Томас Энгер - Мнимая смерть

Она почесывает щеку и убирает несколько упавших на глаза прядей волос. Хеннинг продолжает.

— После убийства вы постарались подставить парня Хенриэтте, мужчину, завоевавшего ее сердце. Вы пытались обмануть его точно так же, как описано в сценарии, чтобы вас самих не заподозрили. Но все пошло не совсем по плану. Однако после того, как Стефан покинул этот мир, сознавшись во всем, несошедшиеся концы истории оказались в твоих руках. Тебе казалось, ты все продумала, Анетте, но ты забыла о паре вещей, — произносит он и делает еще одну театральную паузу. Хеннинг ожидает увидеть тот же драматический эффект, но кажется, слова просто отскакивают от нее. Она стоит и смотрит на него пустым взглядом. — Стефан, — говорит он и замолкает. — Откуда Стефан узнал, что тем вечером Хенриэтте будет в палатке?

Вопрос долго висит в воздухе. Анетте ничего не отвечает.

— В тот день и вечер с телефона Стефана не было отправлено ни одного сообщения Хенриэтте. И она не посылала ему сообщений со своего телефона. Я знаю, я проверял.

Она не шевелится, просто смотрит на него. Лицо лишено мимики. Анетте равнодушно вздыхает. Хеннинг начинает двигаться.

— Однако с его телефона на твой в день смерти Стефана был сделан звонок. Разговор длился 37 секунд. Он рассказал тебе, что раскололся перед своими предками? И ты поехала к нему оценить ущерб?

Анетте по-прежнему не отвечает. Он думает о том, что она сказала ему перед колледжем, что Хенриэтте должна была послать «Шариатскую касту» Фолдвику по электронной почте, 6тиермес7 или кто-то другой в полиции просмотрел электронную переписку Хенриэтте и выяснил, что она не посылала сценарий Ингве. Ингве не врал. Поэтому Стефан не мог найти сценарий дома. Он мог получить его одним-единственным способом: Анетте показала или дала ему сценарий.

Хеннинг изучающе смотрит на нее. В крепостной стене, которой она окружила себя, нет ни одной бреши.

— Спрашиваю еще раз: откуда Стефан узнал, что тем вечером Хенриэтте будет в палатке?

На этот раз он не ждет ответа.

— Это ты ему рассказала. Я думаю, что вы с Хенриэтте договорились встретиться тем вечером. Что еще могло заставить ее уехать от своего парня? Только что-то очень важное, ранее запланированное. И вы собирались на следующий день начать съемки фильма.

Анетте не реагирует.

— Что ты сказала Стефану тем вечером? — продолжает от, не обращая внимания на то, что не получил ответа ни на один вопрос. — Что вы ее только немного попугаете? Так ты заставила его взять с собой мамин «СтанГан»?

Хотя Анетте и на этот раз не отвечает, Хеннинг уверен, что Хенриэтте удивилась, когда увидела ее в палатке вместе со Стефаном. Об этом они наверняка не договаривались. Но ведь Стефан думал, что его отец спал с Хенриэтте. Это очень устраивало Анетте. И яма была уже выкопана — они собирались использовать ее на следующий день во время съемок.

— Ты бросила первый камень или подговорила Стефана убить Хенриэтте?

Хеннинг ищет признаки осознания или признания, но тщетно. Но на этом он не может остановиться.

— Ты хорошо спланировала убийство. А чтобы понадежнее подставить Мархони, ты послала Хенриэтте письмо в день, когда собиралась ее убить. Письмо с вложенной фотографией. Хенриэтте, висящая на шее у мужчины значительно старше ее. Как думаешь, какие ставки букмекеры принимают на то, что этот мужчина — Ингве?

— Я никогда не посылала Хенриэтте фотографий Ингве, — фыркает Анетте.

— Нет. Чисто формально ты этого не делала. Тебе кое-кто помог.

Он указывает на ее рюкзак.

— Инхамбане.

Она поворачивается к рюкзаку, но понимает, что наклейку, на которую он указывает, сложно различить. Название «Инхамбане» написано черными буквами на белом фоне и заключено в красное сердечко.

— Это город на юге Мозамбика на берегу Инхамбанского залива. Отличные пляжи. В день, когда была убита Хенриэтте, ей пришло письмо из интернет-кафе в Инхамбане. А еще на ее телефон поступило сообщение, посланное через бесплатный сайт из того же кафе, с просьбой проверить электронную почту. Это произошло, когда она была у Махмуда Мархони.

— И что?

— И что? И что, по-твоему, это случайность, что на твоем рюкзаке есть наклейка с надписью «Инхамбане»? Ты бывала там, Анетте. У тебя наверняка есть там друзья. Инхамбане — не самое популярное туристическое направление у норвежских туристов.

Анетте не отвечает.

— Недостаток преступления, которое совершаешь на пару с кем-то, заключается в том, что ты никогда не можешь быть до конца уверен, что твой напарник не расколется. Именно поэтому ты была напугана в день, когда я впервые встретил тебя. Ты боялась, что Стефан выдаст себя, выдаст тебя, что он не сможет жить с тем, что вы сделали. И это оказалось правдой. Поэтому ты обманом заставила его покончить с собой.

На лице Анетте появляется намек на улыбку. Холодную улыбку. Но она сразу же снова становится серьезной.

— Я скажу вам одну вещь о Хенриэтте, — произносит она. — Хенриэтте не была такой уж умной. После случившегося все стали говорить, что она была «такая талантливая, такая способная».

Голос ее меняется.

— Правда в том, что она была середнячком. Я прочитала сценарий, за который Хенриэтте получила деньги. Он не настолько хорош. Ctrl+Alt+Delete? Что за название? Все умные мысли для сценария ей подсказала я. Но вы думаете, она собиралась упомянуть обо мне в своей работе?

Она фыркает.

— Так вот почему ты захотела «продолжить ее работу». Ты чувствовала, что имеешь определенные права на сценарий, на умные мысли. Ты уже разговаривала с Трульсом Лейрвогом?

Анетте торопливо смеется, а потом спокойно кивает.

— Нам надо бы вместе сделать фильм. Вам и мне. У вас хорошая фантазия. Но вы тоже забыли об одной вещи, — говорит она, делая шаг в его сторону. Анетте подходит вплотную к Хеннингу и шепчет:

— Два человека, которые могли бы подтвердить все, что вы только что рассказали…

Она делает театральную паузу. Мороз в ее взгляде ударяет его, как ледяная пощечина.

— Они оба мертвы.

Он делает шаг назад. Анетте снова улыбается. Короткой хитрой улыбкой.

— Ну и что будет, если они найдут леденец в комнате Стефана? — продолжает она. — Что это доказывает? Что некто находившийся в квартире любил конфетки? И что из того, что он звонил мне в тот день? Я ведь должна была снять фильм по его сценарию. Мы постоянно разговаривали. Ничто из этого не указывает на то, что я убила Хенриэтте или Стефана. Ничто!

— Ты права, — отвечает он. — Нет никаких прямых доказательств, кроме того, что ты пыталась навести подозрения на Махмуда Мархони, но…

— И что это за доказательства, а? — прерывает она его. — Наклейка на моем рюкзаке?

— Ну, это тоже не слишком надежное доказательство, но если разложить спички в ряд и поджечь их все, то получишь большое пламя. Когда я изложу все, до чего додумался, Бьярне Брогеланду, полиция проверит все, что ты говорила и делала за последние два года. Они будут копаться во всем, что найдут, — в электронной почте, эсэмэс, квитанциях, счетах — и пытаться связать это с убийством и подозрительным случаем со смертельным исходом. А когда будут готовы результаты токсикологической экспертизы и они подтвердят, что в крови Стефана был орфирил, косвенных улик будет так много, что ты окажешься за решеткой. Леденец, как ты совершенно справедливо заметила, не является доказательством, но вспомни дело Ордерюдов. Четыре человека были приговорены к длительным срокам из-за гребаного вязаного носка.[15]

Анетте молчит. Хеннинг смотрит на нее и хочет ответить на холодную улыбку Анетте.

— «Какой смысл быть гением, если о тебе никто не знает?» — произносит он, подражая ее голосу. Она поднимает на него глаза. — Все люди так или иначе хотят получить признание в своей области. Мы хотим слышать аплодисменты. Нас такими создали. Именно поэтому ты отдала мне сценарий. Ты хотела, чтобы я понял. И я понял. Я понял, что ты все спланировала, и я отдаю тебе должное. Но тебе не будут аплодировать. Ни я, ни кто-либо другой.

Анетте все так же стоит и смотрит на него. Хеннинг поворачивается и видит, что из церкви выходит траурная процессия.

— Как ты и сказала, Анетте, теперь начинается сумасшествие.

Она смеется над этим замечанием.

— Ух ты, — говорит она, попеременно качая головой из стороны в сторону. Она снова подходит близко к нему, берет у него из рук леденец и отправляет его себе в рот.

— Знаете, кто сказал мне, что вкуснее всего, когда кладешь в рот целую горсть?

Она демонстративно чавкает конфетой.

— Уверена, что вы, такой умный, сможете догадаться, — говорит она, не дожидаясь ответа. Анетте смотрит на него долгим взглядом, а затем снова улыбается и двигается в направлении траурной процессии. Хеннинг следит, как она идет по траве мимо скорбящих, как она оглядывает их, кивает знакомым, но не присоединяется к процессии. Вместо этого она идет к входу в церковь. Анетте не спешит. Как будто ее совершенно ничего не заботит.