Игра на одевание - Алексей Викторович Макеев
Гуров скопировал все материалы и загрузил файл с записями с камер наблюдения, переданных Петровичем.
Вот Кубинец идет по переходу. Он не торопится, идет достаточно спокойно. Вот записи уже после того, как он спустился на станцию. Здесь видно, что мужчине становится хуже с каждым шагом. Кубинец несколько раз останавливается, кажется, что он дезориентирован: качает головой, трет виски. Пытается размять шею. Один раз он посмотрел на руки, как будто видел их в первый раз. И вот уже на платформе мужчина подходит к самому краю. Почему именно к краю? Гуров сначала не понял, но потом вспомнил, что Маша говорила ему о нетерпимости яркого света во время мигреней. Может быть, Серхио просто шел туда, где было темнее.
Гуров замедлил видео и стал просматривать покадрово. Петрович и Верка-цыганка были правы. К Кубинцу никто не подходил. Он подошел к краю платформы, зачем-то стал заглядывать в тоннель, а потом упал на рельсы. Было видно, как к лежащему на рельсах мужчине спрыгнули несколько мужчин включая охранника. Стали проверять пульс. После этого охранник передал о случившемся по рации на пост.
Потом к телу никто не приближался до приезда полиции.
Гуров стал пересматривать запись, чтобы понять, был ли возможный убийца рядом. Может быть, кто-то подходил: есть множество способов убить, не оставляя следов. Укол, самый привычный. Яд, который проникает под кожу.
Верка с ее метким глазом была права.
Никто не приближался даже на расстояние вытянутой руки. Но и не пытался предложить свою помощь, что, кстати, странно: в последнее время москвичи стали гораздо добрее. Гуров замечал, как люди стали внимательнее относиться к другим, помогать, даже если их не просили. А тут Серхио словно окружал невидимый кокон. Но еще тогда Верка подметила, что это кокон инаковости. Он срабатывает на уровне генной памяти. Что рядом идет кто-то, кто не такой, как другие. А если он или она оказались рано утром в метро и ведут себя так странно, то мысли почти всех, кто был этим утром на платформе, можно было легко считать. И никакие экстрасенсы не нужны.
«Обдолбался». Почти все – а Гуров рассматривал лица очень внимательно – отходили от Кубинца или старались не смотреть в его сторону, думая, видимо, что он уже успел с утра принять на грудь или ехал такой уже с ночи.
– Это из-за запаха.
Лев с удивлением посмотрел на возникшую непонятно откуда в кабинете Дарью.
– У вас была приоткрыта дверь, и я честно стучала. Долго, – смутилась эксперт.
– Да, хорошо. О каком запахе ты говоришь?
– Его одежда была обрызгана очень интересным веществом. От тепла тела запах активизировался и, видимо, был очень неприятным. Я обнаружила это случайно. Вещи лежали под настольной лампой, пока я готовила тело к отправке, и запах в какой-то момент стал буквально невыносимым. Смесь нездорового пота и алкоголя. Видимо, люди думали, что он пьян. Интересно, как получилось синтезировать такой запах?
Гуров кивнул, положил на стол документы, приненные экспертом, и теперь сосредоточил все внимание на девушке, о которой говорила уборщица.
Сыщик пересмотрел записи с нескольких камер. Верка снова была права: девушка точно знала расположение камер. Она явно наблюдала за Серхио. Длинные распущенные волосы, скорее всего, были париком и удобной ширмой, из-за которой разглядеть ее лицо было практически невозможно.
Лев сделал несколько стоп-кадров, где было более или менее видно незнакомку, и отправил их на печать.
Гуров попросил Верочку связаться с ним, когда Орлов будет у себя и свободен.
– Ты давно знаешь Романенко? – спросил Лев с намеком, мол, можно ли доверять полковнику ФСБ в работе и насколько сильно. Сам Гуров знал его только по преступлениям, по которым они пару раз пересекались. Но это были дела, совсем не связанные с Интернетом и киберпреступлениями.
– Давно, ему можно доверять. Иван сам попросил нашей помощи. Конечно, у наших коллег есть свои ресурсы для расследования этого дела. – Орлов вздохнул, и Лев понял, что правильно прочитал между строк. Ресурсы есть, но, если убийством будет заниматься ФСБ, то это будет слишком заметно.
– Значит, работать нужно максимально тихо?
– И максимально быстро. Если будет что-то нужно, обращайся, как всегда, напрямую ко мне. Кое-что, не все, но многое, мы сможем сделать, оформив все нужные бумаги постфактум. Понял? Мне тут уже намекнули пару раз по телефону, что нужно помочь коллегам, – ответил генерал.
Лев кивнул и вышел из кабинета.
Вернулся к себе и сел читать новые данные по анализам, которые принесла Дарья. Значит, кто-то специально обработал вещи убитого химическим составом, который начинает буквально вонять при нагревании. Дополнительные анализы подтверждали, что он погиб от лопнувшего сосуда и сильного кровоизлияния.
Станислав позвонил ему в тот момент, когда Гуров понял, что его рабочий день на сегодня окончен. Флешку, найденную в тайнике на балконе Серхио, он решил не проверять, помня о том, что специалисты умеют создавать специальные программы, уничтожающие данные на носителе, если он вставлен не в тот компьютер. Поэтому лучше, если этим займется Романенко. А вот блокнот – это очень интересно. Иван позвонил, сказал, что приехать сегодня не сможет, и попросил все придержать до завтра. Форс-мажор, он и у ФСБ форс-мажор.
Шифры Гуров любил, особенно в последнее время, когда увлекся шахматами. На двух страницах карандашом были написаны последовательности по две-три цифры, разделенные точками.
Гуров посмотрел очень внимательно. Одну страницу, кажется, он разгадал. Похоже, что недавно уже видел аналоги как раз на том обучении, куда погнал их Орлов, утверждая, что его сыщики не должны отставать от технического прогресса.
Хотя для этого и есть «специально обученные люди», генерал был неумолим, и пришлось все-таки Гурову и Крячко снова оказаться на скамейке студентов. И первым делом ужаснуться: современные технологии открывали бескрайний потенциал для мошенничества. И если бы только мошенничества.
– Люди слишком доверяют компьютеру. И всему этому… технологическому, – мрачно сказал тогда Станислав.
Гуров кивнул и молча показал ему служебный телефон, с которым он тогда ходил. Обычный, кнопочный. В армии такие телефоны называли «фонариками» из-за надежности, простоты в использовании и минимального набора функций. И именно поэтому служебные телефоны были именно такими. Смартфоны у напарников тоже были. Слишком часто им приходилось вопреки правилам и распоряжениям, которые сваливались на Главк в огромном количестве, самим фотографировать что-то, отправлять друг другу снимки через мессенджеры и через них же общаться со свидетелями. Формально это было запрещено, но приходилось нарушать правила, если это шло на пользу расследованию.
Лев вспомнил, как проверять IP-адрес, и, пока не ушел, сравнил его с теми цифрами, что были на бумаге. Конечно, это могло быть все что угодно. И какой угодно шифр. Но Гурову показалось, что он прав. Очень это было
