Наталья Борохова - Адвокат Казановы
«Тут же нельзя стоять!» – едва не крикнул Мерцалов, но жена вряд ли бы услышала его совет.
Включив аварийные огни, она начала вдруг двигаться задним ходом. Несколько машин, возмущенно прогудев в ее адрес, проследовали мимо, а Мерцалов остановился. Черт возьми! Он не знал, что делать, – на него надвигался автомобиль Дубровской. Не хватало им еще сейчас попасть в аварию. Хотя появился бы удобный повод спросить, что делает его жена в компании незнакомого субъекта поздним вечером посередине шоссе?
Андрей представил себе заголовки дорожной хроники в утренних газетах: «Неверная жена и ее любовник протаранили автомобиль обманутого мужа!», «Муж-рогоносец зацепился рогом за бампер своей жены!». Его передернуло. Нет, пожалуй, семейные разборки следует перенести в более спокойное место, где не будет доблестных сотрудников дорожной милиции и назойливых журналистов.
Мерцалов ловко вывернул, оставляя позади автомобиль супруги. Проехав немного, он припарковался у обочины и осмотрелся. Машина Дубровской исчезла! Он развернулся и поехал назад. Тщетно! Сколько он ни петлял по улочкам пригорода, следов неверной жены и ее любовника ему обнаружить не удалось.
– Вот мы и на месте! – проговорил Дмитрий, покидая салон автомобиля. – Вы хорошо придумали – спрятать машину среди кустарника. Она не бросается в глаза, стало быть, не вызовет ненужных вопросов. Я, конечно, не думаю, что Вощинский решится на ночную инспекцию своих владений, но все-таки подстраховаться не мешает. Чем черт не шутит?
Дубровская же, оглядывая темную громаду дома Серебровой, испытывала совсем не боевой настрой. Вне всяких сомнений, она предпочла бы отсидеться в своем автомобиле, пока Дмитрий переворачивает особняк в поисках браслета. Может, следует так и сказать ему? В конце концов, какой от нее прок?
– Дмитрий, э-э… – начала Лиза.
– Пойдемте быстрее, – оборвал он ее на полуслове. – Советую вам молчать. Во всяком случае, пока не окажемся внутри дома. У старика Кромма, нашего соседа, слух, как у рыси. Вы же не хотите, чтобы он вызвал милицию?
Ни в коем случае! Лиза даже задохнулась от волнения. Страшно подумать, что обнаружат стражи порядка, приехав на вызов, – бледного трясущегося адвоката и беглого арестанта. Миленькая картинка! Конечно, ей стоит поспешить. Если все пойдет гладко, они уберутся отсюда через пару часов. Во всяком случае, так обещал ей Серебров, а он знает, где нужно искать.
Они осторожно пересекли двор и подошли к дому со стороны парадного крыльца. Дмитрий легко отключил сигнализацию, и Дубровская, увидев, как две лампочки на световом табло погасли, испытала ни с чем не сравнимое чувство облегчения. В самом деле, что она себе напридумывала? Кому, кроме них, придет в голову ночью осматривать дом? Вощинский, напялив спальный колпак на голову, давно спит в своей постели. Бдительный Константин не появится здесь раньше семи часов. Времени с лихвой хватит, чтобы осмотреть дом сантиметр за сантиметром и преспокойно удалиться, включив охранную сигнализацию.
Лиза оставила сапожки у порога и двинулась за Серебровым в глубь дома…
– Я возьму на себя спальню, а вы осмотрите кабинет, – приказал он. – Возьмите фонарик, он вам понадобится. Только старайтесь убирать все на свои места. Будет плохо, если Вощинский заметит беспорядок.
Дубровская хотела возмутиться. С какой стати Серебров обращается с ней, как с никчемной помощницей? Она провела все расследование самостоятельно, и если бы не досадная ошибка в самом конце, Елизавета сама бы инициировала поиски в доме Серебровых. Она дала себе слово поставить Дмитрия на место сразу после того, как операция будет завершена и они найдут браслет. А пока ей оставалось одно – обследовать кабинет.
Лиза зашла в темное просторное помещение. Свет от уличных фонарей, проникая в комнату через неплотно задернутые шторы, расчертил пол причудливыми полосами. Луч от фонарика скользнул по книжным полкам, отразился в зеркале и, совершенно неожиданно, выхватил из темноты чье-то лицо.
– Боже мой! – вскрикнула Лиза, холодея от ужаса.
Но тревога оказалась напрасной. На нее смотрело портретное изображение Инги Серебровой. Надменное лицо с презрительным изгибом тонких губ. Ни дать ни взять – царица! Величественная, умная, решительная.
– Что случилось? – вбежал в комнату Дмитрий. – Вы кричали?
– Я? Да, – нехотя призналась Лиза. – Там портрет. Я просто не ожидала.
Сереброву были очень хорошо понятны ее чувства. Сам он, наталкиваясь порой на стальной взгляд картинного изображения своей супруги, испытывал знакомое чувство страха. Ничего не скажешь, художник постарался! Был бы Дмитрий сейчас хозяином особняка, непременно поместил бы портрет в чулан, где ему и место.
– Возьмите себя в руки, – посоветовал он Лизе. – Скоро кошмар закончится. Если хотите, мы будем искать вместе…
– Да, я хочу, – ответила Лиза, сознательно отказываясь от всех своих амбиций. Черт с ним, не ей здесь командовать!
Они начали поиски. Дубровская обследовала книжный шкаф, Серебров принялся за письменный стол. Действовать старались быстро, но все равно работа шла черепашьим шагом. Коробочки, папки, футляры следовало перетряхнуть, а потом их содержимое разложить по местам. Задача непростая, тем более что поиски велись почти на ощупь, от фонариков не много было проку. Конечно, если бы они позволили себе включить верхний свет, работа пошла бы веселее.
Внезапно Лиза остановилась и прислушалась.
– Там кто-то ходит! – сказала она нервно. – Я слышала скрип половиц.
– У нас нет половиц, – усмехнулся Дмитрий. – У нас паркет.
– Все равно! Я слышала скрип.
– Ну, вы прямо как Вощинский! – хихикнул Серебров. – Ему тоже, с ваших слов, чудятся шаги и всхлипы. Может, сейчас сюда зайдет Инга со свечой в руках и в белом саване?
– Помолчите! – шикнула на него Лиза. – Неужели нельзя не говорить глупостей?
Какое-то время они работали молча. Серебров оставил в покое стол и перешел к сейфу. Выгреб все его содержимое под ноги и теперь, ползая по полу, пытался разобраться в ворохе мешочков, бархатных коробочек и небольших шкатулок.
– Интересное дело! – удивлялся он вполголоса. – В прошлый раз я не нашел здесь даже булавки. А теперь посмотрите, драгоценности Инги вернулись, словно их никто и не забирал.
– Давай-ка без лишних рассуждений! – зашипела на него Дубровская. – Мы ищем браслет и проваливаем отсюда.
– Зачем же проваливать с пустыми руками? – озадачился Серебров. – Мне нужны деньги. Впрочем, и ваш труд требует оплаты.
– Мне не нужны побрякушки покойницы! – отрезала Лиза. – Кроме того, если Вощинский хватится пропажи, у нас могут быть неприятности.
– У кого это у нас? – уточнил Дмитрий, задумчиво перебирая в руках колье из сапфиров. – Вас вряд ли кто заподозрит. А мне, честно говоря, все уже безразлично. Кроме того, я не совершаю кражу – беру лишь то, что мне принадлежит по закону.
– По закону все принадлежит Вощинскому!
– Экая незадача… – притворно опечалился Серебров. – Значит, я должен все отдать безутешному родственнику и любовнику моей жены, а сам остаться с пустыми карманами? А что прикажете мне делать завтра, когда ваша матушка вернется домой? Опять идти на вокзал? Не хочу, надоело! Возвращаться в изолятор? Никогда!
Дубровская поняла, что бесполезно разъяснять отчаявшемуся человеку положения закона. Тем более делать это сейчас, когда она сама, по сути, преступила допустимую черту, вторгшись в чужое жилище.
– Послушай, Дмитрий, давай продолжим поиски, – попросила Лиза мягко. – Я обещаю тебе, что ты не вернешься ни на вокзал, ни в изолятор. Мы что-нибудь придумаем, вот увидишь!
Он посмотрел на нее и нехотя кивнул.
Работа продолжилась. Стучали дверцы шкафов, тихонько бряцали запоры, открывались и закрывались ящики. Временами что-то падало на пол, и от неожиданности сообщники вздрагивали. Они были одни в пустом доме, но по какой-то непонятной им причине старались действовать очень тихо, а говорить вполголоса, словно боясь нарушить чей-то покой. Внезапно раздался громкий щелчок, будто где-то захлопнулась дверь. Дубровская замерла.
– Ты слышал? – произнесла она, еле шевеля губами. – Сейчас ты слышал звук? Или мне опять показалось?
– Нет, не показалось, – ответил Дмитрий.
– Но кто там может быть? – приглушенно воскликнула Лиза.
– Не поднимайте паники. В большом доме иногда бывает такое.
Лиза понимала, о чем идет речь. Проживая в особняке Мерцаловых, она не раз пугалась, когда тишину ночи нарушали посторонние звуки. Казалось, что дом живет своей внутренней жизнью, отдельной от жильцов: дышит, кряхтит, недомогает. Конечно, чаще всего непонятному шуму находилось вполне материальное объяснение: скрипело рассохшееся от времени дерево, гудел ветер в печной трубе, гудела в трубах вода. Но Дубровская была уверена, что без мистики все равно не обходится, что особняк – живой организм, способный чувствовать и переживать. Кто знает, может, дому Инги не пришлось по вкусу вторжение нежданных гостей?
