Анна Данилова - Крылья страха
Этой фразой она как бы положила конец диалогу, и Корнилов, который понял ее, пожал плечами и жестом предложил ей сесть за стол у окна.
- Все, я молчу. Работайте... - Он достал сигареты и вышел из кабинета, оставив ее наедине со своими обидами, неудовлетворенностью и досадой.
***
Спустя полтора часа Юля уже имела достаточно ясное представление о том, когда и при каких условиях исчезла Ирина Сконженко. Это произошло через два дня после первого заседания суда над Зименковым - все даты Юля помнила досконально, а потому могла без труда представить себе ход событий в строгом хронологическом порядке. Значит ли это, что человек, с помощью которого девочка исчезла с лица земли (а в том, что она уже мертва, Юля нисколько не сомневалась), избавился от нее для того, чтобы Ирина не смогла участвовать в остальных заседаниях? Где найти ответ на этот вопрос? Ведь если все происходило именно так, то почему этот мужчина, связанный с обеими девочками на сексуальной почве, не убрал Сконженко раньше, сразу же после убийства Саши Ласкиной, чтобы Ирину никто не смог допросить и вызывать в дальнейшем как свидетельницу... Почему убийство Ирины произошло только после первого заседания? Почему?
Ирина Сконженко, семиклассница, вышла из дома 15 апреля в 19 часов, сказав родителям, что идет к подружке (родители предполагают, что имелась в виду Валя Кротова) за заданием по литературе, и не вернулась. Ее никто не видел, нигде никаких следов девочки обнаружить не удалось, она исчезла... В тот вечер на ней были зеленая трикотажная кофточка, черная юбка, черные колготки, черные туфли-лодочки. Из нижнего белья - белые трусики и кремовый бюстгальтер. К Вале Кротовой, если судить по материалам дела, она не заходила. И вообще никто и никогда ее больше не видел. Юля отметила, что в принципе была проведена большая розыскная работа: опрошены соседи, жильцы близлежащих домов, допрошены свидетели, позвонившие в милицию после объявлений в средствах массовой информации... Все оказалось безрезультатным. По следу девочки пускали собаку, но и это не принесло практически ничего: собака, покрутившись возле подъезда, дала понять, что где-то здесь следы обрываются. В тот вечер шел дождь, который смыл возможные следы колес автомобиля, на котором могла уехать Сконженко.
Юля позвонила знакомому, Валерию Кирееву, журналисту, специализирующемуся на криминальной хронике, задала ему несколько вопросов, связанных с исчезновением Ирины Сконженко, и удивилась, когда узнала, что объявление с просьбой к жителям города помочь в розыске девочки печаталось всего лишь в одной газете, причем только один раз. Что касается объявления по радио и телевидению, то Валера обещал узнать и перезвонить. Спустя четверть часа он действительно позвонил по телефону, который ему дала Юля, и сказал, что таких объявлений не было вообще.
- Но почему? Почему никто не искал девочку?
- Такое случается обычно, если ребенок из неблагополучной семьи. Нет денег на объявления, нет сил вообще что-либо делать... Родители дружно уходят в запой...
Юля вспомнила свое первое впечатление от матери Ирины, которая открыла ей дверь в их первую встречу с Ириной, и вынуждена была согласиться с версией Валеры: от женщины действительно пахло спиртным, а из квартиры несло какой-то тухлятиной и запахом застарелого табака.
- Тебе что-нибудь стало известно о девочке? - вопрошал профессионально любопытный Киреев на другом конце провода.
- Нет, к сожалению, ничего. Просто я надеялась с ее помощью разыскать другую девочку...
И тут же поняла, что проболталась. Разве можно говорить на такие темы с журналистом-криминалистом?
- Я подъеду к тебе? - сразу же среагировал на ее слова Валера.
- Извини, но я очень занята. Обещаю тебе, что, если будет что-нибудь интересное и пригодное для печати, я сама найду тебя...
- Хорошо, договорились. Забыл тебя спросить, как тебе работается на новом месте?
- Спасибо, никак. Вот об этом, кстати, можешь запросто написать.
- Не прибедняйся, я как-то недавно виделся к Крымовым, так он хвалил тебя.
- Это чисто психологический прием, но, боюсь, что как раз на мне-то он и не сработает. Я - личность конфликтная, болезненно эгоистичная и самовлюбленная, к тому же предпочитаю все делать своими руками. А начальство этого не любит. Но я работаю, и меня терпят. Приблизительно такая ситуация.
Юля скомкала конец разговора, чтобы поскорее вернуться к папке с документами. Пока что ее больше всего привлекла фамилия Кротовой. Эта прыщавая девочка снова дает о себе знать. Вернее, наоборот - она ничего не дает знать. Она словно улитка - сама в себе. "Ты что-нибудь знаешь про Сашу?" - "Знаю, но не скажу. Ее же все равно нет".
Вернулся Корнилов:
- Ну, как твои успехи?
- Похоже на то, что ее украли инопланетяне. Ни одной ниточки. Ничего.
- Вот и я про то же. Приблизительно такая же ситуация и с Садовниковыми. Мы проработали линию Арсиньевича, Мазанова и других соучредителей - пока ничего... Да и какой смысл им было убивать Садовникова, если все равно большая часть его средств, имущества, недвижимости и вообще всего, чем он обладал, переходит по наследству сестре Лоры Лизе... Но мы и эту версию отработали. У Лизы железное алиби - она в ту ночь была в гостинице, ее запомнили и администратор, и соседка по номеру, у которой Лиза спрашивала болеутоляющее, и дежурная по этажу, с которой Лиза разговаривала... Кстати, нам также известно, что у Лизы был (а может, есть до сих пор) знакомый, судя по всему, любовник, который живет в соседнем номере. Но и он в ту ночь тоже был в гостинице. Поэтому я действительно не исключаю самоубийство... Другое дело - причина... Но в душу-то к человеку не залезешь... Может, ревность, а может, и психическое расстройство Садовникова, поскольку оба выстрела были произведены им самим... Его жена в момент убийства могла спать. Смерть и мужа, и жены наступила практически одновременно. А то, что одежда вымазана в крови не так, как могла она быть перепачкана, будь они с самого начала раздеты, то это вопрос не такой уж и простой, как это может показаться на первый взгляд.
- Значит, дело практически закрыто?
- По сути, да.
- Понятно. - Юля поднялась из-за стола и протянула Корнилову папку:
- Спасибо за помощь.
Она чуть было не добавила: "Крымов отблагодарит вас отдельно".
- Мы же коллеги и должны друг другу помогать.
***
В Поливановку она поехала одна, поскольку Шубин после разговора с Крымовым по телефону отправился в аэропорт - ему поручено было разыскать Казарина Илью Владимировича, родного дядю Лоры Садовниковой, проживающего в Москве, на Бескудниковском бульваре.
- А где же сам Крымов? - спросила Юля по телефону Щукину. - Он что, отдает теперь приказания на расстоянии?
- Не знаю, где его черти носят.
У Нади был какой-то непривычный тон, словно она говорила о том, во что сама не верила. В ее голосе напрочь отсутствовала искренность. Таким тоном разговаривают люди, которым есть что сказать, но по какой-то причине они не могут произнести это вслух.
- Надь, у тебя все в порядке? Какой-то у тебя голос странный... Ты случаем не заболела?
- Нет-нет, со мной все в порядке. Просто немного нездоровится. Ты сейчас куда?
- В Поливановку, искать родителей Ирины Сконженко, той самой, которая пропала полгода назад... Надь, я все-таки думаю, что и Сконженко, и Изотов, и трое парней - Соболев, Вартанов и Берестов, а теперь уже и Рита Басе все они каким-то образом были связаны между собой... И если родители Сконженко мне ничего не расскажут о своей дочери, то я выпотрошу Кротову... Эта девчонка что-то знает, но молчит... И она не из тех, кто развяжет язык под чьим-нибудь давлением. Для того чтобы рассказать то, что она знает, она должна сама поверить в необходимость этого. Возможно, что для этого ей надо будет создать ситуацию, при которой она просто не сможет молчать... Понимаешь меня? Она должна испугаться. Другого выхода я не вижу. Она же сама сказала мне, что знает что-то про Сашу Ласкину...
- И как ты себе это представляешь?
- Есть у меня одна мысль... Но я намеревалась попросить помощи у Шубина, а он, наверно, уже в воздухе...
- Так попроси меня!
- Я тебе перезвоню, и мы с тобой обо всем договоримся, хорошо?
- Конечно. Я весь день буду здесь.
Глава 19
Поселок Поливановка утонул в тумане. Пожелтевшие сады, раскинувшиеся в низине, показались голодной и уставшей Юле Земцовой похожими на гигантскую яичницу, подернутую тонкой перламутровой пленкой белка...
Спустившись с трассы на мягкую и влажную дорогу, ведущую в глубь застроенной старыми, запущенными домишками деревни, которую кому-то пришло в голову переименовать в поселок, Юля медленно повела машину вдоль центральной улицы, настолько широкой, что на ней смогли бы разъехаться два таких же "Форда".
Она понимала, что следует расспросить местных жителей, как ей проехать на улицу Весеннюю. Но вместо этого, притормозив у ворот одного из покосившихся домишек, спросила сидевшую на лавочке пожилую женщину, где в Поливановке можно перекусить.
