Анатолий Безуглов - Факел сатаны
– Обязательно, дорогая,– еще раз поцеловала ее Гранская, почему-то веря, что воспользуется приглашением.
Стелла махала ей до тех пор, пока машина не скрылась за поворотом.
Инга Казимировна бросилась к телефону-автомату в вестибюле станции, набрала номер Велехова. Тот передал трубку капитану Журу.
– Вы откуда?– спросил Виктор Павлович.– Названиваю к вам в гостиницу уже целый час…
– Я в метро «Речной вокзал». Объясню при встрече…
– Нужно скорее встретиться. Понимаете, мы вышли на еще одну знакомую Кирсановой. Она сказала, что Лайма живет в гостинице «Центральная».
– Точно живет? – растерялась следователь, у которой так и стояла перед глазами фотография Кирсановой в медальоне на надгробном памятнике.– И эта знакомая не обозналась?
– Не могла обознаться. Позавчера они случайно встретились на улице, Кирсанова пригласила ее в гостиницу, они пили там кофе, вспоминали. А номер снят на имя, вы даже не поверите, кого – Зерцалова!
– Господи! – вырвалось у Гранской.– Живому человеку сделали памятник, покойник поселился в гостинице… Чертовщина какая-то.
– Что? Что вы сказали? – не расслышал или не понял капитан.
– Ничего особенного… Что предлагаете?
– Подъезжайте к «Центральной». Мы будем там с Велеховым минут через пятнадцать-двадцать.
– И я успею к этому времени.
Инга Казимировна положила трубку и направилась к турникету.
«…27 августа 1990 г.
Москва – грязная, обветшалая, злая на всех и вся. Рита обижается, что мы остановились не у нес, а в гостинице «Националь». Помог Олег Краснов. У Стаса здесь много друзей, со всеми знакомит, представляет женой. Законной, по Богу. Да, мы обвенчались месяц назад. Но мне порой и сейчас не верится, что это было. Медовый месяц на исходе, а внимание со стороны Стаса растет. Он еще ни разу не вернулся домой без цветов. И всегда самые дорогие, самые красивые!
Вчера мы были на кладбище. Могилку Евочки привели в порядок. И самое главное, на ее могиле дали клятву жить друг для друга, любить до березки.
Вчера купила свежий «Огонек» № 35. Открыла и глазам не верю: «Надо откровенно признать, что партия привела страну на край пропасти, и теперь нам предстоит всем миром спасать себя». И кто автор? Академик О. Богомолов, народный депутат СССР. Хорошо сказать «спасать», а как? Виктор утверждает, что многие из высокопоставленных чиновников и магнатов теневой экономики уже открыли себе валютные счета. Кто в Америке, кто в Австрии, кто в ФРГ. Им легче. А я, дура, всю заработанную валюту перегнала в деревянные рубли. Жалею.
Пока я про себя думала о прошлом, Стас начал листать тот же номер «Огонька», а потом показал мне место из выступления любимца публики Геннадия Хазанова: «Не надо делать Сталина единственным источником всех бед. Попросту говоря, это неправда. Разрешение на террор подписывал Ленин. Сегодня (слава Богу!) это не является секретом. Можно сказать, что это террор во имя светлого будущего. Но кто ему дал право распоряжаться жизнью народа, его настоящим и будущим? Просто и этот человек играл отведенную ему роль в историческом спектакле. Путь гибели Российской империи – революция. То, что к власти пришли большевики – более рьяные, наиболее жестокие люди,– закономерно».
Дальше читать не стала – мне страшно. Я даже оглянулась вокруг: не наблюдают ли за ним…
4 октября 1990 г.
Оккупация Кувейта. Необъявленная война между Арменией и Азербайджаном… Люди погибают, становятся калеками. Со всех концов нашей планеты несутся сигналы тревоги, крики о помощи. Над нашей землей, над нашей страной, над каждым из нас нависла угроза смерти.
Я живу Стасом. Я думаю о нем. Днем и ночью. И каждый раз молю Господа Бога о его сохранности, особенно во время его гастролей. Я умоляла его не ездить, не выступать. Но Стас заявил, что исцелять людей, вселять в их душу веру – это миссия, с которой он возвращен Господом Богом на грешную землю.
Встречи со Станиславом жаждут всюду, о чем говорят многочисленные приглашения. Многие, особенно здесь, в Южноморске, пытаются достать заветный билетик на встречу с колдуном, исцелителем и пророком через меня. Просят, предлагают любые деньги. Как могу, помогаю, особенно – старым и больным.
Но кто поможет мне? Я хочу быть со Стасом всегда и везде. Перед его отъездом в Одессу у меня было тревожно на душе, и я хотела бросить работу, бросить все и ехать с ним. Но Стас отговорил. Прошла лишь неделя, а я не нахожу себе места. Вчера позвонила в Одессу поздно вечером. Никто не ответил. После второго звонка Стас взял трубку, сказал, что только вошел в номер. Тяжело дышал. Мне показалось, что рядом находилась женщина, даже послышался ее голос. Неужели? Не может быть! Ведь мы поклялись перед Богом, перед памятью Евы! Но проклятая ревность не покидает меня. «А что, если проверить?» – родилась у меня мысль. «Как?» Приехать внезапно в Одессу? Если узнает – обидится.
И тут меня осенила идея: использовать бюро «Частный сыск». В конце концов 500 руб. – не деньги. Директор бюро порекомендовал опытного сыщика Германа Струкова. Раньше он работал в уголовном розыске, офицер. Что мне понравилось – оперативность. Сегодня же, через час после моего посещения, он был в аэропорту, а через два уже летел в Одессу. Интересно, что ему удастся узнать? Обещал позвонить. А сейчас заканчиваю писать – бегу на занятия с моими милыми «Пятнашками». Прекрасные девочки, хотя печать провинциализма сказывается во всем. Но это поправимо.
16 октября 1990 г.
Звонил Струков. Дал мне подробную информацию. Сейчас Станислав работает напряженно – по два выступления в день. Успех колоссальный. И слава Богу – пока вроде никаких признаков измены. А может, просто успокаивает? Я рада и ругаю себя за излишнюю подозрительность. Вчера была в церкви вместе со своими «Пятнашками». Я – исповедалась, а девочки – послушали воскресные чтения в церковно-приходской школе. Прежде чем отправиться на исповедь, я послушала вместе с девочками проповедь. По глазам нетрудно было определить, что они далеко не все понимали из того, о чем говорил священник. Но слушали внимательно и старались познать смысл сказанного.
Дожидаясь исповеди, я обратила внимание на стоявшего впереди меня мальчонку лет девяти, который, судя по тому, как он уверенно управлялся со свечами, в храме не первый раз. В правой руке он держал бумажку, которую в ожидании батюшки, зачем-то все время перечитывал, невольно демонстрируя окружающим се содержание. Не удержалась и я, заглянула и прочитала одну-единственную запись: «Взял у мамы 50 коп. на завтрак, а истратил на кино». Прочитала я и отвернулась. Мне стало стыдно за себя, что я заглянула в чужую душу без спроса, и радостно за мальчишку, за чистоту его души.
Детство – прекрасное ясное время. Как хотелось бы перенести в храм такие чистые угрызения совести!
Неужели когда-то такими же добрыми и честными были те, кто в прошлом году обокрал церковь, и те, кто всего три дня назад раскопали на территории церкви могилу ее основателя князя Галицкого? Слава Богу, поймали их. Милиция установила, что преступники только за это лето разграбили 15 могил.
Наши Южпоморские тележурналисты запечатлели эпизод, когда один из гробоворов, стоя перед камерой на краю развороченной могилы, рассказывал: «Приехали в грозу, вокруг – никого. Мы перемахнули через ограду, своротили памятный камень, вошли в склеп. Удивились: мундир на покойнике был цел. Мы сняли его. Взяли эполеты, аксельбант, саблю и золотую цепь…»
На вопрос следователя, с какой целью они потрошили покойников, гробовор, не задумавшись, ответил: «На том свете можно обойтись и без эполет, а на этом они дорого ценятся. Ведь мы же коллекционеры…»
Ходят по городу слухи, что многое из награбленного «коллекционерами» попадает Бабухину, а через него уплывает за границу. Убеждена, что Руслан Бабухин – не только грязная, но и преступная личность.
19 октября 1990 г.
«Душа моя, печальница» – прекрасные строки Б. Пастернака, как будто обо мне.
Сегодня ходила в поликлинику. Приглашали по поводу моих забарахливших легких, предложили пройти чуть ли не всех врачей и все лаборатории. Впервые брали кровь из вены, а вот зачем – я так и не поняла. Неужели подозревают что-либо серьезное? Задавали дурацкие вопросы – о моих половых партнерах. Я сказала о своем недавнем замужестве. Узнав, что мой муж – Зерцалов, стали расспрашивать, где он сейчас и как себя чувствует. Их интересовали и мои прошлые связи вообще, и с иностранцами, в частности. Я, естественно, врала напропалую. Не сказала я и о том, что до Стаса в Южноморске у меня был один партнер из числа отдыхающих. Но, кроме имени я о нем ничего не знала. Слава Богу, гинеколог ограничился разговорами и не осматривала. Да я бы и не села в гинекологическое кресло: после отъезда Стаса я хожу с пломбой. Если сниму – скандал с мужем, а если пломбу обнаружат, тогда скандал еще громче!
