999,9… Проба от дьявола - Юрий Гайдук
— Я же тебе сказал, дядя, чтобы ты валил отседова. Или, може, непонятно што?
Говорил он вроде бы и по-русски, но с едва заметным украинским акцентом.
— Ну, во-первых, я тебе не дядя, а во-вторых, если бы у меня был такой племянник, то я бы уже давно сдал его мусорам. — Не выпуская из поля зрения блондина, руки которого уже сжались в кулаки, он повернулся лицом к таксисту. — Что делать будем?
— Как, что? Гаишников вызывать. Пускай определяют, кто прав, кто виноват. Я за этих козлов тачку чинить не намерен.
Видимо, среагировав на «козлов», блондин дернулся было к своему обидчику, но его опередил тот, что был постарше, рыжий. Что-то рыкнув на украинском, он движением руки остановил блондина и уже на чисто русском произнес:
— А может, по-доброму разойдемся? Зачем нам гаишников беспокоить?
Однако хозяин «Опеля» уже набирал по мобильнику номер Воронцовского ГАИ.
И тут случилось неожиданное. Бросив что-то резкое хозяину покореженного «Мерседеса», рыжий круто развернулся и нырнул в салон машины. Следом за ним двинулись остальные, и иномарка рванула в сторону центра.
— Козлы! — выругался Павел, провожая глазами иномарку. — Свидетелем будешь?
— Само собой, — буркнул Крымов и тут вдруг вспомнил, где он мог видеть рыжего хохла с приметным носом «уточкой».
Фоторобот предполагаемого убийцы Быкова, который ему показал Яровой!
И тут же в предчувствии неосознанной беды сжалось сердце…
Когда остановились у забора, за которым жил Кудлач, явно загрустивший хозяин «Опеля» выбрался за своим пассажиром из машины и, негромко ругаясь, стал ощупывать дышащее на ладан боковое стекло. Крымов тем временем уже сдвинул щеколду на калитке и ступил на посыпанную разноцветным гравием дорожку. Его никто не встречал, и он, с нарастающим чувством тревоги, заспешил по дорожке к дому, закрытому от посторонних глаз зеленью яблоневого сада. Когда подошел к крыльцу и поднял глаза на окна…
Он немало видел смертей, но то, что разглядел в окне ухоженного бревенчатого дома, заставило его застыть на месте.
Судя по тому, что кровь на земле под окном еще не просохла, и по тому, сколько мух облепили окровавленную голову убитого, можно было предположить, что смерть настигла Кленова не более получаса назад, и все это время он так и висел животом на подоконнике.
«Выходит, не успел», — промелькнуло где-то в подсознании, и Крымов, скрипнув от собственного бессилия зубами, резко развернулся и пошел к калитке. Тронул за плечо хозяина «Опеля», который, продолжая материться, осматривал изувеченный бампер с фонарем.
— Что, уже? — удивился Павел.
— Считай, что «уже». Теперь ты свидетелем будешь.
Оставив окончательно ошарашенного таксиста, потерявшего дар речи при виде убитого Кудлача, у окна и приказав ни к чему не прикасаться, Крымов отошел в сторону, соединился по мобильнику с Максимом:
— Слушай сюда, все вопросы при встрече. Только что замочили Кудлача, судя по всему, стреляли из снайперской винтовки. Срочно передай Яровому: убийцы — тот рыжий, что завалил Быкова, и еще двое хохлов на «Мерседесе». Думаю, будут сваливать из города.
Закончив разговор с Бондаренко, вернулся к окну, как бы прощаясь с Кудлачом, вздохнул скорбно и тихо произнес:
— Звони в ментовку.
— А… а вы?
— Звони! Скажешь, привез пассажира к Кудлачу, а тут такое.
Когда из-за поворота вылетела воющая кавалькада машин и Крымов увидел спрыгнувшего на землю Оськина, то даже перекрестился мысленно, понимая, что этот волчара теперь уже точно вцепится в него всей своей хваткой.
И не ошибся.
Оськин злорадно усмехнулся и, на ходу приказав двум операм надеть на Крымова наручники, настежь распахнул калитку. Явно довольный собой, направился по дорожке к дому. За ним гурьбой повалили воронцовские стражи порядка.
«Идиоты!» — мысленно выругался Крымов и только в этот момент понял, насколько он был прав в своем предчувствии. Его однозначно попытаются сделать козлом отпущения, и если не начнут метелить сапогами прямо здесь, в яблоневом саду, выбивая из него «признанку», то это будет большим для него подарком.
Но, кажется, пронесло. Оськин все еще оставался в доме теперь уже покойного Михаила Сергеевича Кленова, а двое молоденьких полицейских, которым было приказано «глаз не спускать с задержанного», только косились на него с интересом. Замахнуться, а тем более ударить человека, который неизвестно по чьему приказу замочил воронцовского смотрящего, это… Короче, для этого есть начальство, так пускай оно и замахивается.
И еще Крымов молил бога, чтобы побыстрей приехал Яровой со своей командой.
О чем говорил допрашивающим его операм таксист, Антон не знал — мужика сразу же увели в беседку, в которой еще совсем недавно Седой и Кудлач мирно попивали коньяк.
Оськин появился в калитке чуть раньше того момента, когда в конце улицы показались еще несколько машин, но и этого было вполне достаточно, чтобы следователь практически предъявил Седому обвинение в убийстве:
— Ну что, прямо щас колоться будем или чуток попозжей? — произнес он, и было видно, как от возбуждения раздуваются его ноздри.
— А в чем колоться? — поинтересовался Крымов. — Я…
Однако Оськин не дал ему договорить:
— В мокрухе!
Крымов участливо смотрел на следователя. Господи, да он же окончательно больной человек! И его, этого больного, продолжают держать в следственном отделе Воронцовского УВД! Дикость, дикость и еще раз — дикость. Но если следовать элементарной логике, то это кому-то нужно? Да, видимо, так оно и есть — кому-то нужно.
— Но ведь это мы с таксистом позвонили в милицию, — все-таки попытался оправдаться Крымов. — К тому же есть свидетели, которые в два счета докажут, что я никак не мог завалить Кленова. И тот «Мерседес», который на скорости уходил отсюда, то есть с места преступления…
— Ну, насчет «Мерседеса», положим, забудь, — оборвал его Оськин, — и о своих свидетелях тоже, а вот насчет всего остального… Мой первый вопрос: зачем ехал к Кленову?
Спросил резко, в довольно грубой форме, на что Крымов невольно передернул плечами.
— Я уже говорил вам, что наша фирма хотела бы создать в самом Воронцово и по региону сеть небольших магазинов по продаже настоящего, хорошего чая. И естественно, что мне надо пробить не только разрешение вашей мэрии, но и добиться поддержки местных авторитетов, а проще говоря, заручиться словом Кудлача, что нас не будут теребить воронцовские рэкетиры.
— Эту песню я уже слышал, — ощерился Оськин, — еще в прошлый раз, когда тебя с порошком на кармане взяли. И если ты и твои хозяева считают, что под
