Кирилл Воробьев - Убийца для Пономаря
Сзади огонь уже охватил полдома, а из-за забора все летели бутылки с “коктейлем Молотова”.
На участке, куда въехал дарофеевский “Москвич”, деревья росли куда гуще. Репнев резко тормознул, вывернул руль и, брызжа суглинком из-под колес, поехал прямо по каким-то низкорослым кустам.
– Они на колесах удирают! – Раздалось со стороны горящего дома. Очевидно, какой-то наци преодолел довольно-таки высокий дощатый забор и увидел чешущий, не разбирая дороги, по соседнему участку синий “Москвич”.
Но перед лихим Корнем возникло новое препятствие. Этот забор, в отличии от того, что был на генеральской даче, оказался кирпичным. Протаранить его было явно невозможно. Игорь Сергеевич уже начал готовиться, чтобы своими энергетическими способностями поднять автомобиль, но Репнев сам нашел выход. Для этого пришлось проехаться мимо каменной ограды и, там, где она кончалась, были ворота. Мафиози опять развернулся перед ними, игнорируя упавшую неподалеку бутылку, которая немедленно взорвалась, оставив после себя островок пламени и черный гриб копоти. Отведя автомобиль на несколько метров, Николай Андреевич включил четвертую скорость и нажал педаль газа. “Москвич”, со скрежетом снес последнюю преграду, чудом не врезался в ряд берез и, проваливаясь в колдобины, помчался прочь от толпы нацистов, который уже выбежали вслед за машиной беглецов, размахивая кольями. Но пешие преследователи очень скоро остались позади, а слегка побитая машина вышла на трассу, ведущую в Москву.
– Как? – Довольный собой гордо спросил Корень.
– Хорошо... – Целитель уже успокоился и мог более трезво оценивать ситуацию. – Даже очень хорошо, если учитывать то, что несколько часов назад тебя не взяли бы даже в реанимацию...
– Не напоминай ты мне о моих долгах! – Недовольно отмахнулся Репнев. – Я их и сам помню и знаю. Ты, лучше, мастерство зацени!
– Я бы поставила пять с плюсом и минусом... – Вставила Роза-Света.
– А минус-то за что? – С искренним недоумением спросил Николай Андреевич.
– А за то, что машину поцарапал...
Мафиози оценил нехитрую шутку и заливисто расхохотался. Вскоре они уже въезжали в город. После Окружной Корень слегка притормозил:
– Вас теперь куда?
В ответ целитель лишь пожал плечами, а девушка хмуро проговорила:
– Мы теперь бомжи...
– Тогда, – Радостно предложил мафиози, – Прошу пожаловать в мои апартаменты. Для себя берег, думал, уйду на покой, обоснуюсь в этой квартирке... И не вздумай отказываться! – Репнев с таким гротесково-суровым выражением на лице посмотрел на Дарофеева, что тот коротко мотнул головой в знак согласия:
– Вези куда хочешь...
Игоря Сергеевича удручало одно обстоятельство. А именно то, что в момент нападения наци, он потерял самообладание. Это был весьма тревожный признак. Он говорил о том, что за эти дни целитель слишком перенапрягся и постоянными медитациями по пол суток, и бесконечной игрой в догонялки, где Пономарю поневоле приходилось быть жертвой.
По идее, от медитаций хуже быть не могло, но то, чем занимался Игорь Сергеевич все это время, медитацией в чистом виде не являлось, это была тяжелая кропотливая работа. Во время своих путешествий в тонком мире Дарофеев израсходовал уйму сил на распрограммирование ГУЛовских ставленников. Поэтому сейчас целителю как воздух необходимо было просто расслабиться и отдохнуть. Пусть даже от этого он потеряет драгоценное время.
Глава 33
– 1 -Скромные апартаменты Корня оказались роскошной пятикомнатной квартирой на Ленинском проспекте в доме довоенной постройки. Обустроена он была с аляповатой безвкусицей, по европейским стандартам: белые стены, черная мебель. Но главным было не это, судя по толстенным стеклам в окнах, двери, как в форт-ноксском сейфе и арсенале в прихожей, данное помещение могло выдерживать длительную осаду превосходящих сил противника. Единственное, от чего она не могла защитить – это от экстрасенсорного воздействия, но, пока Дарофеев удерживал пятимерную “черную дыру”, и это было не страшно.
Роза-Света в первый раз оказалась в такой квартире. Она посвятила около получаса, чтобы детально ознакомиться со всеми помещениями и тем, чем они были забиты. В одной из комнат оказался проекционный телевизор с экраном площадью в несколько квадратных метров, к нему прилагался видеомагнитофон с огромным выбором кассет. Но выбор этот оказался весьма однообразным, боевики и вестерны.
В другом помещении нашлось то, что было совершенно необходимым для Игоря Сергеевича – кровать. Целитель отдал все силы на борьбу с ГУЛом и последствиями его деятельности и нынче потратил их слишком много. Мягко отвергнув домогательства девушки, Репнев почти сразу тактично покинул апартаменты, бросив на прощание: “Сами тут разберетесь. А мне, увы, пора...”, Пономарь разделся и, несмотря на то, что был еще день, закутался в одеяло и уснул, поставив перед своими телами единственную задачу – полное восстановление сил.
– 2 -Утро принесло новые известия.
Дарофеев встал заметно посвежевший. Роза-Света, против обыкновения не пришла будить целителя и он пошел ее искать. Сделать это было несложно, ориентируясь на звук включенного телевизора, Пономарь вошел в комнату с видаком и нашел девушку свернувшейся калачиком перед включенным экраном, на котором мелькали черные и белые точки. Она спала.
На цыпочках пройдя на кухню, Игорь Сергеевич несколько минут потратил на поиски кофе. Вскоре ему это надоело и он, воспользовавшись своим ясновидением, сразу обнаружил батарею разнообразных пакетиков.
Приготовив напиток, целитель теперь сам принес поднос с чашками к заснувшей перед телевизором девушке. Выключив мелькание с помощью лежавшего на ручке кресла дигитальника, Дарофеев поставил дымящийся кофе так, чтобы Розе-Свете пришлось бы за ним тянуться. Но увидеть пробуждение Игорю Сергеевичу не удалось. Раздался долгий звонок в дверь и Пономарь поспешил в прихожую.
Пришедший оказался посланником Корня. Он приволок две гигантские сумки продуктов, костюм для целителя и несколько комплектов одежды для девушки. Начиная от джинсов болотного цвета и кончая вечерним платьем с вырезом во всю спину.
Кроме всего этого, бритоголовый парень принес стопку свежих газет.
Боевик мафии оттащил продукты на кухню и заявил, что теперь он является личным телохранителем Игоря Сергеевича. Дарофеев попытался возмутиться, но увидел в этом жесте неподдельную благодарность Репнева и не стал выгонять парня. Имени своего тот, впрочем, не назвал, ограничившись кличкой
– Рубленый.
Пока Рубленый рассортировывал продукты по полкам холодильника и высоченной, до потолка, морозильной камеры, Пономарь успел просмотреть утреннюю прессу. Ничего интересного не было, поток статей о нем явно схлынул. Целитель нашел лишь еще одно упоминание своей фамилии. В этой заметке, даже, говорилась почти правда. Что Игорь Сергеевич в обнаженном виде был замечен несколькими престарелыми жительницами Сокольников, после чего последовали грязные, во всех смыслах, приставания к оным особам. В результате, если верить такой обработке полуреального факта, две бабушки попали в реанимацию. Одна – после изнасилования, вторая с инфарктом.
Теперь Пономарь рассмеялся, прочитав такой занятный бред. Однако, это доказывало, что за ним кто-то весьма пристально следит. Экстрасенсорными методами это сделать было невозможно, следовательно, “хвост”, был реальный, физический. Кто-то ходил за Дарофеевым и докладывал ГУЛу обо всех передвижениях Игоря Сергеевича.
Вспомнив о хумчанине, целитель решил, что пришла, наконец пора с ним поквитаться за все хорошее. И сделать это сегодня-завтра. Но тут на глаза Пономарю попалась еще одна статья с двумя фотопортретами.
Игорь Сергеевич очень хорошо знал этих личностей: известный иллюзионист, выдающий себя за мага, господин Говоренко, выступающий под псевдонимом Латинго и лохматая дама в кителе генерала армии, известная как Арджинна. Зная о серьезнейшей вражде этих товарищей, которые никак не могли поделить сферы влияния, Дарофеев весьма удивился, увидев их подписи под материалом. Назывался он “Открытое письмо пациентам.”.
Первую половину этого “послания” целитель прочел наискось. Взаимная похвальба Арджинны и Латинго его интересовала мало. Но во второй части содержалось кое-что любопытное. Парочка, как определенно знал Пономарь, откровенных очковтирателей. Арджинна, впрочем, раньше действительно кое-что могла, но популярность сделала ее хроническим алкоголиком, и весь дар исчез.
Фокусник и экс-колдунья затем обрушивались на некоего господина, чье имя не называлось, но, по косвенным признакам, инициал “Д”, работа в Центре Традиционной народной медицины, прошлогодний скандал, Пономарь без труда понял, что речь идет именно о нем самом.
Игорю Сергеевичу не приписывали только что греха Каина. Мздоимец, душитель, совратитель несовершеннолетних, были постоянными эпитетами этого “письма”. Дарофеева обвиняли в шарлатанстве, дешевом знахарстве и оголтелом популизме. Ничего из перечисленного Пономарь за собой не замечал, но слова, высказанные устами настоящих носителей большей части этих определений выглядели до того нелепо, что целитель решил вырезать и сохранить это произведение, как монумент человеческой продажности и тупости.
