в Уэймонт.

— Чёрт! Это же займёт весь день. До аэропорта даже на такси и то часов пять пилить. Давай я поеду с вами. Как раз познакомишь меня получше с этой твоей Элей-Юлей, а то мы не очень с ней с первого раза поладили. И, кстати, как всё-таки её на самом деле зовут?

— На самом деле, она — Юля. Но ехать с нами — плохая идея. Сейчас по расписанию — P2E1, моделирование реальности будущего на основе реальности настоящего, или проще говоря, предсказания. Один из самых сложных предметов, и, насколько я знаю, его тоже будет вести новая профессорша. Думаю, не стоит её злить — иди на пару. А часам к 9 вечера я должен уже буду вернуться. Сходим с тобой в «Миллениум», отпразднуем начало семестра.

После четырёх дней разлуки расставаться ещё на пол дня казалось Веронике страшной пыткой. Но доводы Никиты были разумными, и она поспешила в аудиторию, чтобы опередить профессоршу Кускужакову, которая не любит опоздавших.

Никита выскочил из Университета и направился в сторону женского общежития. Перспектива провести пол дня в такси его мало радовала, но он больше злился не на свою сестру, а на отца и дядю Бернарда, которые занялись чёрт знает чем, а вернее, сводничеством. Никиту, также как и Юлю, раздражали постоянные намёки о том, что их семьи должны породниться. Он всегда отмахивался от таких разговоров и не принимал их всерьёз — он и подумать не мог, что всё зайдёт так далеко.